Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 4 2011)

• Название: Новый Мир ( № 4 2011)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

— …Когда на немереной черноте горизонта зарождается маленькое бесцветное пятнышко — это значит дорассвет. Пятнышко набирает красноты… Не алый, а этакий слабый брусничный цвет. Так что мы вышли с Звоницыным на волков вовремя. Мы хотели успеть… На самом дорассвете.

 

— Инна, а как же Москва?.. Воспитала тебя, выучила, дала жилье… Неужели совсем не любишь?

— Я, Оля, женщина. Я люблю Москву, а мечтаю о Питере.

— А как же этот знаменитый трехсестринский зов?

— Зов, если честно, меня не слишком трогал… Согласись, Оля. Слышится надрыв. Еще какой!.. Да, да, да, — я люблю ее и завываю — в Москву-уу-у!.. Люблю и опять с радостью завываю — уу-у-у!

Обе смеются.

— Ты вся в слезах.

— Плевать.

— Вытри личико, красотка!

— Не хочу.

— А в ласковом “Пи-и-и-итер” никакого завыванья, заметь, нет. Музыка есть!

— Что-то птичье.

— Не птичье, а журавлиное.

— И словно бы издалека…

— Совсем-совсем другое. В Пи-и-итер!.. В Пи-и-итер!.. Что-то журавлиное слышится, да?.. Ну-ка ты попробуй!

— Да ну тебя, Инка. Как ребенок!

— Попробуй. Умоляю.

Ольга пробует, Инна подхватывает.

Обе сестры в унисон. Как в стае. Соревнуясь с журавлями. Перекликаясь:

— В Пи-и-итер!.. В Пи-и-итер!.. В Пи-и-итер!..

И хохочут.

 

Инна смеется. Иногда она как раз такая — нарочитая простушка. И у нее по жизни никаких сомнений!

Ее белая ладонь играет — вытянутая к потолку (к небесам). Одной рукой обнимая сестру, другой Инна машет кому-то поверх. Словно заманивая, зазывая под крышу этого полуподвального дома незлые небесные силы.

— Ну?.. Чтобы самому увидеть высокое и справедливое. Чтобы потрогать. Чтобы самой прочувствовать… Как?.. Как надо жить в нашей сегодняшней России? — спрашивал себя и спрашивал всех нас старый математик.

— И что? Знал ответ?

— Знал.

— Ну и как?.. Как надо жить?

— Жить честно!.. достойно!.. всё это правильные слова. Но главное слово — как?.. Как надо жить в России, чтобы сбылось?

— Ну не томи… Как?

— Особенное слово. Прямо для тебя, Оля… Прожив одну жизнь, надо начинать жизнь вторую. А прожив ее — сразу и вдогон, не притормаживая, жить жизнь третью…

— Но где же ее взять, эту третью, Инна?!

— Здесь и взять.

— Что-то я никак не пойму.

И тогда Инна объясняет сестре — выдает наконец верное ключевое слово:

— Да, да, дорогая... В России надо жить долго .

 

И отдаленно, из глубины комнат, словно в дополнительный наказ, доносится голос матерого Бати:

— И еше надо выйти, выйти рано… На дорассвете. Обязательно на дорассвете.

В цветном приделе

Игорь Вишневецкий

*

В ЦВЕТНОМ ПРИДЕЛЕ

 

Вишневецкий Игорь Георгиевич родился в 1964 году в Ростове-на-Дону. Закончил филологический факультет МГУ. Защитил диссертацию в Браунском университете (США). Автор девяти книг стихов и прозы. Живет в Москве.

В “Новом мире” со стихами выступает впервые.

 

 

Из цикла “Космогония”

 

*     *

  *

Дерево нашей державы держится на одних

воздушных и светоносных массах, дрожа листвой.

Мы произносим слово, оно оплотняется в стих,

стих расцветает веткою, деревом и страной.

Я скажу напрямую: если пролить, сколько те

пролили в нашу землю яду, крови и лжи,

то всё равно оно выстоит, даже и в пустоте,

и переполнит кроною время по рубежи

видимого, и прорастёт через него, из себя,

ибо несокрушимо, сколько живёт язык, —

в трубы созвучий смыслами огненными трубя,

птицами букв взлетая с листьев зелёных книг.

23 марта 2010. Москва

 

 

Крымское: первые буквы

(Азбука—Земля)

АЗБУКА этой земли

сложена из

дыханья глубокого моря, потухших вулканов,

шелеста буковых и можжевеловых рощ.

Когда я очнусь от всечасного морока зренья,

со слуха спадёт пелена,

я тоже сложусь в пестрокрылую яркую букву,

усиками развернувшись на жаркий восток, —

в БАБОЧКУ БАХЧИСАРАЯ с персидско-арабской

вязью пыльцы,

но с рисунком зубцов, полукружий

крымско-татарским —

в ту, что поверх девяти

плачущих лотосов вырезанного фонтана

пляшет и дальше скользит —

в пыльном ВОЗДУХЕ степи —

через ГОРЫ,

в каких высекали пещеры ГРЕКИ и ГОТЫ,

хвалы вознося Богородице —

под Её омофором

звёздного неба

простор высветляется в ДЕНЬ, —

на юго-запад, подальше от зноя,

через отлогие чащи, вослед за сарматским

оленем, сбегающим к яркой воде.

Там ЕВПАТОРИЯ, белая в йодистой сини, —

город, где в детстве купался в рапановых водах,

ездил на пляж на трофейных немецких трамваях,

после часами валялся в просторной гостиной

съёмной квартиры, весь обожжённый до жара

щупальцами слизевидных медуз-корнеротов —

как ненавидел я этих прозрачных существ!

Как там блестел потолок, изрисованный солнцем!

Бабушка, помню, молчала, лишь байки хозяев

о миновавшей — для них лишь недавно — войне,

вечные байки, какие я слышал всё детство,

про оккупацию, страхи, нелепости, юг —

спать не давали.

Каким теперь эхом

вспомнились мне б среди призраков Киркенетиды,

в южном углу превращаемой в морок державы,

байки про наш затянувшийся собственный плен?

ЖИЗНЬ, замкнутая в кокон сна,

исчерченная письменами,

качается, заключена

в молитве, что словами

и мысленно творим

о родине свободной,

и доверяем им,

словам, — что соприродно

несказанным, внутри

крепчающим порывам

на первый свет зари —

им, пламенноречивым

и лёгким; им — из пут

свиваемого праха,

поправшим плен минут,

во весь простор замаха

раскрывшимся в любой

из рощ, что зыблют склоны,

в хвоистый вал — солёной

ударившим волной.

Здесь та ЗЕМЛЯ, грядущему чиста,

где русское преобразилось слово,

где Пушкина оставила тщета

и воспарило зренье Муравьёва

чешуекрылым с мягкого листа

сквозь ветер солнца, как порыв сплошного

сознания, из узкого скита,

столпом огня — опора и основа

тому, что в помутненье охряном

готовится для нового усилья

собою быть, всё взяв и сохранив,

и вот дожди становятся вином,

трепещут гробных кипарисов крылья

и смыслом высветляется прорыв.

13 — 14 декабря 2008. Москва

 

Над свежей могилой

Свет, ослепительный свет

ударяет в мембраны зрения.

Труба возглашает завет

смерти и воскресения.

Его по вязи огня

уже повторяют хоры и

хоры существ, которые,

лёгким доспехом звеня,

встречают тебя, отец,

как в детстве — в цветном приделе,

узами тела в теле