Патриция Кэбот - Непристойное предложение

• Название: Непристойное предложение
• Автор: Патриция Кэбот
• Жанр: Исторические любовные романы

У предприимчивой, откровенной Пэйтон Диксон есть две страстные мечты… собственный клипер и любовь капитана Коннора Дрейка. Но обе оказываются невозможно далеки, когда ее любимый капитан собирается жениться на другой, и, что еще хуже, ему отдают ее корабль, как свадебный подарок от ее вероломного отца. Чтобы доказать, что правда на ее стороне, Пэйтон ухитряется разжечь скандал и дать толчок всевозможным неприятностям. Что касается Дрейка, он не может решить, задушить ли девчонку, с которой он вырос, или заняться любовью с красавицей, которой она стала.

---

— Эммм, — замялась Джорджиана. — Я не об этом говорю. Я имею в виду, что может ждать… ммм… ребенка.

Джорджиана почувствовала, что ее щеки заалели. Она не могла поверить, что наконец-то произнесла подобное вслух. Это было неслыханно — говорить о таких вещах в присутствии мужчин, и не важно, что эти мужчины — члены твоей семьи. А точнее, большинство из них — твоя семья. Ее лицо начало гореть, что было несколько неудобно, учитывая жару, царившую в Нью-Провиденс, от которой не спасали ни широко открытые окна высотой в семь футов, ни массивные камни, из которых был построен дом. Если бы не пришлось продолжать обсуждать столь деликатные вопросы, Джорджиане и вполовину не было бы так жарко.

— Ждет ребенка? — выпалил Росс после минутной тишины, в течение которой Джорджиана вполне отчетливо слышала, как садовник подстригает в саду бугенвиллию. — Пэйтон?

Джорджиане начало уже немного надоедать, что каждый раз Росс демонстрирует подобное неверие. Получается, что Пэйтон была права. Всю ее жизнь они обращались с ней как с четвертым братом, а теперь ждут, что она станет вести себя, как послушная сестренка. И, тем не менее, стоило лишь появиться малейшему свидетельству того, что Пэйтон принадлежит к прекрасному полу, они начинали упираться, как ослы.

— Это стало бы, — мягко заметила Джорджиана, — естественным следствием тех занятий, которым, как ты сам обвинил Пэйтон, она предавалась с Дрейком. То есть с сэром Коннором.

— Но… — Росс начал озираться по сторонам. Она не знала, что он ищет. Если только не своего рода заверение, что сказанное ею совершенно не может быть правдой. — Но тогда почему она не выходит за него замуж?

— Вероятно, она сама еще не поняла это. И я тоже не знаю. Эта мысль пришла мне в голову только сегодня утром, когда Пэйтон опять не стала есть. Это объяснило бы ее частую смену настроений.

— Но не то, почему она отказывается выйти за него замуж! — загрохотал Росс.

— Ну конечно, объясняет. Разве ты не понимаешь? Она сказала мне, что не хочет, чтобы Дрейк считал ее очередной мисс Уитби, на которой он чувствовал себя обязанным жениться.

— Мисс Уитби? — взорвался Росс. — Снова мисс Уитби? Когда с этой чертовой мисс Уитби будет покончено?

— Может, когда ее повесят? — предположил Рэли.

— Дрейк, — резко обернувшись, рявкнул старший из Диксонов. — Это все твоя вина. Я говорил тебе не… — но тут он осекся, ибо Коннор Дрейк, не дослушав, выскользнул из комнаты.

Впрочем, они достаточно легко обнаружили его местонахождение. Его проклятья были слышны во всем доме, когда несколько секунд спустя он открыл дверь комнаты Пэйтон и обнаружил, что она пуста, а выходящие на балкон французские двери медленно раскачиваются под порывами полуденного ветра.

Глава 29

Едва Джорджиана вышла, как Пэйтон, лежавшая, уткнувшись лицом в подушку, подняла голову. «Ей-богу, — подумала она, — мне вполне начинает даваться актерское мастерство». У нее стало получаться открывать и закрывать слезные протоки с ловкостью, которой позавидовала бы любая актриса. Горько усмехаясь, Пэйтон отбросила укрывавшую ее простынь.

Разумеется, под ней она была полностью одета. И если это само по себе, вероятно, не сильно бы встревожило ее невестку, то соображение, что надетые на Пэйтон наряды принадлежат самой Джорджиане, могло бы вызвать определенное удивление у жены Росса. Хотя Джорджиана чрезвычайно щедро одалживала свои личные вещи, она могла полюбопытствовать, с чего это Пэйтон посчитала необходимым изо всех вещей взять ее самую широкую накидку. Эта накидка так мешковато сидела на Пэйтон, что девушка выглядела в ней на несколько стоунов тяжелее, да и шлейф волочился сильнее, чем считалось модным.

Но, конечно же, все это было необходимо, чтобы придуманный Пэйтон ночью план сработал. Правда он был не особенно-то и хорош. Определенно, не из лучших ее задумок. Он не решал ни одной из множества проблем, с которыми ей, проснувшись сегодняшним утром, пришлось столкнуться, — например, то, что братья пытались заставить ее выйти замуж за мужчину, который только что избежал вынужденной женитьбы на другой. Однако это была единственная проблема, средства решения которой, как было известно Пэйтон, находились в ее распоряжении. И так как она не могла решить свои собственные затруднения, ее осенило, что было бы весьма разумно по крайней мере попробовать решить чьи-то еще. Выбравшись из кровати, она подошла к кушетке и достала из-за нее шляпку, которую она также взяла из комнаты Джорджианы. Надев ее, Пэйтон надежно завязала под подбородком широкие желтые ленты и опустила белую муслиновую вуаль, которая крепилась шелковой полосой к шляпке. Не то чтобы муслин не давал видеть, он просто делал это весьма затруднительным, и Пэйтон стало любопытно, с какой стати женщины носят такие штучки, если только их задача не уберечься от комаров.

И все же ей удалось достичь выходящих на балкон французских дверей. Понадобилась всего секунда, чтобы перекинуть ноги через балюстраду, а затем спуститься вниз по бугенвеллии, что так обильно росла вдоль всего дома. Ее приземление вышло не самым грациозным, и оно хорошенько встряхнуло ее, но Пэйтон почти сразу же оправилась. Она уже не столь юна, подумала младшая из Диксонов, какой была, когда в последний раз прыгала с этого самого балкона. Не столь юна, и также совсем, совсем не столь невинна.

Но, несмотря на невинность, Пэйтон всегда прекрасно ориентировалась в многолюдном, кишащем пиратами Нассау. Будучи девчонкой, в каждое свое пребывание в городе она развлекалась лишь тем, что шлялась по докам, заглядывала в ящики с грузами из трюмов странных заморских судов, слушала неправдоподобные россказни моряков, которыми они перебрасывались, словно индийскими мячами из каучука, да и просто напрашивалась на неприятности. Вот откуда ей было отлично известно, где находится тюрьма Нассау, перед которой она оказалась через какие-то десять минут после того, как покинула пределы владений своего брата.

Когда Пэйтон постучалась, тюремщики как раз наслаждались полуденной трапезой. Столь же выносливые, как и их заключенные — им приходилось быть такими, иначе, учитывая, какие отбросы человечества оказывались в тюрьме Нассау, побеги превратились бы из того, чем они были на самом деле — исключения — в частое явление — они не очень любезно отнеслись к тому, что их потревожили. Но увидев, что их посетитель — леди, и не просто леди, а самая известная в Нассау, та, что восстала из мертвых и которую окружал больше, чем легкий налет дурной репутации, тюремщики стали много сердечнее.

И когда «воскресшая» леди заявила о цели своего визита, они превратились в саму учтивость. Мисс желает посетить узника? Ну разумеется! Комендант тюрьмы сам проводил Пэйтон к камере. Из-за особенных обстоятельств, окружавших пленника, которого желала повидать Пэйтон, этот самый пленник был помещен не в тюрьму, как то пристало сделать, а в соседнее помещение ¬— городские конюшни. Конечно же, некоторые зароптали было, что так не следовало поступать, но, как объяснил комендант, ни в каком другом месте невозможно было разместить эту особу… если только в его собственном доме, но, пошутил комендант, его жена воспротивилась этому!

Пэйтон не думала, что конюшни — это так уж и плохо. Определенно, запах в них стоял много лучше, чем в тюрьме. А морды, прижимающиеся к решеткам, что закрывали окна, хоть и были такими же волосатыми, отличались изрядно большим дружелюбием. Дверь в камеру узника охранял приятный паренек с впечатляющими манерами, который вскочил и отвесил Пэйтон низкий поклон, стоило той только войти. И это еще до того, как он узнал, что она достопочтенная мисс Пэйтон Диксон («ага», заверил его комендант, «та, про которую думали, что она умерла»).

Сторож весьма любезно согласился разрешить короткий визит, но только после того, как он серьезно предупредил Пэйтон о чрезвычайной опасности своего подопечного. Она не должна позволять обманчиво невинной внешности узника ввести себя в заблуждение.

И с этим последним предупреждением, заверив, что он будет за дверью, что ей следует лишь позвать, и он придет, сторож открыл дверь стойла, и Пэйтон вошла в залитый солнечным светом закуток, чей пол был усыпан соломой.

Мисс Ребекка Уитби, несомненно, слышала все, что было сказано за дверью стойла, в котором ее содержали. Поднявшись с тюфяка, который кто-то предусмотрительно принес для нее, Бекки уставилась на Пэйтон, даже не пытаясь скрыть то презрение, что испытывала к младшей из Диксонов.

— Ба, — сказала она резким голосом, столь непохожим на те мелодичные звуки, которые Пэйтон привыкла от нее слышать, — да ведь это достопочтенная мисс Пэйтон Диксон, восставшая из мертвых. Ты, должно быть, стала знаменитой. В этой части света не слишком часто случаются воскрешения. — Бекки отбросила свои рыжеватые волосы. — Я невероятно польщена, что ты нашла время и нанесла светский визит такому скромному созданию, как я. Надеюсь, ты простишь меня, если я не предложу тебе освежающих напитков. В этом учреждении наблюдается прискорбное отсутствие удобств.