Дмитрий Ясный - Вернувшийся к рассвету

• Название: Вернувшийся к рассвету
• Автор: Дмитрий Ясный
• Жанр: Альтернативная история

Про попаданцев. В семидесятые год попадает…не наш современник. Попадает человек глубокого постапокалипсиса – проживший очень долгую жизнь, опасный, добившийся всего – власти, могущества в своём мире, где и выжить-то проблема. Мораль, ценность человеческой жизни для него – нонсенс. Главное – цель. И знание, что выбирать придётся между очень плохим и тем миром, из которого он пришёл.

---

Я с нетерпением вслушивался в долгие гудки. Наконец, что-то щелкнуло и искаженный помехами из мембраны вырвался вопль Длинного:

– Алло! Алло! Слушаю!

– Здравствуй, Антон.

– Ух, мля! Сова! Димыч! Здорово! Ты как? Случилось чего? Телеграмму твою получил! Вот сижу на телефоне. Проблемы, братан? Помощь нужна? Ты только скажи!

Эмоции перехлестывали через край, голос Антона то повышался до крика, то срывался в неразборчивое хрипение.

– Антон, времени мало, все потом. Сейчас слушай внимательно и запоминай.

– Ага! Ты говори, я запомню! А ты знаешь, что Надя твоя в Москву поступать поехала?!

– Антон!

– Всё-всё, молчу! Говори, я слушаю.

– Молодец. Запоминай – тебе нужно срочно найти Азамата и сказать, что я знаю, как избежать зимы. Он поймет. Потом он должен….

Я положил телефонную трубку. Вот и все. Если Антон найдет Азамата, а Антон его во что бы то ни стало найдет, в лепешку расшибется, но сделает, то тот непременно будет ждать меня на указанном месте. И мы с ним обязательно встретимся.

Глава шестая.

– Милый, ты надолго?

– Нет, солнышко. Я до Антонины Макаровны за молоком и сразу обратно. Жди меня и я вернусь! С самым большим в мире букетом цветов. Не этих, тепличных, изнеженных растений, а настоящих диких, полевых, истинных детей природы. И когда я вернусь, я тоже буду диким, пропахшим костром и с огромной дубиной в мускулистых руках! Чью шкуру бросить к твоим ногам, моя повелительница? Серого страшного волка, свирепого голодного медведя или участкового милиционера?

– Да ну тебя, дурачок! Не надо мне ничьей шкуры! Там ужасные блохи! Просто вернись поскорее и цветы не ищи. Ты у меня словно ребенок – ну, какие могут быть цветы в конце сентября? И парное молоко я не люблю, ты же знаешь. Мне кефир нравится.

– Тогда я привезу тебе тонну, вагон, цистерну кефира! Нет, я куплю тебе кефирный завод!

Я подхватил свою любимую на руки и закружился, вздымая полами ее плащика маленький вихрь из золотых, красных, огненно-бордовых осенних листьев. Крепко поцеловал и поставил, раскрасневшуюся и беззаботно смеющуюся, на край бордюра. Сам опустился на колено и, склонив голову смиренно попросил:

– Благословите на подвиг, моя королева! Ваш рыцарь отправляется к логову дракона за его головой!

В конце фразы мой голос неожиданно предательски дрогнул и моё солнышко, сразу что-то почувствовав, испуганно заглянула в мои глаза:

– Дима, ты точно едешь за молоком к Антонине Макаровне? Только, пожалуйста, не обманывай меня. Это никак не связано с твоей дурацкой работой в КГБ?

– Нет, это не связано. Всё, моя королева, я побежал.

И отвернув начавшее заливаться краской стыда лицо, я надел шлем, пряча за затемненным стеклом щитка свои глаза. Мотоцикл взревел двигателем и, с визгом покрышек рванул с места, унося меня от моей растерянной и обиженной любимой.

Прости, Наденька, но врать я тебе не могу. Я могу недоговаривать, умалчивать, но врать – нет. Я не могу лгать, глядя тебе в глаза. И поэтому я бегу от тебя, оставляя одну, посреди холодного костра осенних листьев.

Азамат появился на тропинке неожиданно и совсем не там, где я ожидал его увидеть. Только что впереди было пусто, и вдруг от дерева отделилась тень в длинном плаще с надвинутой на глаза серой кепкой. Ладонь в перчатке поднялась в приветствии, из-под козырька головного убора блеснули влажной чернотой глаза шагнувшего навстречу мне человека.

– Черт! – вильнув в сторону, я с трудом удержал пошедший юзом мотоцикл и затормозил, проскочив пару метров – Азамат, я чуть не сбил тебя!

– Здравствуй, Дима.

– Здравствуй, Азамат. Почему ты здесь? Я ожидал увидеть тебя на назначенном месте! Ты ведь чуть под колеса не угодил!

– Ты повзрослел, Дима. Ты очень изменился. У тебя другие глаза – усталые и жестокие. Вокруг тебя ходят другие люди, много нехороших, злых людей с пистолетами под одеждой, ты сам стал другим. Чужим, не таким как был. Зачем ты избил того несчастного, что ставил за тебя деньги?

– Ты следил за мной, Азамат? Все эти годы?

– Следил. Но не за тобой. За людьми вокруг тебя. И сейчас двое из них идут к тому месту, где мы должны были встретиться. Мне стоит верить тебе или ты с этими людьми вместе и старому глупому таджику совсем не стоило приезжать?

Я заглушил двигатель и слез с мотоцикла. Внезапная тишина упала темным облаком, обволакивая нас серой ватой. Робко чирикнуло что-то пернатое в ветвях, под подошвой моего ботинка хрустнула сухая ветка. Азамат стоял не двигаясь, не отводя от меня взгляда и не вынимая правую руку из кармана плаща. Я повернулся к нему спиной, сделал два шага до поворота, внимательно огляделся. Никого. Пока никого. Но всё равно надо спешить, если стало известно место и время встречи, то минут через пятнадцать 'наружка', а скорее всего группа захвата, примется прочесывать лес. Так нужная мне фора во времени сократилась до критической величины. Молодец, товарищ полковник, оперативно сработано. Я считал, что у меня будут сутки, но осталось на все про все минут десять и надо, чтобы Азамат успел уйти. А он насторожен, недоверчив, и если я совершу ошибку, уйдет. Я посмотрел на Азамата:

– Верить мне? Не знаю, это ты решишь сам, после нашего с тобой короткого разговора. Времени нет. В любом случае то, что ты прячешь в кармане, тебе пригодится. Или для меня или против тех злых людей, что идут к месту нашей встречи.

– Хорошо, я слушаю тебя.

Я наклонился к заднему крылу мотоцикла, напрягся и вырвал из креплений брызговик. Открутил извлеченной из кармана отверткой катафоту, поддев жалом светоотражатель, извлек его из вмятого внутрь жестяного гнезда. На подставленную ладонь выпали запаянные в тонкую пленку негативы.

– Вот это, Азамат, нужно переправить за границу. В Индию, Пакистан, Турцию. В фармакологические компании. Нужно эти негативы размножить и подбросить ученым, работникам, владельцам компаний, неважно кому. Лишь бы они попали на глаза тем, кто разбирается в вирусологии. Текст на английском. Здесь пять упаковок по два негатива в каждой. Пожалуйста, постарайся сделать еще копии.

Азамат молчал, не протягивал руку, холодно смотрел мне в глаза. Наконец его губы шевельнулись, задавая вопрос:

– Что это, Дима?

– Это… – я взвесил невесомые кусочки фотопленки на ладони – Это, Азамат, и лекарство и одновременно смерть. Волшебное лекарство и неотвратимая, мучительная смерть. Люди вначале выздоровеют, забудут, что такое рак и СПИД, а потом будут умирать в корчах, их кожа станет серого цвета, а слезы будут красными, потому что их сосуды лопнут, и кровь будет заливать легкие, лишая их дыхания и жизни.

– Чья именно смерть? Каких людей?

– Наших тоже – я вздохнул – Прежде чем здесь начнется производство другого вируса, убивающего этот, кто-то успеет заразиться и заразить других.

– А оно начнется?

– А разве будет выбор, если ты или твои люди переправят это за границу?

– Значит это твое лекарство от зимы? Страшное лекарство, хуже болезни.

– Да, Азамат. Там умрут – здесь выживут. Страна останется та же. Здесь пропущена одна ступень обработки вируса, без неё он смертелен. Не сразу, нет, где-то через полтора года. Это очень занимательный вирус, необычный и у него очень интересный инкубационный период. Прости, тебе незнакомо это понятие.

– Почему же, знакомо. И о вирулентности я тоже знаю. Как он передается?

– В латентной форме через кровь и половые контакты. Как СПИД. В активной стадии воздушно-капельным путем, тактильно и также через кровь. Способен сохранять активность при низких и очень высоких температурах. Нет – я отрицательно качнул головой в ответ на не прозвучавший вслух вопрос – человек подобных температур не выдержит.

– То есть, от него нет никакой защиты? Нет противоядия и антибиотики бесполезны?

– Да. Его убивает только он сам, но другой. Измененный.

– Что это было, Дима? Чем это было раньше?

– Раньше это был вирус нильского гриппа. Болезнь называли крокодилий грипп. Вскрыли, археологи, одну могилу фараона. Потом он стал, благодаря неуёмному человеческому любопытству и ненависти к другим, началом Серого финала.

– И сколько вас выжило, прежде чем вы поняли, как с ним бороться?

Я вздрогнул и посмотрел в глаза Азамата. Вначале я там видел только лед и свою смерть, а потом…. Потом Азамат вынул правую руку из сразу оттянувшегося под металлической тяжестью кармана и взял с моей ладони негативы.

– Можешь не говорить, я и так понял, что вас выжило очень мало. Прощай, Дима.

– Прощай, Азамат.

Фигура в плаще давно растворилась в сумраке зарослей, а я сидел на обочине тропинки и ждал. Ждал и думал, что после того как все закончится, я, наверное, застрелюсь. Потому что с таким грузом лжи на душе жить я больше не смогу. Прощай еще раз Азамат и прости, что я тебе тоже солгал, что подставил тебя. Рядом с моей ногой пролегала муравьиная дорога, и я долго наблюдал за одним упрямым муравьишкой, что упрямо тащил в одиночку соломинку раз в пять больше него. До тех пор, пока его не раздавила подошва черного ботинка с прошитым суровыми нитками рантом. Тогда я поднял вверх сложенные вместе ладони и мои запястья обхватил холодный металл наручников.