Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

• Название: Преданья старины глубокой
• Автор: Александр Рудазов
• Жанр: Фэнтези

---

Древообразное чудище встало у каменки и протянуло лапищи к тлеющим углям.

– А-а-а… – довольно ухмыльнулся леший. – А-а-а… Тепло у тебя…

– Да ты присаживайся, отдохни с дороги, – проявил гостеприимство Яромир.

– Благодарствую… – прокряхтел леший, усаживаясь на табурет.

Оборотень и лесной дух некоторое время молчали, меряясь тяжелыми взглядами. Время от времени то один, то другой посматривал на сладко храпящего Ивана. Княжич пару раз почмокал губами, прижимая Самосек к груди, но просыпаться и не подумал.

– Ишь ты, заспиха какой… – хмыкнул леший. – Храп-то прямо медвежачий…

– Ну, ты и сам скоро храпака задашь… – усмехнулся Яромир. – Листья желтеют, холода близятся…

– Да-а-а… – со скрипом покивал головой-шишкой леший. – Скоро уже у нас спячка…

– Скоро, да. А чего же это ты все-таки нас по лесу-то водил, дурманом меня опутывал? – не дал уклониться от главного Яромир. – Я чем-то тебя обидел, Мусаил?..

– Тихо ты, дурень!!! – вскочил с места леший. – Сколько раз повторять тебе, шерсть волчья, не произноси моего имени всуе!!! Или не знаешь, что приключиться может?!

– Знать-то знаю. А вот чего не знаю, так это того, с чего вдруг главный леший ельников так на меня взъелся. Разве мой батюшка не заключил со Святобором уговора, что нашему роду обиды от вас, полисунов, не будет?

– Заключить-то заключил… – смущенно заскрипел старый леший. – Да вишь как дело обернулось… Не я это тебя водил вовсе… Гость мой – Пущевик. Да и Святобора уж давно нету – ушел он, ушел…

– Как ушел? Куда?

– А куда ушли все остальные, можешь ответить? Велес, Ярило, Стрибог… Где все они теперь? Вот там же и он. А у нас, леших, сейчас разброд… Кащей Бессмертный к нам клинья подбивает, убеждает вместе с ним идти…

– Куда?

– Знамо куда – людей воевать… То ли не слышал? Большую войну мертвый царь затевает, всю Русь истребить замыслил… Вот вы, оборотни, с кем будете?.. С людьми?.. Или с другими?..

Воцарилось тяжелое молчание. Яромир напряженно обдумывал услышанное.

– Так это что же… – угрюмо посмотрел на Мусаила он. – Лешие против людей поднимаются?

– Пока нет. И если и поднимутся – так вначале лешие против леших. Говорю же – разброд у нас. Согласия ни в чем нет. Вот, Яга Ягишна Пущевика подговорила вас двоих прикорнать… Да не вышло у него пока что – крепкий ты желудь, оборотень… Но и насолил ты ей, видать, крепко, раз уж она к нашему роду за помощью обратилась…

Яромир ничего не ответил. Мусаил некоторое время скрипел всем телом, глядя на оборотня, а потом с шумом поднялся на ноги-корневища и трубно пробасил:

– Пошли, сам все увидишь.

– Куда?

– Пошли-пошли…

– А он?.. – посмотрел на спящего княжича Яромир.

– А ты ему что – нянька? Ничего с ним не случится, мы к рассвету воротимся. Только ты это… в другую личину перейди. Лучше будет.

Оборотень криво усмехнулся, но послушался. Он перекувыркнулся, оборачиваясь волком, и выскользнул за дверь. Следом за ним вышел и леший, распространяя вокруг удушливый запах еловой смолы.

Две фигуры исчезли во мраке.

Этой ночью решалась судьба всего человеческого и нечеловеческого на Руси. Недаром явилась такая страшная гроза. Один-единственный день прошел с момента гибели Ратича, а среди нелюди слухи уже успели расползтись. И в то же самое время, когда далеко на восходе царь Кащей держал речь перед своими подручными, здесь, в лесной глуши, в самом сердце чащоб русских, на большой совет собрались хозяева леса.

Сюда-то и привел Яромира Мусаил.

Леший оставил оборотня у подхода к большой поляне. Отсюда хорошо можно было разглядеть сотни странных существ, о чем-то переговаривающихся под грозовым небом. Беспощадный ветер продувал все насквозь, из разорвавшихся брюшин сизых туч хлестал морозный ливень, оставляя горький привкус на языке, но лешим подобные пустяки нипочем…

– В бору веселиться, в березовой роще жениться, а в ельнике давиться… – задумчиво произнес Яромир, глядя на творящуюся там жуть. – Для чего именно здесь собрались?

– Для того, что я единственный еще не взял ничью сторону, – хмуро ответил Мусаил. – Лешие восхода и полуночи – все за Кащея. Лешие заката и полудня – пока что не хотят ратовать с людьми. А я аккурат посередине. Потому все и собрались именно у меня. И потому я привел сюда тебя, ради былой дружбы с батюшкой твоим. Стой тихо, оборотень, да смотри внимательно, что будет. Наматывай на ус.

С этими словами он покинул Яромира, присоединившись к остальным. Древо– и зверообразные фигуры повернулись к новоприбывшему, молча поприветствовали его, пропуская в свой круг, и Мусаил исчез за множеством изломанных, исковерканных теней.

Яромир наблюдал за ночной сходкой очень внимательно. Разумеется, он ни на миг не оставлял волчьего обличья – на лесного зверя лешие внимания не обратят, а вот если почуют дух человеческий… И ему тогда плохо придется, и Мусаилу – за то, что чужого привел.

В году у леших есть несколько особых дней. Седьмого липца, накануне Иванова дня, лесные духи находятся в благожелательном настроении. В этот день лешего нетрудно встретить и даже можно что-нибудь попросить – не откажет. Второго серпня, на Ильин день, у леших большой праздник, звери бродят свободно, без призору. Четвертого вересня, на Агафона-огуменника, лешие покидают леса и носятся по деревням – человеку в это время лучше сидеть дома. Двадцать седьмого вересня, на Воздвиженье, у леших большая поверка – они пересчитывают в лесу деревья и зверье, начинают приготовления к зиме. В лес на этот день ходить не стоит. Но хуже всего – семнадцатого листопада, на Ерофея-мученика. Этот день – самый последний перед впадением в зимнюю спячку. На него лешие устраивают большую драку, гоняют зверье почем зря, ломают деревья.

До Воздвиженья остались считанные дни. А там уже и Ерофей-мученик не за горами. Лесной народ пребывает в тоскливом настроении – словно школяры в последнюю седмицу каникул, или молодые муж с женой в последние дни медового месяца. Зимняя спячка для леших – пора унылая, безрадостная. И скоро уж придет ее срок. Впадут лешие в оцепенение до самой весны – вот и настроены недобро, шумят раздраженно, сердятся по пустякам.

За неимением Святобора, былого Лесного Царя, закатных леших возглавил Лесовик – добрый дед, похожий на старый крековастый дуб. Весь покрытый дубовой корой, с плющом в волосах и бороде, зеленым мхом, устилающим лицо, птичьим гнездом вместо головного убора, он нисколько не походил на того, кто возглавил леших восхода – Пущевика.

Злобный Пущевик, глава леших Кащеева Царства, напоминает сразу колючий куст и старую замшелую корягу. Косматые зеленые волосы развеваются на ветру, бешеные очи сверкают во мраке, будто искры костра. В его владениях вечная тьма, прохлада и сырость – даже в самую жару. Пущевик буквально источает холодный липкий ужас – кто-кто, а уж он-то будет стоять за Кащея до последнего.

Помимо обычных леших, собравшихся со всех концов Руси, на поляне присутствуют и младшие лесные духи. Грибник, Деревяник, Колток, Корневик, Кущаник, Листовик, Орешич, Стебловик, Травяник, Ягодник – всё подручные деда Лесовика. Они за растениями ухаживают, порядок в лесу блюдут. Здесь же маленькие лохматые Лесавки, старый слепой Листин, шелестящий в куче опавшей листвы. Под кустами притаились Подкустовники, во мху копошится Моховик… Немало у Лесовика мелких подручных – но они-то людям не враги, вреда от них не бывает, только польза.

Совсем другое дело – те, что ходят под Пущевиком. Манила, Водила и Блуд – духи, заставляющие людей плутать. Аука – проказливый лесной божок, подзывающий путников ложными криками. Туросик – дух в виде оленя с золотыми рогами, заманивающий охотников в болото. Стукач – дух, также заманивающий в болото, но уже подражающий топору дровосека. Боровик – дух бора, в обличье громадного бесхвостого медведя убивающий людей. Боли-бошка – дух ягод, насылающий головную боль, а то и заводящий в болото.

А сколько их еще таких же!..

Но хуже всех – лютый Карачун, сводный брат Мороза-Студенца. Лешим он родня по матери – согрешил однажды древний демон зимы с лешачихой, вот и родилось на свет невесть что – чудище жуткое, несуразное, зимний леший-буранник.

От остальных леших Карачун держится наособицу и никому не подчиняется, кроме самого Кащея. Да и тому – с неохоткой, через силу. Он и на зиму в спячку не ложится, как обычные лешаки. И то сказать – Карачун ведь демон зимней стужи, о какой спячке тут речь? Он морозами повелевает, буранами, метелями. Его день – двадцать пятого студня, самый холодный в году.

Оборотень – тоже не совсем человек. Но лешие от людей стоят гораздо дальше. Яромир не понимал ни слова из этой скрипучей, шумящей речи. Причудливые фигуры обменивались звуками, похожими на шум ветра в древесных кронах, на скрип сучьев, шелест сухих листьев, хлюпанье мха под ногами.