Сергей Мавроди - Сын Люцифера. Книга 1. Начало

• Название: Сын Люцифера. Книга 1. Начало
• Автор: Сергей Мавроди
• Издательство: ОАО "Издательская группа "Весь"
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9573-2278-8

---

Виктор торопливо умылся, почистил зубы, мимоходом глянул на себя в зеркало и отправился спать. Спать-спать-спать!

Сколько там осталось? Шесть часов? Ничего, нормально. Завтра пораньше лягу. (Сегодня, блин, тоже собирался «пораньше лечь»!)

Он быстро вошел в свою рабочую, смежную со спальней, комнату и на ходу щелкнул выключателем. Свет погас, и в этот самый момент Виктору вдруг послышался за спиной какой-то слабый шорох. Он вздрогнул и замер на месте. Все было тихо. Виктор постоял несколько секунд, прислушиваясь, потом опять включил свет, с каким-то неприятным ему самому чувством легкого страха обернулся, заглянул в коридор (никого там, естественно, не оказалось) и, несколько успокоившись, подошел к письменному столу.

На столе рядом с компьютером стоял экран видеофона. Одна камера встроена была вместо глазка в дверь, вторая располагалась сверху, непосредственно над дверью.

Виктор ткнул пальцем, и экран зажегся. Через пару секунд появилось изображение. Прямо перед дверью кто-то стоял. Это было до такой степени неожиданно, что Виктор от испуга чуть не подскочил на месте.

Ночь, два часа ночи! — кто это может быть? И что он там делает? В дверь ведь никто не звонил.

Когда первое ошеломление прошло, и Виктор несколько пришел в себя, он присмотрелся повнимательней. Человек был ему незнаком.

Какого-то мрачного вида старик с резкими, неприятными чертами лица и противными, словно скользкими, неестественно пухлыми и большими губами. Изображение было черно-белое и не очень качественное, лицо получалось слегка искаженным и от этого казалось еще более зловещим. Злобным каким-то. И что-то еще в нем беспокоило Виктора, но он никак не мог понять, что.

«Глаза! — вдруг сообразил он. — Господи! У него же глаза закрыты! Он с закрытыми глазами стоит».

Виктор, оцепенев, смотрел на безглазое лицо стоящего перед дверью человека, и чем дольше он смотрел, тем все более и более не по себе ему становилось. Кто это вообще такой?! Лунатик? Сумасшедший? Псих? Чего он около его квартиры-то делает?

Виктор поймал себя на мысли, что все эти здравые вопросы он задает себе исключительно для того, чтобы хоть как-то успокоиться, дать всему хоть какое-то разумное объяснение, втиснуть его в некие логические, осмысленные рамки. А на самом-то деле его больше всего беспокоит и пугает как раз именно полная бессмысленность и алогичность происходящего, еле уловимый, но несомненный налет какой-то зловещей таинственности и мистики, во всем этом присутствующий.

Виктор не верил никогда ни в какую мистику и ни в какую таинственность, он всегда был очень уравновешенным и здравомыслящим человеком, но это, как оказалось, ровным счетом ничего не меняло. Он смотрел на это неподвижное, словно застывшее лицо с закрытыми глазами и чувствовал, что его охватывает самый настоящий страх. Причем страх, в сущности, совершенно беспричинный и от этого еще более пугающий.

Ведь дверь квартиры была надежна заперта, никаких враждебных намерений старик не выказывал, напротив, стоял совершенно спокойно, но Виктор смотрел на него и чувствовал, что страх его все больше усиливается.

Как во сне медленно протянул он руку и включил звук. И тут же испытал новое потрясение! Комната вдруг заполнилась каким-то заунывным, монотонным бормотанием, которое тотчас сплошным потоком полилось из динамика. Разобрать было ничего решительно невозможно, но Виктору тем не менее показалось, что язык это явно не русский. Совершенно пораженный и растерянный, он перевел глаза на огромный рот старика и увидел, что губы его (смотреть на них ему было почему-то просто физически противно) действительно шевелятся. Никаких сомнений не осталось. Старик действительно что-то негромко бормотал. То ли молитву, то ли какое-то заклинание.

«Господи! Какое еще “заклинание”! — тоскливо подумал Виктор. — Что за чушь лезет в голову!»

Он поспешно, даже не отдавая себе толком отчета в том, зачем он это делает, выключил звук и переключил камеру. Сверху был отчетливо виден пустой, залитый светом коридор и неподвижно стоящая перед дверью его квартиры фигура. Собственно, даже и не перед самой дверью, а шагах примерно от нее в двух-в трех.

На стоящем был какой-то нелепый белый балахон, одетый, похоже, прямо на голое тело и доходивший ему до колен и, кроме того, он был бос.

Виктор некоторое время ошарашенно смотрел на его босые ноги.

«Что это на нем? Ночная рубашка, что ли? — мелькнуло у него в голове. — Ну, все ясно. Лунатик — встал ночью и притащился сюда. Завтра даже и не вспомнит, где он был».

Виктору вдруг страстно захотелось, чтобы все оно так и оказалось. Чтобы прямо сейчас вдруг откуда-нибудь появились встревоженные родственники, бережно подхватили под руки этого немыслимого, чудовищного старика и увели домой. А он, Виктор, облегченно бы вздохнул, посмеялся над своими страхами и отправился бы спать.

Однако подсознательно он уже понимал, что ничего этого не будет. Не появятся никакие родственники. Вообще никто не появится. (Виктор был почему-то в этом абсолютно уверен).

Старик вовсе не производил впечатление лунатика. Он казался воплощением чего-то безусловно-злого, опасного и сильного и начинал внушать Виктору какой-то суеверный ужас. Виктору становилось все более и более тяжело на него смотреть.

Внезапно ему показалось, что старик вот прямо сейчас вдруг поднимет голову, уставится в камеру своими незрячими глазами и как-то почует его, обнаружит его присутствие. Эта мысль почему-то так испугала Виктора, что он резко протянул руку и выключил монитор.

Некоторое время он сидел, тупо глядя на погасший экран, не зная, что делать. Потом неуверенно снова протянул руку к монитору и в нерешительности остановился. Он одновременно и хотел, и не решался включить монитор снова. Желание включить было почти нестерпимым, но страх был еще сильнее. От мысли, что он сейчас снова увидит это кошмарное безглазое лицо с этими огромными, шевелящимися, пухлыми, как будто причмокивающими губами, его передернуло от отвращения и страха.

«Да что это со мной?! — попробовал прикрикнуть он на себя. — Чего я с ума-то схожу? Ну, стоит в коридоре какой-то псих с закрытыми глазами и что-то под нос себе бормочет — ну, и пусть себе стоит! Мне-то что? Дверь заперта. Может, в милицию позвонить? Стоит, мол, ночью перед дверью неизвестно кто. А может, это вор?!»

Виктор никогда в жизни не звонил ни в какую милицию. Куда звонить-то? 02? И что?.. Ждать полчаса, пока приедут? Потом открывать им среди ночи, объясняться? Всех соседей переполошить, Машу будить? А если старик вообще уйдет до их приезда? Тогда что?

Виктор очень осторожно, стараясь не скрипнуть, поудобнее сел в кресло и замер. Он боролся с острым желанием включить монитор и посмотреть, что делается в коридоре, и в то же время чутко и настороженно прислушивался. Нет ли каких шевелений, царапаний, шорохов у входной двери? Не доносятся ли оттуда какие-нибудь звуки?

Однако все было тихо. Даже как-то неестественно-тихо. Тишина стояла мертвая. Даже привычного шума машин с улицы не слышалось.

Виктору вдруг показалось, что он остался один-одинешенек во всем мире. Нет никакой Маши, никаких соседей, никакой милиции, вообще никого! Все они глубоко спят и не проснутся, не помогут. Что бы с ним ни случилось. Все они остались где-то там, в другом, живом, обычном мире. Из которого он каким-то образом выпал и от которого с каждой минутой все больше и больше сейчас удаляется.

Виктора охватил нечеловеческий, дикий ужас и вместе с ним отчаянное, безумное желание спастись, сделать хоть что-нибудь, пока еще есть время, пока еще не поздно!!

Он судорожно дернулся и включил монитор. Экран медленно загорелся. Коридор был пуст.

Виктор, еще не до конца осознавая случившееся, но уже испытывая в душе чувство совершенно невыразимого, неописуемого облегчения, быстро щелкнул кнопкой переключения камер. Никого! В коридоре действительно никого не было. Старик и в самом деле бесследно исчез.

Виктор еще некоторое время посидел в кресле перед пустым экраном, успокаиваясь и постепенно приходя в себя. Руки дрожали. Голова горела, на лбу выступила испарина. Чувствовал он себя совершенно разбитым и опустошенным, но в то же время так, словно только что чудом избежал огромной опасности.

Посидев еще немного, он наконец встал, выключил домофон, поставил будильник на 8 часов (Черт! Спать-то уже некогда!) и, взяв его с собой, тяжело переступая ватными ногами, отправился в спальню. Кое-как там в темноте разделся и осторожно лег с краю кровати. (Маша во сне вздохнула и перевернулась на другой бок.)

Заснул он сразу, и приснился ему кошмар.

Явилась во сне ему его мать, умершая много лет назад. Виктор очень любил и глубоко уважал свою мать. Бесконечной доброты и смирения была женщина, никогда ни на что не жаловавшаяся и никогда не унывающая. Настоящая мученица.

Ни разу она ему до этого раньше не снилась, и он и во сне очень обрадовался, увидев ее.