Джон Кристофер - Смерть травы

• Название: Смерть травы
• Автор: Джон Кристофер
• Издательство: Совиттурс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992

Классическая научно-фантастическая антиутопия «Смерть травы» знаменитого английского фантаста Джона Кристофера изображает человечество на краю гибели из-за нарушения экологического равновесия, роман «Хранители» — тоталитарное общество в Англии XXI века и борьбу немногочисленной оппозиции против беспощадного режима.

---

Часа через два дождь перестал, небо быстро прояснялось, и Роб пошел умываться. Возвращаясь, он услышал свист Майка. Он замер, свист повторился. Роб медленно пошел вперед. На поляне стоял Майк, рядом — его мать.

— Ты еще здесь? — сказал Майк. — Я думал, что не застану тебя.

«Неужели он разочарован?», — подумал Роб. Ведь для Майка побег Роба тоже стал бы избавлением от хлопот.

— Да, — кивнул Роб.

— Нам надо поговорить, — сказала мама Майка.

Теперь, при ярком свете, Роб мог разглядеть ее лучше. У нее было строгое лицо, с уже заметными морщинками, внимательные карие глаза, чуть длинноватый прямой нос, на правой щеке — родинка. Темно-голубой костюм покроем немногим отличался от того, в котором Роб увидел ее в первый раз. От нее исходил дразнящий аромат духов.

— Все это очень непросто, — продолжала она, пристально глядя на Роба. В голосе слышались резковатые нотки и досада. Роб взглянул на Майка, но не нашел в его глазах поддержки.

— Хорошо, — выговорил он, стараясь не выдавать обиды. — Я уйду.

— Куда уйдешь?

— Куда-нибудь. Ничего, проживу.

— Ты еще ребенок, — сказала она. — Даже младше Майка, как мне кажется. Идти тебе некуда. Мы живем в цивилизованном обществе, и люди должны соответствовать ему. Самое лучшее для тебя — вернуться домой, в Урбанс.

Роб покачал головой:

— Нет.

— Я хотела выдать тебя, — вдруг сказала она. — Для твоей же пользы. Я понимаю, тебе жилось несладко. Но проблемы есть у всех и везде. Ты приспособишься, привыкнешь в конце концов. Нам всем приходится приспосабливаться.

Он молчал. Еще теплилась слабая надежда — ведь она не сообщила властям. Если бы только удалось умолить ее об отсрочке. На несколько дней, пусть даже на несколько часов…

— Я спрашиваю тебя еще раз: согласен ты вернуться по доброй воле?

— Нет.

Она пожала плечами:

— Ну что ж, дело твое. У нас с Майком был серьезный разговор о тебе. Даже спор, — она взглянула на сына с легкой улыбкой. — Он очень хочет помочь тебе. Вопрос — как?

Она не была похожа на человека, который легко уступает.

— Если бы вы разрешили мне остаться здесь… Ненадолго. — сказал Роб.

— Это не выход, — твердо ответила она. — Поскольку ты не намерен возвращаться в Урбанс, тебе придется жить в Графстве. Слугой ты стать не сможешь — начнутся нежелательные вопросы. Следовательно, ты должен стать членом нашей семьи.

— Но ведь я…

— Ты не принадлежишь к джентри, это очевидно. Даже речь выдает тебя. Надо придумать правдоподобную историю, которая объяснила бы твое происхождение и воспитание. Причем, такую, чтобы ее было сложно или вообще невозможно проверить. Мне кажется, ты мог бы предстать в качестве двоюродного брата Майка.

Роб восхитился уверенности, с которой она говорила, и эта уверенность, что все получится именно так, как она говорит, передалась и ему.

— Ты смуглый, — продолжала она. — Такая кожа бывает у тех, кто живет на Востоке. Предположим, ты сын моей кузины из Непала; после смерти мужа она решила отправить тебя учиться в Англию. Да, Непал, думаю, подойдет. Долгие годы король не жаловал западных поселенцев и визитеров, поэтому те европейцы, что обосновались там давно, во многом утратили связь с родиной. Я думаю, это легко объяснит маленькие оплошности в разговоре и манерах.

— А у вас есть кузина? — спросил Роб. — Настоящая?

— Когда обращаешься к леди, — сказала она, — должно говорить «мэм». Вероятно, это принято даже в Непале.

Роб почувствовал, что краснеет.

— Простите… мэм.

— Уже лучше. Да, у меня есть кузина в Непале. Ее зовут Аманда, и ее муж действительно умер в прошлом году. Правда, у нее нет детей, но здесь об этом никто не знает. Теперь об имени. Пожалуй, имя у тебя останется прежним, а фамилия будет Перрот. Роб Перрот.

— Да, — сказал он. — Да, мэм.

— Отец Майка знает о тебе, он не против. А вот Сесили мы не стали посвящать в свой заговор. Она слишком мала и может проговориться, вовсе не желая никому зла.

— У вас будет столько хлопот из-за меня.

Не отрицая, она ответила:

— Если ты будешь прилежен, хлопот станет меньше. Но тебе придется очень многому научиться.

* * *

Было решено, что Роб прилетел из Непала в лондонский аэропорт, а оттуда — на коптере в маленький городок в пятидесяти милях от поместья Гиффордов. Эта оговорка была необходима, как объяснила миссис Гиффорд, чтобы предупредить расспросы любопытных слуг. До станции его должен был проводить Майк, а там — встретить мистер и миссис Гиффорд в своей карете.

Майк привел двух лошадей. Хотя на этот раз Робу досталась древняя кляча, он чувствовал себя отвратительно. Советы и замечания Майка не слишком помогали. От мысли, что ездить верхом все же придется учиться, он затосковал.

Странно, но Роб не ощущал никакой радости. Да, его не отошлют в Урбанс; ему незачем больше прятаться и трястись, как заяц; у него появился дом, семья. Но смутное чувство беспомощности и несвободы не покидало Роба. Он полностью зависел от этих людей и их требований. Он боялся миссис Гиффорд и со страхом ждал встречи с мистером Гиффордом, который даже не соизволил придти в пещеру и взглянуть на него. Может, эта неожиданная милость — ловушка, и едва Майк выздоровеет и вернется в школу, они выдадут его полиции?..

Площадка коптеров находилась за городом. Казалось, коптеры взлетают, словно из-под земли, — было видно только пустое зеленое поле. Майк объяснил, что площадку сделали в искусственной впадине, чтобы не портить пейзаж. В Графстве очень серьезно относились к безукоризненности пейзажей. Кареты останавливались в небольшой рощице, здесь же привязывали лошадей. Посадочное поле представляло собой круг примерно в сотню ярдов в диаметре. По его огражденным сторонам разместились ремонтные службы, залы ожидания, гостиница, кафе и магазинчик, торгующий всякой всячиной для пассажиров. Люди чинно прогуливались или сидели на мягких диванах. Женщины — в длинных платьях, мужчины — в черных смокингах.

— Можешь пока привести себя в порядок. Уборная — там, — показал Майк. — Я пойду. Папа с мамой подъедут через полчаса. Хорошо?

Роб кивнул:

— Договорились.

Седовласый служитель в серой, с серебристыми пуговицами, форме показал ему кабинку. Темное дерево, сверкающие зеркала, мраморная раковина с начищенными до блеска латунными кранами. Роб умылся под сильной струей воды, почистил одежду. Он взглянул на свое отражение в зеркале: новая одежда сидела безукоризненно. Костюм был сшит из плотной шерстяной ткани тускло-коричневого оттенка, похожей на ту, что продавалась в Урбансе, но отменного качества.

Неловко протягивая служителю чаевые, как предупредил Майк, он чувствовал себя нелепо, а когда старик взял под козырек, совсем смешался. Надеясь со временем привыкнуть и к этому, Роб вышел из уборной и стал поджидать Гиффордов.

* * *

Внутри имение поражало даже больше, чем снаружи. Огромное множество комнат, зеркальный блеск паркета. Старинная мебель. В Графстве были искусные мастера, которые делали великолепную мебель, стилизованную под старину, но здесь подделок почти не было. Стены покрывал не цветной пластик, а рифленые, шелковистые на ощупь, обои. Повсюду стояли вазы и кувшины с живыми цветами. Каждое утро их срезал садовник, а составляла букеты сама миссис Гиффорд. На стенах висели картины в витиеватых рамах, с портретами мужчин и женщин в старинных нарядах. Роб решил, что это предки Майка.

В бессчетном ряду спален ему отвели комнату, соседнюю с комнатой Майка. Ванная у них была общая. Окна в этой просто обставленной, но очень уютной комнате выходили на реку и живописные луга. В спальне был камин, слегка пахло дымом, потрескивали дрова. В дверь постучали, и вошел Майк.

— Все в порядке? — спросил он.

— Да, — ответил Роб и показал на люмосферу на стене над кроватью. Я думал, у вас только масляные лампы.

— Да, но не в спальнях. И в том крыле, где живет прислуга, тоже люмосферы.

— Почему?

— Ну… так принято. Это традиция, понимаешь?

«Традиция». Роб понял: когда произносится это слово, а звучало оно здесь очень часто, не принято задавать вопросы, но все же спросил:

— Почему такая путаница? Или все старомодное, или все современное.

Майк колебался.

— Никогда не задумывался об этом, — сказал он. — Я же говорю: традиция. Кое-что используется, кое-что — нет. Вот хотя бы машины. Дорожное покрытие укладывает машина, фермеры на полях тоже работают с машинами. У прислуги есть какие-то электрические штуки. Чистят пол, кажется. Отец бреется электробритвой, хотя другие, почти все, безопасной. Жестких правил не существует. Просто… ну, просто, ты знаешь, что тебе подходит.

— А головидение?

Майк скорчил гримасу: