Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2011)

• Название: Новый Мир ( № 6 2011)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Человек, из-за которого мы „боролись”, сам переживал в это время — отчасти на почве той нашей борьбы — огромный идейный кризис. В житейской области он предоставил нам решать, кому из нас выходить за него замуж. Перед сестрой он чувствовал вину, как перед девочкой, которой „подал ложные надежды” своим чересчур внимательным и нежным отношением (я в это время была за границей и сама поручила сестру моральной опеке его). С моей стороны уязвила и пугала этого человека неполнота моего ответа на полноту его чувства. И все это перенеслось для него в философское искание смысла жизни и в тяжелую нервную болезнь, которая привела его в одну из заграничных лечебниц и потом на целые годы за границу. Я „уступила”, наконец, его сестре, но он за год заграничной жизни встретился с женщиной, которая с величайшей простотой и безо всяких с обеих сторон обязательств привела его на свое ложе. Она стала его женой. Он стал крупным писателем. Сестра заболела душевно и окончила свои дни в психиатрической лечебнице. А я по какой-то унизительной живучести осталась жить и без него, и без сестры, и „без руля и без ветрил”».

Близкие дружеские отношения с Львом Шестовым не прекращались даже после той «борьбы» и его (Шестова) брака. Он помог Варваре Григорьевне устроиться в петербургский журнал «Русская мысль», где она стала работать в беллетристическом отделе, писала рецензии, очерки, обзоры. В декабре 1909 года она побывала в гостях у Льва Толстого и взяла у него большое интервью. Она же помогла и Льву Шестову, еще в 1900 году пославшему писателю свою книгу «Добро в учении гр. Толстого и Ф. Ницше», встретиться с Толстым. А 2 марта 1910 года Шестов навестил Л. Н. Толстого в Ясной Поляне. В киевских и петербургских газетах и журналах начала века постоянно выходили не только театральные рецензии В. Мирович, но и критические статьи о живописи и литературе. Всю свою жизнь она день за днем писала стихи, среди них есть те, что составили сборник «Монастырское»3. Среди работ Варвары Григорьевны — пере­вод с английского (совместно с М. В. Шиком) книги У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта» (М., 1910), которую она преподнесла Л. Н. Толстому, посетив его в Ясной Поляне4. Ближайшей подругой В. Г. Ми­ро­вич и Льва Шестова многие годы была актриса МХАТа Надежда Бутова, умершая в 1921 году. В 1916 году в Москве она собрала (и с тех пор делала это с регулярностью) философско-артистический кружок «Радость», куда входили дети ее друзей — Нина Бальмонт, Алла Тарасова, Ольга Ильинская (дочь подруги — сестра Игоря Ильинского), Татьяна Березовская(дочь Шестова), Олечка Бессарабова, сын Веры Зайцевой от первого брака Алексей Смирнов (погибший в 1918 году в Москве) и многие другие.

В 1918 — 1919 годах, спасаясь от голода и Гражданской войны в Киеве, Варвара Григорьевна, Татьяна Скрябина (вдова композитора) с тремя детьми и Лев Шестов с двумя девочками оказались в одной большой квартире, принадлежащей зятю Шестова, Даниилу Балаховскому, уехавшему незадолго до этого за границу. Хозяин квартиры, известный в Киеве меломан, был особенно рад таким постояльцам. Лев Шестов в это время выступал в Киеве с докладами, лекциями, читал курс истории греческой философии в Народном университете, работал над статьями, вошедшими в сборник «Власть ключей». Однако представители постоянно сменяющихся властей пытались выселить и даже арестовать всю компанию. Тогда возникла идея «Скрябинского общества», участниками которого стали называть себя все живущие в этой квартире. Реквизировать квартиру не решались ни красные, ни белые. Но осенью 1919 года Лев Шестов с семьей уехал в Крым, а затем через Францию — в Швейцарию. Варвара Григорьевна с Татьяной Скрябиной, потерявшей в результате несчастного случая в Киеве любимого сына Юлиана, отправилась сначала в Ростов, а затем в Москву. По приезде Татьяна Скрябина с дочерьми поселилась на Арбате в доме своего покойного мужа, где вскоре и умерла оттяжелой болезни. Именно здесь проходили их встречи с Мариной Цветаевой и развивалась их недолгая, но очень яркая дружба.

В 1921 году Варвара Григорьевна поселилась в Сергиевом Посаде, где в это же время жили Флоренские, Фаворские, Мансуровы и многие другие, — всех между собой связывали дружеские отношения. В. Г. Мирович преподавала в педагогическом техникуме. Жили они вместе с младшей подругой и дальней родственницей Ольгой Бессарабовой (после выхода замуж за известного историка С. Б. Веселовского она стала Веселовской). Из дневников Ольги, которые та вела с юных лет по совету Варвары Григорьевны, мы узнаем об их общей жизни в семействе Добровых, где рос Даниил Андреев, о кружке «Радость», о котором говорилось выше, где собирались талантливые московские девочки5. Стоит сказать, что без Ольги Бессарабовой и ее дневников не были бы найдены дневники В. Г. Мирович, а именно — записи за 1934 — 1935, 1938, 1945 и 1946 годы. Отрывки эти были столь интересны, что захотелось найти целое, то есть подлинники дневников. После некоторых поисков выяснилось, что весь корпус дневников хранился в доме скульптора и художника Дмитрия Шаховского, который был крестным сыном Варвары Григорьевны Мирович. Через несколько месяцев дневники перешли в архив Музея Цветаевой. В них 179 тетрадей. Это несколько архивных ящиков. Здесь представлены лишь некоторые страницы из них, ибо работа над полной расшифровкой и подготовкой текста еще продолжается.

1 В кн.: Б а р а н о в а-Ш е с т о в а Н. Жизнь Льва Шестова. Т. 1. Париж, 1983, стр. 20.

2 Там же, стр. 24.

st1:metricconverter productid="3 М" w:st="on" 3 М /st1:metricconverter а л а х и е в а-М и р о в и ч  В. Г. Монастырское. М., «Костры», 1923. (Обложка М. Фаворской.)

4 Свои записки «В Ясной Поляне» она опубликовала в журнале «Русская мысль» (1911, № 1) и в «Сборнике воспоминаний о Л. Н. Толстом» (М., 1911).

5 Дневники эти уже напечатаны в издательстве «Эллис Лак». Книга называется

«М. Цветаева — Б. Бессарабов. Хроника 1921 года. Дневники Ольги Бессарабовой. 1915 — 1925» (М., 2010).

sub 1930 /sub

27 июня

Покойная сестра моя1 перед тем, как заболеть психически (в последние свои здоровые годы жила в большом напряжении богоискания), говорила однажды: «Каждый сумел бы написать „свой” апокалипсис, если бы умел удалиться на Патмос с разъезженных дорог».

У нее была полоса мрачного безверия. Во время одного припадка она повторяла в отчаянии: «Если бы был Бог! Хоть бы какой-нибудь Бог!» Потом, перед тем как совсем погас в ней разум, уже в больнице, на несколько дней она засветилась таким светом, что совсем не мистически настроенная фельд­шерица говорила мне: «Я никогда не видела больных в таком сиянии». В этом сиянии я видела ее несколько раз. Лицо было светящегося белого цвета (как просвечивает белый абажур на лампе). Из глаз шли снопы лучей. «Подойди ко мне, — сказала она, — я скажу тебе очень важное. Для тебя. Не думай, что я больна. Я была больна. Во мне была тьма. То, что называют дьявол. А теперь во мне Бог». И через минутку просветленно-торжественное лицо ее вдруг потускнело, изменилось до неузнаваемости, и резким движением она схватилась за цепочку на моей груди, как будто хотела задушить меня ею. Тут вошла надзирательница и увела ее.

Некоторые из друзей моих не раз старались навести меня на мысль писать мемуары. Через мою жизнь прошло много лиц «с именами», я лично, впрочем, не считаю, что человек «без имени» менее интересен, чем «именитый». Иногда даже наоборот. Правда, у тех, кто с именами, мысли. У безымянных зато зачастую больше жизни, то есть очищеннее она, а у именитых, особенно у литераторов, разбавлена мыслью, сидением за пером, самоотречением, нарываемым словом.

Что бы там ни было, я — не мемуарист и не беллетрист. Я могу писать только как Розанов2 писал свои «Опавшие листья», но без его гениальности. И женским пером — лирически, исходя от себя. Я очень хотела бы дойти до розановской искренности, но не уверена, смогу ли. Когда пишу, так как будто я больна, и сейчас вот в правой груди набухает та боль, которая, верно, и будет в скором времени моим вожатым к «гробовому входу», когда я пишу, я очень помню этот «вход» и думаю, что это должно изжить всякое приукрашивание и стилизование из этой тетради. Но и искренность очень тонкая и очень редкая вещь. Тут нужно соединить и чистоту сердца, неумение солгать и бесстрашие и умение спускаться в глубины подсознательного. Из писателей, каких я знаю, самый искренний, трагически искренний — Лев Шестов3.

Мне, конечно, полная искренность недоступна. Но не умея, может быть, охватить всей правды, не умея уловить ее главных штрихов, я люблю ее, ищу только ее. И я не боюсь спускаться в глубины бессознательного.

st1:metricconverter productid="1 М" w:st="on" 1 М /st1:metricconverter а л а х и е в а Анастасия Григорьевна (1874/75 — 1919).

2 Р о з а н о в Василий Васильевич (1856 — 1919) — философ, писатель и критик.