Бернард Монтгомери - Мемуары фельдмаршала

• Название: Мемуары фельдмаршала
• Автор: Бернард Монтгомери
• Жанр: Биографии и Мемуары

Британский фельдмаршал Бернард Лоу Монтгомери- одна из самых значимых фигур Второй мировой войны; под его руководством был проведен целый ряд масштабный операций, во многом способствовавших окончательной победе над фашизмом. В течение сорока лет после войны имя фельдмаршала Монтгомери в нашей стране вспоминалось нечасто, несмотря на то, что он был награжден высшим советским орденом "Победа" (кроме него этот орден получили всего четыре иностранных военачальника). Теперь его увлекательные воспоминания стали достоянием и российского читателя.

---

Все пошло замечательно. Противник стал отступать, едва мы начали лобовую атаку; однако новозеландцы к 15 декабря вышли ему в тыл, и вся танковая армия Роммеля оказалась между новозеландской дивизией и 7-й бронетанковой, мощно продвигавшейся вперед. Немцы разбились на маленькие группы и прорывались через бреши в растянутой позиции новозеландцев; 16 декабря весь день шел ожесточеный, беспорядочный бой, солдат с обеих сторон то брали в плен, то отбивали. В конце концов немецкая танковая армия прорвалась на запад, но понесла тяжелые потери от новозеландцев и атак с воздуха. Я приказал новозеландской дивизии остановиться для перегруппировки в Нофилии и преследовал армию Роммеля легкими войсками до хорошо укрепленных буэратских позиций.

Сражение у Агейлы завершилось; мы надежно держали в руках этот плацдарм.

В Джебеле возле Мекили у меня стоял 10-й корпус (Хоррокс) с большим количеством бронетехники. Авиация, размещенная на аэродромах Мартубы и тех, что находились южнее [159] Бенгази возле Агедабии, оказывала мощную поддержку нашим операциям.

Наша цель была достигнута.

Я перенес свой передовой штаб вперед, к Марбл-Арч, поближе к аэродромам Мердумы и штаб-квартире 30-го корпуса. Оттуда было удобно руководить рекогносцировкой буэратского рубежа и разрабатывать план наступления на Триполи.

Рождество 1942 года в пустыне

Теперь мы глубоко продвинулись в Триполитанию и находились более чем в тысяче двухстах милях от Аламейна, откуда начали наступать. Роммель и его войска Оси потерпели сокрушительное поражение. Египет находился в безопасности до конца войны.

Я решил, что 8-я армия нуждается в передышке, чтобы собраться с духом и подготовиться к последнему броску на Триполи. Офицеры и солдаты, вне всякого сомнения, заслужили отдых, и я решил им его предоставить. Объявил, что армия остается на месте, никаких наступательных операций до Рождества проводиться не будет и мы проведем этот день наилучшим образом, какой возможен в условиях пустыни. Было очень холодно. Мы заказали в Египте индеек, сливовые пудинги, пиво, штаб сосредоточился на том, чтобы заказ поступил вовремя, — и добился цели.

Я издал нижеследующее обращение к 8-й армии:

«1. 8-я армия изгнала противника со знаменитого агейлского плацдарма и теперь вступает в Триполитанию. То, чего мы добились с 23 октября, когда началось сражение под Аламейном, замечательно. Перед началом того сражения я обратился к вам с воззванием, в котором сказал: «Помолимся, чтобы Господь могучий в битве даровал нам победу». Он это сделал, и знаю, вы согласитесь со мной, когда я скажу, что мы должны не забывать благодарить Его за Его великие милости. 2. Наступило Рождество, и все мы думаем о своих семьях и друзьях в родной стране. [160] Я хочу пожелать вам всего наилучшего и надеюсь, что 1943 год будет счастливым для каждого из вас. 3. Я получил поздравление с Рождеством из Гулля в Йоркшире, самое приятное из всех, какие получал. К сожалению, ответить на него я не могу, потому что поздравитель не указал своего адреса. Но буду дорожить им всю жизнь. Оно предназначено также и вам, в нем говорится вот что: «Уважаемый сэр. Желаю вам и вашим ребятам из 8-й армии самого счастливого Рождества. Крепкого здоровья. Удачи. И по Божьей милости победы в 1943 году. Не давайте им передышки, Монти. Наилучшие пожелания от йоркширской девушки, у которой парень в 8-й армии». 4. Мог ли я поздравить вас лучше, чем эта йоркширская девушка? Я бы хотел сказать ей, что мы всеми силами будем стараться «не давать им передышки». 5. Удачи вам! И, как сказал Крошка Тим в «Рождественском хорале» Диккенса, «Боже, благослови всех нас, каждого из нас».

Потом я обнаружил, что неточно процитировал Крошку Тима. Но эта неточность оказалась кстати!

Мне доставило радость то Рождество в пустыне; думаю, и всем нам. Нами владело сознание, что мы кое-чего достигли. Переправа через агейлское болото была наведена, и мы расположились на отдых всей армией за теми некогда грозными позициями, куда до сих пор проникали только наши передовые дозоры. Мы добились успеха, и боевой дух был высоким.

Де Гингана со мной не было. Он нес громадное бремя с тех пор, как ранним утром 13 августа мы встретились на перекрестке возле Александрии, и слег во время подготовки к сражению у Агейлы. Я отправил его на отдых в Каир; де Гинган был помолвлен, и я сказал, что ему следует жениться до возвращения, — он так и сделал. На его место я временно взял Бобби Эрскина (теперь он полный генерал сэр Джордж Эрскин), [161] бывшего начальником штаба у Лиза в 30-м корпусе, и он исполнял обязанности де Гингана, пока тот не вернулся.

У меня гостил Дункан Сэндис, зять премьер-министра, и, возвратясь в Каир, он прислал нам к Рождеству бутылку портвейна. Джон Постон, мой адъютант, велел дежурному по столовой подогреть бутылку перед тем, как подать ее на стол. Дежурный переусердствовал и вскипятил портвейн; из бутылки шел пар, когда он поставил ее передо мной к рождественскому ужину!

Вскоре после этого я услышал об одном случае, который часто вспоминаю. Он произошел в рождественскую ночь в сержантской столовой одного подразделения. Произносились тосты. Несколько молодых сержантов полагали, что мы скоро будем в Триполи, и пили за этот день и окончание наших трудов. Многим, несшим службу в пустыне, Триполи представлялся концом пути; взяв его, мы выполним свою часть дела, и можно будет расслабиться. Один старый, испытанный в боях старшина, участник многих сражений, понаблюдал за их весельем, а потом встал, чтобы произнести речь. Старшина пользовался большим уважением, и, когда он поднялся, все притихли. Говорил он очень спокойно, описал, что было достигнуто и что еще предстояло сделать. Закончил он такими словами:

— Кое-кто из вас думает, что со взятием Триполи нашим трудам придет конец. Нет. Мы пошли воевать в тридцать девятом году, чтобы победить Гитлера и все, что с ним связано. Впереди еще долгая борьба; когда изгоним войска Оси из Африки, мы должны будем перенести войну в Европу и наконец в Германию. Только разбив немцев в Европе, мы сможем вернуться к нашим семьям достойными солдатами.

Напомню, что 1-я армия (Андерсон) высадилась в Алжире 8 ноября и продвигалась с боями к Бизерте и Тунису.

Взяв их, она должна была двинуться на Триполи. В высших сферах много думали о том, какая армия окажется там раньше: 1-я или 8-я. Мысль о том, что Триполи возьмем не мы, приводила в ярость офицеров и солдат 8-й армии. Три года перед ними стояла эта цель, и на сей раз они твердо были намерены не оплошать. [162]

В сочельник, 24 декабря 1942 года, я сделал в дневнике такую запись:

«Итак, первый этап этой замечательной кампании завершается. Мы вытеснили противника из Египта, из Киренаики, за границу Триполитании. Следующий этап может оказаться самым трудным. Военная обстановка в Африке теперь не такая четкая, как в октябре и ноябре; мы уже в Триполитании, за 1200 миль от исходного пункта. Наши боевые действия и боевые действия в Тунисе приближаются друг к другу и требуют координации. Начинают примешиваться личные интересы. Нам нужно все очень четко продумать; нужно четко определить цель и неуклонно к ней идти; пускаться в авантюры, которые не помогают ее достигнуть, нельзя. Нам очень нужно объединенное командование; вести операции на театре боевых действий с комитетом невозможно. Лично я считаю, что самый быстрый путь овладеть Триполи — это наступать на него 8-й армии с приданной ей авиацией, и нужно сделать все необходимое для этого».

Операции 1-й армии, вне всякого сомнения, облегчали нам задачу.

Однако неослабное продвижение вперед 8-й армии в конце концов спасло 1-ю от серьезной катастрофы.

Вскоре после Рождества я получил от солдата 8-й армии нижеследующее письмо. Написанное рядовым, оно меня очень обрадовало.

«S-13056697, рядовой Д. Глейстер, 1-й отдел штаба тыла 8-й армии 23 декабря 1942 года Генералу сэру Бернарду Л. Монтгомери, кавалеру орденов Бани и «За боевые заслуги», командующему 8-й армией. Сэр, может быть, рядовому солдату писать личное письмо командующему армией очень необычно, хотя уставом это не запрещено. Но письмо это, в сущности, не личное — оно написано от [163] имени тысяч солдат 8-й армии. К 21 октября я прослужил два с половиной года, особо ни о чем не задумываясь. Я считал, что успехи армии зависят главным образом от офицеров, а от рядовых многого не ожидается. Но 21 октября помощник начальника квартирмейстерского отдела неофициально собрал нас и прочел Ваше обращение к нам. Наверняка подобного обращения с доверием к солдатам и уверенностью в них еще никогда не зачитывали войскам. Это обращение установило некую связь, и впервые за время службы я ощутил, что являюсь частицей некоего целого — действующей армии, выполняющей свою задачу, настолько трудную, что даже моя работа писаря занимает определенное место в огромном плане. Из разговоров с солдатами в этом и других подразделениях я знаю, что Ваше обращение — человека к людям — возымело огромное воздействие на их дух. Своим человеческим, личным обращением Вы добились гораздо большего, чем каким-либо приказом по войскам. От себя лично благодарю Вас, сэр, за это новое чувство. Вы внушили нам гордость за принадлежность к 8-й армии. А теперь Вы прислали нам рождественское обращение, которое своей доброжелательностью и упоминанием о доме должно дойти до сердца каждого из нас. Поскольку обстоятельства не позволяют высказаться армии в целом, я вновь от имени тысяч солдат, находящихся здесь, в Ливии, — от имени всего этого громадного братства — искренне благодарю Вас. В заключение позвольте пожелать Вам счастливого Рождества и блестящих успехов в 1943 году. Да благословит Вас Бог, сэр, и пусть Он всегда направляет Вас. Ваш покорный слуга Джеффри Глейстер, рядовой». [164]