Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

• Название: Преданья старины глубокой
• Автор: Александр Рудазов
• Жанр: Фэнтези

---

Прежде чем приняться за кисель, писец сыпанул в него мелкой сушеной травы, размешал и сонно пробормотал:

– Рада бы расти, да сорвали в пути. Рад бы раб Кирилл не болеть, да должен то Господь повелеть. Господи, повели не болеть рабу Кириллу ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю, ни через год. Пусть у раба Кирилла болезнь с легких сойдет. Аминь.

Эту траву ему подарила сестра, она же рассказала и целительный заговор. Велела каждый вечер пить питье с целебной травой, причитывая наговор, пообещала, что через некое время все пройдет. Но вот, пока что ничего не проходило…

Да к тому же несколько дней он по рассеянности пропустил.

Отцу Онуфрию Кирилл об этом благоразумно не рассказывал. Сестрица Василиса всем своим премудростям у бабы-яги обучилась, Овдотьи Кузьминишны. Целых десять лет с ней в лесу жила, в чернавках ходила. Кто знает, какому ведьмовству старуха ее научила?

А что скажет отец Онуфрий, услышав, что Кирилл пользует свой кашель чернокнижным заговором, пусть и похожим внешне на молитву, нетрудно догадаться.

Обматерит от всего сердца, да и только-то.

– Эхма, а с князем-то все-таки нехорошо получилось… – пробормотал Кирилл, грустно глядя на недоеденный кисель.

– Да уж, нехорошо, – ответил чей-то злобный голос. – Не то слово. Что ж ты мне устроил-то, Кириллушка, а?!

Писец остолбенел. Голова медленно-медленно повернулась к окну, ложка вывалилась из ослабевших пальцев, где-то под ногами раздалось еле слышное звяканье. Кирилл словно превратился в соляной столп. По нижней губе медленно потекла струйка кровавой мокроты.

– Я-то думал, ты мне друг, – озлобленно процедил стоящий в колеснице Игорь. – А ты… ты… что молчишь, пес смердящий?! Онемел с перепугу, гнида?!

– Он мертв, – равнодушно констатировал Кащей.

Игорь недоверчиво нахмурился, влез в окно, прислушался к биению сердца несчастного писца – так и есть, отсутствует. Подточенный болезнью, утомленный ночным бдением, измученный угрызениями совести, Кирилл при виде князя за окном попросту скончался от страха.

Решил, что обманутый им зять вернулся с того света – за его грешной душой.

– Да как же это?.. – промямлил Игорь, безуспешно пытаясь привести Кирилла в чувство. – Кирька, ты что ж, вправду помер?.. Вот ведь как неладно вышло…

– Разве не этого ты хотел? – послышался холодный голос Кащея.

– Ну… да… но… я… я не то чтобы…

– Теперь уже ничего не изменишь.

Черты Игоря сурово заострились. Он влез обратно в воздушную колесницу и что-то невнятно пробурчал. Кащей стегнул змия вожжами и понесся выше – к княжьему терему.

Этой ночью Василисе Прекрасной не спалось. Голову одолевали думы.

Дочка боярина Патрикея сызмальства отличалась недюжинной смекалкой, уступающей лишь ее же честолюбию. Ей едва-едва исполнилось восемь лет, когда она невесть как упросила батюшку отдать ее на обучение к младшей из лесных сестер-ведьм, Овдотье Кузьминишне. Старая баба-яга не то чтобы сильно обрадовалась навязанной нахлебнице, но боярин все же убедил ведунью приютить упрямую дочку. Подарочек ей преподнес драгоценный, да не один…

Десять долгих лет Василиса Патрикеевна обучалась всяким премудростям – много чего переняла у лесной колдуньи. Когда окончился уговоренный срок, баба-яга даже не хотела отпускать способную девушку – уламывала остаться еще на десять лет, сулила еще большему научить, все свои умения передать. Обещала поведать, как по воздуху летать, как молнии голыми руками швырять, как взглядом стенку прожечь, как зверями да птицами повелевать, как самой в зверя либо птицу перекинуться…

Но Василиса не послушалась. Потому что знала – уходит время, течет водичкой родниковой. Сейчас она – воистину Прекрасная, во всех русских княжествах едва ль сыщется вторая такая же. А пройдут года – и останется от нее только Премудрая. А секрета, как красоту девичью на века сохранить, баба-яга как раз и не ведает – иначе не ходила б старушонкой скрюченной…

Сначала Василиса крепко надеялась поймать в свои путы старшего из Берендеичей – Глеба. Как ни крути, он великий князь, а Игорь просто князь, подчиненный. Если рассудить как следует – всего лишь посадник.

Однако ж не вышло, не получилось… Игорь, дуралей набитый, первым ее увидел – и сразу пропал. Ну а Глеб, братец старшой, после этого к Василисе уже и близко не подходил – благородный, понимаешь!

Но и так тоже недурно получилось. Василиса даже не стала долго ждать – погуляла на свадьбе, повеселилась некое время с молодым супругом (благо собой князь Игорь весьма хорош, да и по мужской части дюже силен) и приступила к основной задумке. Выждала удобного момента и исчезла из светлицы тайным способом – окно распахнула, височное кольцо на подоконнике оставила.

Кириллушка как по маслу сработал – так уж убедительно обо всем «догадался», Василиса аж сама заслушалась. Она ведь там рядом стояла, когда любимый братец языком молол, даже пару раз на ухо ему кое-чего подсказала…

И Игорь тоже, конечно, уши развесил – сей же час шелом напялил, да и помчался на восход – суженую из кащеевых лап выручать. Эх, знать бы князю, что эта самая суженая ему вслед из окна смотрела, да улыбалась ехидно…

Ну а далее все ясно. Из Кащеева Царства живыми не возвращаются. Через несколько дней приехал с полуночи молодой боярин Юрий Изяславич, привез «спасенную» княгиню. Что-то там набрехал насчет разбойничьей шайки – никто особо не усомнился. Очень уж грозно удалой витязь усы топорщил – так и зыркал глазами, высматривал, кто тут в его словах сомневается…

Воевода в первый миг вскинулся было – раз княгиня уже спасена, надо срочно князю вослед гонца слать, назад заворачивать… да тут же спохватился. Где его разыскивать-то теперь – князя? Одна надежа, что Игорь Берендеич сам как-нибудь выкрутится – чай, хоробр не из последних…

Однако «спаситель», посапывающий сейчас рядышком, Василису уже начал откровенно тяготить. Братец Кирилл – дело другое, он тихий, неболтливый, на него положиться можно. Да и много ли нужно скромному книжнику? Выделили горенку в тереме, ну и пусть себе возится со своими пергаменами на здоровье. Ему кроме них ничего и не надобно.

А вот Юрий с каждым днем все больше наглеет, предъявляет какие-то несусветные требования, вчера уже начал откровенно угрожать. Аж свербит у боярина – так хочется самому князем стать. Чуть ли не силком Василису под венец тащит.

А снова выходить замуж Прекрасной да Премудрой как раз не очень желалось. Быть самовластной княгиней гораздо приятственнее – сама себе госпожа, никто не указ. Ну, кроме великого князя Глеба в столице – но до Тиборска далеко. А здесь, в Ратиче, главней ее никого нету. Да и в голове уже потихоньку вырисовывается другой план – как бы исхитриться и спровадить деверя вслед за муженьком. Другой деверь, Ванька-Дурак, не опасен – этого вокруг пальца обвести, что умыться поутру…

А уж дальше… Перспективы перед молодой княгиней рисовались самые радужные. Ей, чай, едва двадцать один год минуло, времени впереди предостаточно…

Хорошо бы над всем Тиборским княжеством возглавенствовать – словно княгиня Ольга в старые времена…

Хорошо бы затем вновь удачно замуж выйти – за кого-нибудь из соседей посолиднее…

Вон, Всеволод Юрьевич, в крещении Димитрий, князь владимирский и суздальский, как раз в этом году овдовел. Целых семь лет болела княгиня Мария, и вот наконец скончалась. Вдовец-то ее уже не шибко молод – а на женскую красу все еще падок. Правда, детей у него аж полтора десятка – недаром же Большим Гнездом в народе прозван… Да и, поговаривают, снова женится собирается – на княгине Любови, дочери Василия Витебского…

Однако ж от Юрия точно нужно избавляться… Тоже, что ли, отослать куда-нибудь?.. Или уморить потихоньку – нашептать что-нибудь этакое на питье?.. Нет, это чревато – еще, чего доброго, слухи поползут нехорошие…

Отец Онуфрий и без того косится подозрительно – святоша проклятый, до всего-то ему дело есть, везде крамолу видит, никому не верит, всех подозревает в чем-то… Этот если до правды дознается – собственноручно в костер швырнет, не пожалеет.

Так и не сумев уснуть, княгиня накинула шелковую сорочицу, пихнула задремавшую чернавку и повелела подать чего-нибудь сладкого перекусить – простокваши с медом или яблочко персидское… Чтобы не будить «женишка», Василиса потихоньку выскользнула из княжеской спальни в переднюю. Из-за дверей доносилось еле слышное бормотание – гридни, стоящие на страже, вели степенную беседу. Шепотом, само собой: беда, коли хозяйка услышит!

Персидские яблоки или, как их еще зовут, наранжи молодая княгиня очень любила. Словно само солнышко на столе лежит – круглое, оранжевое, так и брызжет светом. Очистишь ножичком тугую кожуру, разделишь спелый плод на дольки, надкусишь самый краешек – м-м-м…

Жаль, в наших краях такого чуда не растет.