Луанн Райс - Тихая гавань

• Название: Тихая гавань
• Автор: Луанн Райс
• Издательство: Издательский Дом Ридерз Дайджест
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-89355-0650-X

Всемирно известная художница неожиданно для всех оставляет блестящую творческую карьеру, порывает многолетнюю любовную связь — и все ради того, чтобы посвятить себя заботам о своих осиротевших племянницах, дочерях трагически погибшей сестры. Холсты и краски подождут. Любовь ждать не может.

---

— Это ручная кладь, — заявила она. — Папа брал этот чемодан в деловые поездки и говорил, что это ручная кладь.

— По-моему, так оно и есть, — сказал Сэм.

— Ну хорошо, — согласилась Дана. — Ручная так ручная.

Объявили посадку.

— Ну вот, — сказал Сэм. — Вам пора.

Он проводил их до таможни.

— Удачи вам, — сказал Сэм и посмотрел на нее с такой нежностью, что Дана и сама вдруг поверила: все у них будет хорошо.

— Спасибо. И еще спасибо, что выручил нас.

Он нерешительно шагнул к ней и обнял. Объятие было кратким, но Дане показалось, что сила его рук способна защитить ее. Обернувшись к племянницам, она взглянула на их насупленные лица.

— Идемте, девочки. Франция ждет нас.

Дана, чувствуя на себе взгляд Сэма, повела девочек за собой. Они отстояли очередь, поставили вещи на ленточный транспортер. Пока их просвечивали рентгеном, Дана с племянницами проходили через металлодетектор. Вот и еще один шаг к Франции, к ее мастерской.

Она помахала Сэму в последний раз и тут увидела, что таможенник открывает чемодан Куинн.

— Что-то не так? — спросила Дана.

Куинн побледнела и кинулась к чемодану.

— Не трогайте! — крикнула она.

— Может быть, ты объяснишь, что там? — спросила охранница.

— Не смейте это трогать!

Таможенники осматривали металлическую урну, которую они достали из чемодана Куинн, а Дана подошла к племяннице и обняла ее.

— Куинни, детка моя, — сказала она. — Все в порядке. Не переживай.

— Мама… папа… — выдохнула Куинн.

— Бабушка, когда об этом узнает, тебя убьет, — сказала Элли.

— Мы не были готовы… мы не были готовы развеять прах по ветру. Не могла же я оставить его…

— Прах? — нахмурилась охранница. — Вы имеете в виду останки?

— Будьте добры, отдайте это мне, — попросила Дана.

Забрав урну, Дана передала ее Куинн, и девочка крепко прижала ее к груди. По ее щекам текли слезы.

— Проходите, — сказала охранница.

Дана, схватив сумку и взяв за руки племянниц, вдруг услышала голос Сэма:

— Я здесь, Дана!

Он стоял у загородки, широко раскинув руки.

— Тетя Дана, мы не в ту сторону идем, — сказала Элли.

А Куинн только всхлипывала и прижимала к груди урну.

Дана не могла вымолвить ни слова. Молча посмотрев на племянниц, она пошла навстречу веренице пассажиров, направлявшихся на посадку.

— Мы на самолет опоздаем, — сказала Элли.

— По-моему, это твоя тетя и имела в виду, — сказал Сэм, когда они вышли из-за загородки.

Элли тихонько ойкнула, а Дана крепко обняла Куинн. И в тот же миг поняла, что с жизнью свободной художницы покончено.

Сэм повез Дану с девочками обратно домой. Небо еще было светлым, но на дорогу ложились густые тени.

— Почему ты передумала? — спросил он Дану.

— Из-за Куинн, — прошептала Дана. — Когда они открыли ее чемодан, у нее был такой взгляд…

— Но вас же пропустили.

— Да.

— Так почему ты изменила решение?

Дана уставилась в окошко. Уже темнело, и из леса к дороге выходили олени.

— Потому что поняла: ей нужно остаться здесь, в родительском доме.

Сэм покосился на Дану. Она широко раскрытыми глазами смотрела куда-то вдаль. Элегантная стрижка, в каштановых волосах пробивается легкая проседь. Черные брюки, пиджак — настоящая художница, отправляющаяся в Европу.

Он откашлялся. Ему необходимо было задать еще один вопрос — он не хотел ее мучить, просто пытался разобраться.

— А почему ты решила, что сможешь?

— Потому что Лили могла, — шепнула Дана.

— Лили?

— Лили занималась девочками, а я — только собой. Я думала, что не сумею жить в Хаббардз-Пойнте, в доме Лили. Думала, получится приучить их к той жизни, которую вела я. Дети, они ведь легче привыкают. Но когда я увидела глаза Куинн…

Сэм кивнул.

Дана с матерью долго сидели и пили чай, а девочки играли во дворе. В машине они выспались и теперь носились туда-сюда, рисовали фонариками узоры в ночном небе.

— Как только вы уехали, я обнаружила, что урны нет, — рассказывала Марта. — Впрочем, это не важно. Важно то, что ты здесь. И девочки здесь. Смотри, сколько звезд высыпало. Лето будет замечательное.

— Замечательное! — подхватила Элли, услышав последнее слово. — А Сэм мне нравится! — крикнула она, продолжая носиться кругами по двору.

— Сэм-Сэм-Сэм, океанограф, мэм! — запела Куинн.

— Да, — вздохнула Марта. — Очень милый молодой человек. Спасибо ему, что привез вас обратно. Я безмерно счастлива, что вы не сели в самолет.

— Пожалуй, и я этому рада, — сказала Дана.

Ранним утром в Хаббардз-Пойнте всегда прохладно. Дане, собравшейся насыпать зерна в птичью кормушку и полить грядку с травами, пришлось надеть свитер. Она ходила по двору и слушала, как просыпается Пойнт, как галдят на берегу чайки и крачки. Элли сидела на ступеньках, ела хлопья и тихонько мурлыкала что-то себе под нос. Куинн, как и все четыре предыдущих утра после их несостоявшегося отъезда, молча отправилась на Литл-Бич смотреть, как восходит солнце.

Урна с прахом вернулась на свое место на каминной полке. Мать переехала к себе. Элли не расставалась с Кимбой ни на минуту. Куинн почти весь день проводила в лесу или на берегу. Дана думала о своих картинах и о том, когда же ей удастся съездить во Францию.

Они с девочками обучались правилам совместной жизни и старались вести себя как обычно, хотя никакого «как обычно» быть еще не могло.

Дом, в котором прошло детство Даны, стал за эти годы домом Лили. В комоде лежали ее простыни и ее полотенца. В кухонных шкафчиках стояли ее кастрюли и сковородки.

Лили в отличие от Даны не захотела менять путь, обозначенный с детства. Семейная жизнь, домашние хлопоты, муж и дети. Искусство — занятие эгоистичное: Дана всегда должна была следовать велениям своей музы.

Она встречалась с мужчинами, с удовольствием общалась с ними, иногда вступала в более тесные отношения. Но потом на нее накатывало вдохновение, она ночь напролет стояла у мольберта и искала нужный оттенок синего, а потом весь день отсыпалась, не ехала на пикник или на морскую прогулку, пропускала ужин с заказчиком или визит к родителям возлюбленного. Никакой мужчина не мог такого понять.

Пока не появился Джонатан.

Поначалу он вел себя так, что у нее и мыслей не возникало об интимных отношениях. Он смотрел, как она работает, говорил, какая она потрясающая художница, да к тому же самая красивая женщина во всей Франции. На Моник, позировавшую Дане, он и не глядел. Только на Дану.

Как давно это было! Вьетнамская девушка теперь ей не подруга, а Джонатан — не любовник. Дана не могла больше им доверять.

Когда солнце было уже высоко, вернулась Куинн. Постаравшись остаться незамеченной, она проскользнула в дом. Дана пошла следом и увидела, что Куинн шарит по кухонным полкам.

— Хочешь, я приготовлю тебе завтрак? — предложила Дана.

— Да чего там! — бросила Куинн. — Я обычно ем гранолу. Ее бабушка покупает. Наверное, на прошлой неделе не купила. Решила, что мы…

— Уедем во Францию, — договорила за нее Дана, которой вдруг до смерти захотелось выпить кофе со сливками и съесть бриошь.

Куинн покраснела и потянулась за коробкой хлопьев.

— Пустяки, — пробормотала она. — Поем хлопьев, как Элли. Она возражать не будет.

Дана кивнула.

— Ты запиши гранолу в список покупок.

— Хлопьями обойдусь, — пожала плечами Куинн.

Дана отхлебнула кофе. Перед предполагаемым отъездом Куинн вела себя отвратительно. А теперь была мила и приветлива, словно боялась: один неверный шаг, и тетя передумает, увезет их следующим же самолетом во Францию.

— Почему ты каждое утро уходишь? — спросила Дана. — И в такую рань. Мы с Элли еще спим.

— Я вас бужу? Извините.

— Да нет, что ты. Я просто хотела побольше о тебе узнать.

И тут в лице Куинн проступило знакомое раздражение.

— А что тут узнавать? Мне нравится смотреть на восход, вот и все.

— Мне тоже нравится. Я очень люблю рисовать на восходе.

— А я люблю…

— Что? — наклонилась к ней поближе Дана.

Ей хотелось научиться понимать племянницу. У этой девочке столько секретов и тайн.

— Ты точно такая же, как мама, — грустно вздохнула Куинн.

— Разве это плохо?

— Ты художница. Все говорят, какая ты свободная и независимая. Я и решила, что ты счастливее, что тебе довольно самой себя и ты не станешь каждую секунду за мной следить.

Дана не нашлась что ответить.

— Я не хотела тебя обидеть, — поспешно сказала Куинн.

— Почему ты сказала, что я счастливее? Мама что, была несчастна?

— Нет. Счастлива. Да это я так… Забудь, — сказала Куинн и вышла из кухни. А Дана смотрела ей вслед.

Куинн не хотелось обижать тетю. Но она вовсе не собиралась ничем с ней делиться. Зачем? С того момента, как они уехали из аэропорта, Куинн испытывала только радость и благодарность и очень старалась ни с кем не портить отношения. Она каждое утро убирала свою постель, старалась не дразнить Элли. Когда кончилась гранола, она без капризов перешла на хлопья.