Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2006)

• Название: Новый Мир ( № 6 2006)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Анатолий Найман

(из романа “Славный конец бесславных поколений”)4.

 

ОГЛАШЕНИЕ

CD // Иосиф Бродский. Стихотворения. Читает автор. Москва.

Copyright © by Joseph Brodsky. Публикуется с разрешения Фонда по управлению наследственным имуществом И. А. Бродского.

© Е. Рейн, текст выступления. © Л. Шилов, фонограмма.

© Студия ИСКУССТВО (составление). Р ЮПАПС (оформление).

Общее время 69.12. Редактор М. Гизатулин. Звукорежиссер С. Филиппов. Дизайн В. Лазутин. Рисунки И. Бродского.

Это была последняя (по времени выхода в свет) работа Льва Шилова5. Около года он вел переговоры с наследниками, разрабатывал оформление диска (в частности, использовал автограф стихотворения “В деревне Бог живет не по углам…” из архива Л. К. Чуковской), размышлял над композицией.

Значение этой грандиозной записи невозможно переоценить: ббольшая ее часть была сделана в Москве, с помощью профессиональной аппаратуры, в 1966 году. В фонотеку Бюро пропаганды к Шилову Бродского привела одна из внештатниц “Нового мира”, а ныне известная славистка Виктория Швейцер. “Бродский начитал на мой магнитофон уже хорошо им продуманную, как я понял позже, подборку своих стихов, своего „Избранного”. Манера его чтения меня довольно сильно удивила”. Далее — и в буклете к диску, и в одной из глав своей последней книги “Голоса, зазвучавшие вновь” — Шилов подробно рассказал весь сюжет, который я здесь пересказывать не буду, но лишь напомню, что полностью текст этой книги давно выложен в Сети <http://www.cpic.ru/ByTheWay/Library/Shilov1.htm>.

Но удержаться от цитирования фрагмента письма Бродского не смогу: с разрешения Фонда по управлению наследственным имуществом поэта он приведен в книге Льва Алексеевича. Уже после присуждения Нобелевской премии Бродскому Шилов напомнил поэту о той давней работе, предложил составить диск — с включением в него чтения более поздних стихов, предлагал Бродскому сделать дозапись в Нью-Йорке и прислать ее в Литмузей…

Бродский ответил:

“Дорогой Лев Алексеевич. <…> Я совершенно не против Вашего предложения, только не знаю, как его осуществить. Мне не хотелось бы связываться со студией. С другой стороны, сомневаюсь, чтоб простая магнитофонная запись могла „Мелодию” удовлетворить.

Я также не имею ни малейшего понятия, сколько стихотворений — какой длины и т. п. — может поместиться на пластинке. Я, например, дорожу длинными, но, м. б., для пластинки нужны которые покороче.

Если бы я сам совершал выбор, то склонился бы в сторону разнообразия, а не единства. Но, м. б., Вас интересует именно некоторое сюжетное единство?

Иными словами, у меня больше вопросов, чем ответов — и это при полном равнодушии к жанру вообще. Самым разумным мне представляется Вами составленный перечень и указание временного объема записи. Еще лучше, если бы Вы просто приехали и осуществили контроль на месте.

Во всяком случае, пленку я Вам начитаю и при ближайшей оказии вышлю. Делать это — начитывать на магнитофон — немножко противно и дико; но чем я, в конце концов, хуже Айятоллы Хомейни? Сердечно Ваш…”

Ехать в Америку в конце 80-х для Шилова было тогда как полететь на Луну. В результате “инверсии судьбы” “пленку” Бродский “наговорил” для Макаревича, а диск с чтением (пением! конечно, пением!) двадцатишестилетнего Бродского6 вышел в начале нового века с официального разрешения наследников поэта. Незадолго до своей кончины Лев Шилов взялся за организацию международного проекта “Полное собрание звукозаписей Иосифа Бродского”, но дальше подготовки организационных бумаг двинуться не успел. Оба компакт-диска с аудиозаписями Иосифа Бродского успели стать раритетами.

“…Прежде всего он наэлектризовывал аудитории чтением своих стихов по-русски, и его многочисленные [американские] выступления в семидесятые годы возродили в университетах страны традицию поэтических чтений, вернули им значительность. Бродский никогда не подлаживался к аудитории, не принимал простецкую позу, напротив, он возвышал свои выступления до уровня выступлений древних бардов. Голос у него был сильный, стихи он читал по памяти, его каденции великолепием и остротой напоминали синагогальное пение, так что у слушателей возникало ощущение, что они соучаствуют в событии. Таким образом, его постепенно начали воспринимать в качестве представителя Поэзии как таковой. Для аудитории его голос звучал пророчески (хотя он и открещивался от роли пророка)…”

Шеймус Хини, “Песнеслагатель”.

“Он начинает — не читать, ибо в его руках нет текста, а — как бы это назвать?.. — петь или оглашать свои стихи. И сразу ясно становится, что настоящее событие совершается здесь, в этой зале, совершается этим голосом, тут, перед нами и для нас, заново рождающимися в своей первозданности стихами.

Звук его голоса. На мгновение удивляешься, настораживаешься, — разве так звучали его стихи, когда читались они глазами или голосом для себя? Почти испуг. Но сразу же отдаешься этому напеву — странному, ни на что не похожему, и понимаешь, почему Ахматова назвала эти стихи магическими.

Заклинание, напор слов, напор ритма, властность, гневность, радость и сила этого напора, словно эти стихи не только должны родиться в звуке, прозвучать, дойти, но и еще что-то разрушить, разломать и смести, что-то, что мешает им, не дает им места в этом тусклом, глухом, акустики духа лишенном воздухе, пространстве и времени. <…> И вот каждое стихотворение — как победа. Когда падает голос и наступает тишина, это не чтение кончено, это не стихотворение подано нам в своей законченности, а сделано некое высокое, чистое и светлое дело, совершен некий добрый подвиг, за всех тех слепых и глухих, кто не понимает, не знает, не видит, какая и за что ведется в этом мире борьба”.

Протоиерей Александр Шмеман,

“Иосиф Бродский читает свои стихи”.

КИНООБОЗРЕНИЕ ИГОРЯ МАНЦОВА

“На нервной почве”

(1) Я выбрал картину Андрея Кравчука “Итальянец” не потому, что она показалась мне рифмой к ленте Кристофа Барратье “Хористы”, ленте, которую я с плохо скрываемой нежностью описал в февральском номере журнала за этот год. Я давно забыл про “Хористов”, впрочем, как и про все фильмы, с которыми худо-бедно разобрался в прошлом: поматросил и бросил, раскурочил, выпотрошил, стер, а точнее, вытеснил куда-то в подкорку.

Все много проще: я попросту захотел развинтить именно отечественное кино, и вот — никакого другого отечественного кино под рукой не оказалось. Недолго думая, успокоился, смирился, приказал себе: “Почему бы не „Итальянец”?!” Все же мильон фестивальных призов, включая Гран-при детского конкурса МКФ в Берлине. Включая главные награды второстепенных фестивалей в Тель-Авиве, Тегеране, Познани и Цюрихе. Плюс ко всему — именно “Итальянец” был в 2006 году выдвинут Россией на соискание американского “Оскара”, правда, никакого понимания за океаном не нашел и номинирован на приз “Лучшее зарубежное кино” не был.

“Не дергайся, — сказал я себе, — поищи в этом скромном российском опусе что-нибудь достойное внимания, что-нибудь славное. Прояви, черт возьми, хитроумие заодно с милосердием!” И только потом, через пару дней после знакомства с “Итальянцем”, уже рискнув сесть за компьютер (да вот же, сию минуту!), сообразил, что наш фильм рифмуется с вышеупомянутым французским шедевром.

Сильно обрадовался: во-первых, сравнение нашего с ненашим неизменно проясняет значимые социокультурные аспекты; во-вторых, я теперь за оголтелый минимализм, за то, чтобы топтаться на маленьком пятачке возле собственного дома и чтобы возделывать не целую огромную Землю, которая, как почему-то принято считать в интеллектуальных кругах, вся — наш сад, а один вот этот маленький приусадебный пятачок. Близкое свое.

И вот я подумал: если новоявленный “Итальянец” так или иначе клеится к уже описанной, уже освоенной мною картине “Хористы”, то и славно. Придется меньше объяснять суть дела, в том числе и самому себе, придется меньше суетиться. Можно будет легко выстроить систему соответствий и систему несоответствий.

В конечном счете все очень просто: у меня совершенно не получается жить вширь, не получается! Потратил слишком много сил на то, чтобы агрессивным образом отхватить какой-нибудь неприватизированный земельный участок, чтобы вспахать его, засеять семенами нового типа, а после, если повезет, приватизировать заслуженный урожай.