Линдси Келк - Я люблю Голливуд

• Название: Я люблю Голливуд
• Автор: Линдси Келк
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-068971-2, 978-5-271-32832-9

Приключения Энджи Кларк — покорившей сердца миллионов читательниц по всему миру героини легендарного по популярности романа «Я люблю Нью-Йорк» — продолжаются.

На этот раз ей предлагают работу в ГОЛЛИВУДЕ!

Солнце. Кинозвезды. Роскошная жизнь. Вечеринки.

Так?

Увы. Не так.

Тяжелая работа. Бешеные цены. Вездесущие папарацци.

И… большие проблемы в личной жизни. Потому что стоило Энджи просто появиться на людях с новым знакомым — веселым английским актером Джеймсом Джейкобсом — и пресса уже приписывает им страстный роман. И то, что этого романа просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ по некоторым причинам, связанным с ориентацией Джеймса, никого не смущает.

Голливуд живет ложью «для провинциальных домохозяек».

А бойфренд Энджи, похоже, не уступает им в легковерности!..

---

— У нас еще часа два свободных, — сказал Алекс, выезжая на дорогу. — А я не горю желанием сидеть в ЛАКС дольше, чем необходимо.

— И что ты хочешь делать? — спросила я, вдруг занервничав оттого, что мы остались наедине, хотя он и улыбался.

— Я тут подумал: а не сходить ли нам на пляж? А то когда еще раз сюда попадем… Хочу хотя бы увидеть Тихий океан.

— Алекс Рейд — пляжный лежебока. — Я сбросила кардиган, ловя последние лучи лос-анджелесского солнышка. — Кто бы мог подумать?

Я остановилась на дощатом настиле, снимая босоножки, а Алекс пошел по пляжу. Знакомый силуэт на фоне неба и океана казался настолько нереальным, что я не сразу отважилась подойти, боясь, что он исчезнет как мираж, пусть даже вместо пальм и искрящихся фонтанов здесь были черные джинсы и неглаженая футболка с рекламой кукурузных хлопьев «Келлог», мешком висевшая от широких плеч до стройных бедер. Обернувшись, Алекс улыбнулся, прервав это упоенно-бесстыдное любование.

— Оцениваешь? — спросил он, прикрыв глаза ладонью.

Солнце Санта-Моники было слишком ярким для бруклинских глаз даже в «Рэй бэн».

— А то, — сказала я, ступив на песок, оказавшийся страшно горячим.

Но исходивший от Алекса сексапил обжигал не хуже раскаленного песка. Мой любимый был гораздо лучше Джеймса Джейкобса. Кто угодно может провести полжизни в спортзале и сделать стрижку за двести долларов, но только Алекс может носить эту слишком длинную с одной стороны челку, не видавшую расчески уже… когда он подстригался, месяц назад? — и все равно остававшуюся удивительно мягкой. Несколько прыжков на мысках, и вот я уже стою рядом и нежно отвожу пряди с его лица.

— Ты обгораешь еще быстрее, чем я. У тебя есть крем от солнца?

— Со мной все будет нормально, — сказал Алекс, поймав мою руку и задержав в своей. — Никому не говори, но я вообще-то хорошо загораю. Просто дома совсем не вижу солнца.

— Среди рок-звезд мало загорелых, — сказала я, наслаждаясь легкой болтовней ни о чем. — Это не очень круто? Не очень по…

— Энджел, я люблю тебя.

Я почувствовала, что у меня довольно комично отвисла челюсть, но мышцы в ту минуту мне не повиновались.

— Энджел?

Я моргнула. Алекс по-прежнему стоял передо мной. Я не сплю. Может, у меня солнечный удар? Какое легкомыслие приехать на пляж в открытой машине без головного убора! Или я не до конца протрезвела после прошедшей недели?

— Ты что?

— Ничего, — наконец сказала я. — Что ты сказал?

— То, что должен был сказать до того, как ты уехала. Но сначала я не хотел, чтобы ты разволновалось, а потом было слишком далеко для признаний. Я люблю тебя, Энджел.

— Почему?

— Что?

— Почему ты меня любишь?

Да, почему бы не попытаться испортить этот прекрасный момент? Браво, Энджел!

— Сядь, — вздохнул Алекс, потянув меня на песок и усевшись рядом. Песок чуть не плавился; ему-то в джинсах ничего, а мне с голыми ногами более чем чувствительно. — Из всех вариантов ответа этого я не ожидал. Ты хочешь, чтобы я сказал, почему тебя люблю?

— Да, пожалуйста, — тихо подтвердила я, избегая встречаться с ним глазами.

Не то чтобы я ему не верила (хотя, с другой стороны, не так чтобы очень), просто окружающая обстановка казалась совершенно нереальной. Алекс, сидевший рядом на раскаленном песке в своих узких бруклинских джинсах и мятой футболке, его бледная кожа и черные волосы на фоне искрящегося под южным солнцем океана — все это очень походило на сон.

— О'кей, я люблю тебя, потому что возле ванны у тебя вот такая стопка книг с закрутившимися углами, оттого что ты часами лежишь в этой ванне, когда должна бы работать. Я люблю тебя, потому что ты кладешь мои носки на батарею, если встаешь раньше, то есть постоянно. Я люблю тебя, потому что ты заставляешь меня делать такие вещи, которые полгода назад мне бы и в голову не пришли. Я люблю тебя, потому что из-за тебя мне захотелось прилететь в Лос-Анджелес и признаться тебе в любви.

— Да? — Я заправила волосы за уши и попыталась улыбнуться, глядя в песок. — Даже после всего абсурда этой недели?

— Какой конкретно абсурдный поступок ты имеешь в виду? — спросил он.

Признаюсь, я затруднилась выделить что-то одно.

— Может, твой телефонный звонок в четыре утра?

Ф-фу, пронесло!

— А, нуда, конечно, вроде этого, — кивнула я, глядя в сторону. — Это когда я сказала, что люблю тебя.

— Да, я это и имел в виду, — ровно сказал Алекс. — А ты?

Я пожала плечами, рисуя пальцем восьмерку на песке:

— Да вся неделя выдалась сумасшедшая. Я ни о чем конкретном не думала.

— Значит, не думала о том, что провела ночь с тем типом, которому Джеймс Джейкобс вчера дал по морде?

Мой палец замер. Дышать я тоже перестала.

— Нет, не думала.

— Ты же знаешь, как для меня важно доверие, Энджел, — сказал Алекс, накрыв рукой мою ладонь. — А ты об этом ни слова не сказала.

«О Господи, — взмолилась я, зажмурившись изо всех, сил, — не позволяй этому случиться второй раз! Только не опять все сначала!»

— Я буду очень благодарен, если ты объяснишь, что случилось, не заставляя меня строить догадки на основании того, что я вчера услышал. Думаю, то, что я себе вообразил, гораздо хуже реальной истории.

— Я тебя там не заметила, — сказала я. — Ты все слышал?

— Не знаю. Может, расскажешь?

— О'кей, — начала я, мысленно проговаривая свои слова, чтобы они не вылетали пресловутыми воробьями. Есть ли способ открыть правду без того, чтобы Алекс встал и ушел, недослушав до конца? Наверное, нет. — Короче говоря, я думала, что потеряла работу. Я думала, что потеряла тебя. Джеймс категорически отказался пойти навстречу, ну я и напилась в раскланды в баре на крыше. Джо отвел меня в номер, потом поцеловал, и на этом я отключилась. Утром просыпаюсь, а он спит рядом. Я порядком потрепала себе нервы, а правду узнала только вчера: между нами ничего, вообще ничего, не было. Все это страшно глупо, я ужасная дура…

— И ты решила от меня это скрыть? — спросил он.

— Я же сказала, тут и скрывать нечего… — Я подняла глаза. Алекс лежал на спине, опираясь на локти, и глядел в океанскую даль. Его нос был ярко-розовым. — Нет, я не собиралась тебе говорить.

— Даже когда думала, что переспала, с ним?

Был ли здесь правильный ответ?

— Я решила признаться, когда мы вернемся домой, но когда выяснилось, что ничего не было, то решила тебя в это не посвящать.

Алекс не переменил позы и ничего не сказал.

— Я не видела смысла еще сильнее все усложнять. Ничего не было! Бессмысленно было причинять тебе боль без реальной причины!

Прошла целая вечность, когда он наконец длинно выдохнул и кивнул:

— В этом есть логика.

— А все остальное мы выяснили, правда? — Столько времени почти боясь смотреть ему в глаза, я теперь больше всего хотела встретиться с ним взглядом. — Ну, про эти дурацкие фотографии в Интернете?

— Ты знала, что Джеймс — гей, когда была в его бунгало в ту ночь? — спросил он.

«Что произошло с твоим „ты не обязана ничего мне объяснять“?» — подумала я, сосредоточенно надувая щеки.

— Нет, но у нас же ничего не было, — ответила я.

И не солгала — ведь по-настоящему ничего не произошло.

— Не хочу выглядеть параноиком, но мне показалось странным, что ты звонишь в четыре утра и признаешься в любви, а через несколько часов в Интернете появляются ваши с Джеймсом фотографии. — Он повернул ко мне голову и снял темные очки. — А почему ты любишь меня, Энджел?

Бессовестный! Задать мне мой же вопрос!

— Почему я тебя люблю?

— Признаться в любви легко, а вот объяснить, почему любишь, — другое дело, — поддел он. — Уж ты-то это знаешь.

— Да. О'кей.

Я снова закрыла глаза. Черт, это совсем не просто. Надо было открыться много недель назад, и тогда мы вообще не вели бы сейчас этот разговор. Почему мне так трудно это произнести? Ведь всю жизнь я четко объясняла людям, почему я их люблю!

— Я люблю тебя, потому что у тебя для меня всегда наготове футболка под подушкой, даже если ты не уверен, останусь ли я на ночь. Я люблю тебя, потому что ты помнишь, что утром я люблю сладкий чай, а вечером сахар не кладу, и потому что в «Старбаксе» ты всегда делаешь вид, что забыл, что я просила низкокалорийный горячий шоколад, потому что вообще-то я люблю нормальной жирности, но не заказываю из опасения, что продавщица молчаливо осудит меня, толстушку.

Алекс уже улыбался, поэтому я продолжала:

— Я люблю тебя, потому что, выходя из метро, вижу тебя в кофейне возле твоего дома, или когда я возвращаюсь домой, а ты в кондитерской покупаешь мне «Лаки чармс», у меня всякий раз щекочет под ложечкой. Когда я стучусь в твою дверь, за секунду до того, как ты отзываешься, у меня внутри словно поднимаются мелкие пузырьки. Проснувшись, я ищу тебя, даже если тебя нет рядом, словно просыпаться с тобой запрограммировано во мне по умолчанию… — Я скопировала его позу, опершись на локти. Черт, песок был на редкость горячим. — Ну как, я прошла?