Пу И - Последний император

• Название: Последний император
• Автор: Пу И
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9697-0244-7

Эта книга — воспоминания последнего китайского императора династии Цин, правившей более двух с половиной столетий. На долю Пу И выпало немало испытаний: он побывал в советском плену, на родине был приговорен к десяти годам лагерей как военный преступник, а после освобождения работал садовником в Пекинском институте ботаники. Книга легла в основу фильма Бернардо Бертолуччи "Последний император", завоевавшего девять "Оскаров".

---

Я не могу сказать, существовал ли действительно заговор Юань Шикая с князем Цином, а если и был, то в чем он конкретно заключался. Один из моих родственников слышал, как Те Лян рассказывал, что для успокоения войск Дуань Цижуя перед их выводом из Пекина каждому солдату были выданы два ляна серебра, новое обмундирование и две пары новых ботинок. Кроме того, я сам слышал от старого евнуха Ли Чананя о загадочной смерти императора Гуансюя. По его словам, Гуансюй за день до смерти был совершенно здоров. Его здоровье ухудшилось после того, как он принял лекарство. Лишь потом стало известно, что это лекарство прислал Юань Шикай. Обычно, когда император заболевал, лекарство, которое ежедневно выписывал главный доктор, должно было делиться для приема между сановниками Департамента двора, а если болезнь считалась серьезной, то и между членами Государственного совета. Родственник одного из сановников Департамента двора рассказывал впоследствии, что перед смертью у Гуансюя была обычная простуда. Он просмотрел рецептуру лекарств, прописанных Гуансюю, и диагноз, поставленный врачами, в котором указывалось, что пульс у императора был нормальным. К тому же кто-то видел накануне Гуансюя вполне здоровым, стоящим в комнате и с кем-то разговаривающим. Поэтому все были крайне удивлены, услышав о тяжелой болезни императора Гуансюя. Еще более странным было то, что не прошло и двух часов с момента сообщения о его болезни, как распространился слух о кончине императора. Так или иначе, смерть Гуансюя произошла при весьма странных обстоятельствах. Если верить словам старого евнуха Ли Чанъаня, у Юань Шикая и князя Цина были тайные планы (устранение императора Гуансюя и назначение наследником престола сына И Куана), и причем весьма тонко разработанные.

Существует еще одна версия. Когда вдовствующая императрица Цы Си поняла, что уже больше не встанет с постели, она не захотела умереть раньше Гуансюя и поэтому убила его. Это тоже вполне вероятно. Но я склонен верить тому, что в день объявления меня наследником императора Цы Си еще не думала о своей скорой смерти. Спустя два часа после кончины императора Гуансюя она приказала моему отцу, князю-регенту: "Ты будешь управлять всеми государственными делами, как я тебе велю". На следующий день она сказала: "Мое состояние критическое, и я чувствую, что больше не встану. После моей смерти все государственные дела должны решаться регентом. В случае особо важных дел необходима предварительная санкция императрицы (жена Гуансюя — Нала — была племянницей Цы Си)". После разоблачения планов Юань Шикая и определения судьбы Гуансюя выбор Цы Си не случайно пал именно на такого регента и такого наследника. Тогда Цы Си еще не подозревала, что умрет так скоро. Как бабка императора, она уже не могла оставаться регентом, однако между ней и малолетним императором становился во всем послушный ей регент, и она могла по-прежнему поступать по-своему.

Конечно, Цы Си не рассчитывала жить вечно. По ее мнению, своим решением она сделала все, чтобы сохранить престол за родом Айсинь Гиоро. Мудрость этого решения заключалась в том, что избранный ею регент был родным братом Гуансюя. Вполне естественным было полагать, что только такой человек не попадется в сети Юань Шикая.

Регентство моего отца

Уже три года я был императором, а мой отец — регентом, и лишь на третий год своего пребывания во дворце я впервые увиделся с ним. Это случилось вскоре после начала моих занятий во дворце Юйцингун, когда он, согласно дворцовому этикету, пришел проверить мои успехи. После того как евнух доложил: "Его императорское высочество", мой наставник заволновался, быстро прибрал книги на столе, сказал, как мне следует себя вести в присутствии отца, и велел стоя ждать. Через некоторое время на пороге появился незнакомый мне человек без усов, в шапке с павлиньим пером. Это был мой отец. Следуя семейным церемониям, я поклонился ему, и мы сели. Устроившись поудобней, я взял в руки книгу и, как учил наставник, громко начал:

— Мэн-цзы посетил лянского Хуэйвана. Ван стоял над прудом… Ван стоял над прудом…

От сильного волнения после двух фраз я застрял, а лянский Хуэйван так и остался стоять над прудом. К счастью, отец волновался еще больше. Он торопливо закивал и невнятно пробормотал:

- Хорошо, хорошо, ваше величество, хорошо! Хорошенько занимайтесь, занимайтесь! — сказал он, кивнул несколько раз, поднялся и ушел, пробыв со мной не более двух минут.

Теперь я знал, как выглядит мой отец. Не такой, как наставник: у него не было ни усов, ни морщин, а павлинье перо на его шапке все время дрожало. Потом отец стал приходить ко мне раз в два месяца, но не более чем на две минуты, и я узнал, что он немного заикается, а павлинье перо покачивалось оттого, что в разговоре он постоянно кивал. Говорил он мало, и, кроме слов "хорошо, хорошо", трудно было услышать что-либо другое.

Мой младший брат слышал однажды, как мать рассказывала, что в год Синьхайской революции отец отказался от регентства. Вернулся он из дворца и говорит матери: "Теперь я смогу приходить домой и нянчиться с ребенком!" Мать долго плакала, раздосадованная его легкомыслием, и впоследствии говорила младшему брату: "Смотри, когда вырастешь, никогда не будь таким, как твой отец". Вся эта история и когда-то написанная отцом парная надпись: "Богатство истинное — в книгах; пребывать в досуге — полпути к бессмертию" — показывают, что, хотя отец и не имел истинного желания "удалиться от дел", тем не менее три года регентства стоили ему немало крови и были наименее удачливыми в его жизни.

Самое крупное поражение отца, по его собственному мнению, заключалось в том, что он не смог убрать Юань Шикая. Существует версия, согласно которой его брат, император Гуансюй, перед смертью поведал ему свои сокровенные мысли и оставил указ из четырех иероглифов, написанных пурпурной тушью: "Убей Юань Шикая". Как мне известно, такой встречи братьев в действительности не было. Что князь-регент хотел отомстить за смерть брата и убить Юань Шикая — это реальный факт, но отца удержала группа членов Государственного совета во главе с И Куаном. Подробности неизвестны, знаю лишь, что отец был обескуражен одной фразой И Куана: "Убить Юань Шикая нетрудно, но что делать, если взбунтуется бэйянская армия?" В конце концов вдовствующая императрица Лун Юй вняла совету Чжан Чжи-Дуна и других, и Юань Шикаю было велено вернуться домой для лечения "больной ноги".

Один человек, служивший ранее посыльным в Департаменте Двора, рассказывал мне, что для убийства Юань Шикая князь-регент хотел применить способ, которым император Канси в свое время покончил с сановником Ао Баем. Ао Бай был приглашен во дворец, где ему предложили сесть в кресло, у которого одна ножка была сломана. Ао Бай сел, но не удержался и упал. Его обвинили в "неуважении императора и бестактности" и казнили. Вместе с князем-регентом в разработке плана принимал участие внук великого князя Гуна — Пу Вэй [17], у которого был меч, подаренный его деду императором Сяньфэном. Этот меч считался чуть ли не волшебным, и было решено, что Пу Вэй возьмет его с собой и убьет им Юань Шикая. Все уже было продумано и рассчитано, но от последнего шага их удержали Чжан Чжидун и другие. Эта история в какой-то степени похожа на правду. В то время одни всячески защищали Юань Шикая, другие же пытались его уничтожить. Многие делились с отцом своими планами и замыслами. Юань Шикай после "100 дней реформы" раздавал повсюду деньги и подарки, вербуя себе сторонников, но тем не менее существовала влиятельная оппозиция, которая была неподкупна. Отнюдь не все ее представители были в прошлом реформаторами или сторонниками партии императора. Среди них имелись и боровшиеся с И Куаном за власть, и люди, давшие клятву не успокаиваться, пока вся военная власть не окажется в их руках; были и такие, которые ради своих корыстных целей возлагали большие надежды на свержение Юань Шикая. Поэтому вопрос об убийстве или защите Юань Шикая давно уже не представлял собой борьбу мнений реформаторов и консерваторов, сторонников партии императора и партии императрицы; это также не было спором между маньчжурами и ханьцами за место под солнцем. Это была борьба за власть между двумя группировками высшей знати. Государственный совет разделился на две группы — одна во главе с великим князем И Куаном, другая во главе с князем императорской крови пятой степени Цзай Цзэ. Именно вторая группа разрабатывала планы и давала советы моему отцу, надеясь взамен получить власть и положение.

Каждая из групп имела своих ближних и дальних родственников из членов императорского дома, представителей маньчжурских восьмизнаменных войск, из сановников-китайцев, посредников, среди которых тоже были распри и где каждый строил свои планы. Так, у Цзай Цзэ все мысли и желания были нацелены на то, чтобы отнять у своего двоюродного дядюшки, великого князя Цина, должность председателя Императорского совета, а братьям из резиденции князя Чуня прежде всего приглянулась военная власть Юань Шикая и других китайцев. Даже братья моего отца, поехавшие в Англию и Германию для изучения военно-морского и военного дела, и те уже присмотрели себе каждый свое. Отец находился в центре этой жаркой схватки. Он прислушивался к словам то одних, то других, соглашался с обеими сторонами, но, как оказалось, ничего не предпринимал и этим вызвал всеобщее недовольство.