Михаил Заплатин - В чертогах Подкаменной Тунгуски

• Название: В чертогах Подкаменной Тунгуски
• Автор: Михаил Заплатин
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1966

---

На илимках снова царит оживление. Команда радуется: порог пройден благополучно. Дядя Лука смешит пассажиров своими рассказами. Он подозрительно весел: видимо, втихомолку хватил водочки.

Три подруги уселись рядышком и смотрят на незнакомые берега. Рядом с ними опять появился гитарист. У него опухшие глаза: когда проходили порог, он спал.

— Прелестные, где же ваш Полигус? — спросил он, делая ударение на «у».

Девушки хихикнули. Парень безразлично оглядел берега:

— В какую глушь завезли нас!..

Подкаменная Тунгуска круто повернула влево. На самом изгибе с правой стороны впадала небольшая речка, в долине которой виднелась столообразная гора. Ее плоская вершина по краям обрывалась отвесными скалами. От подножия их спускались крутые, покрытые серыми осыпями склоны.

— Как называется гора? — спросил я дядю Луку.

— А шут ее знает! Гора, да и только. А речка называется Дягдагли. Чуть пониже будет другая — Дилисма.

Уж очень примечательна столовая гора в долине Дягдагли. Ее можно сравнить и со шкатулкой, и с усеченной пирамидой. Взглянуть бы с ее скалистых обрывов на просторы эвенкийской тайги! Взору предстало бы обширное пространство с многочисленными плоскими вершинами — необозримое Средне-Сибирское плоскогорье...

Из-за поворота реки на невысоком берегу показались домики.

— Вот и ваш Полигус, — сказал дядя Лука девчатам.

Девушки стали внимательно рассматривать место своего будущего жительства. Трудно сказать, что они испытывали. Может, они были рады, что поживут и поработают в отдаленном уголке настоящей Сибири. А мне хотелось бы пожить на этих пустынных берегах Подкаменной Тунгуски...

Густо заросшие лесом горы окружали деревню. Домиков в ней было не так уж много — десятка три, не больше. Среди строений выделялись три-четыре крупных здания.

От домов к воде спускались люди. Губенко включил сирену. Народ повалил еще гуще. Вскоре на берегу уже стояла большая толпа. Среди встречающих особенно много было эвенкийских ребятишек и подростков.

Наших девушек встречали местные девчата. Очевидно, они уже знали о приезде трех подруг с Кавказа. Они увели наших спутниц в деревню. За ними ушел и парень с гитарой. Все пассажиры покинули илимки. Команда местных грузчиков вместе с нашими рулевыми начала выносить грузы на берег.

Прошло часа полтора. Разгрузка кончалась. На берегу появились переодетые и принаряженные подруги. Они подбежали к нам с Григорием и радостно поделились новостями:

— А нам уже дали комнату!

— И с полной обстановкой: кровати, стол и стулья!

Девушки радовались, что в Полигусе есть кино и радио, магазин и почта.

— Не такая уж здесь глушь! — сделала заключение Людмила.

— Элка! — с ужасом сказала одна из девушек. — Картошка-то подгорит!

Подруги побежали обратно в деревню. На высоком берегу они остановились, поговорили между собой и крикнули:

— Приходите к нам в гости!

В ПОЛИГУСЕ

Чуть забрезжил рассвет — по железной палубе катера застучали тяжелые сапоги. Раздался голос Губенко:

— Дядя Лука! Петро! Никола! Саня! Поднимайся, братва!

Через минуту загудел мотор. По крыше илимки затопали сплавщики.

— Топоры, доски, гвозди! Паклю не забудьте! — командовал Григорий.

Послышались всплески падающих в воду канатов.

— Крепи буксир!

Вскоре заскрипели друг о друга бортами илимки. С одной порожней баркой Губенко поплыл к острову Польпоро за оставленными там грузами и за той илимкой, которая осталась торчать на камне.

Утро было туманное. По крутым оврагам между высоких береговых возвышенностей стояла густая молочная пелена. Медленно двигаясь, она оплывала лесистые склоны гор, наполняя собой тайгу. Туманная дымка покрывала и реку. В ней скоро скрылся катер Григория. Был слышен только гул мотора.

Я остался в Полигусе, чтобы не пропустить солнечного дня для съемки поселка.

Поселок расположен при устье маленького шумливого ручья, вытекающего из тайги со стороны скалистого обрыва. Там среди леса торчат причудливые каменные столбы, похожие на скалы у Большой Нирунды. На другом берегу Подкаменной Тунгуски, против села, тянется гряда высоких лесистых гор с плоскими вершинами.

Незаметно подкравшаяся осень разукрасила лиственничные леса вокруг Полигуса. Зеленое хвойное море за три-четыре дня стало желтым. Тайга теперь кажется ярче, веселее.

Полигус после Байкита — самое большое село в горной части Подкаменной Тунгуски. Вдоль берега протянулись два ряда добротных жилых домов с единственной широкой улицей посредине. В селе есть больница, детские ясли, туберкулезный санаторий, интернат для эвенкийских детей и Дом культуры.

А вот как писал орнитолог А. Я. Тугаринов о фактории Полигус, которую он видел в 1921 году: «Удаленная от ближайших факторий и населенных пунктов, зимой она совершенно разобщена с внешним миром... Товары сюда завозят с устья, тянут вверх бечевой в илимках, причем редко дело обходится без аварий и порчи груза».

Туман на реке немного развеялся и поднялся к горам. Громко заговорил репродуктор на столбе в самом центре села. На крыльце одного из домов показались наши спутницы. Помахав мне полотенцами, они побежали умываться к реке. Завмаг открыл ставни на окнах магазина. Начальник почты распахнул настежь двери отделения связи.

Улица поселка оживилась. На единственном дощатом тротуаре, греясь в лучах утреннего солнца и не обращая никакого внимания на проходящих, разлеглись собаки.

Идя по тротуару, я в замешательстве остановился перед неожиданным скопищем свирепых на вид псов: а вдруг бросятся на незнакомого человека!

С замиранием сердца прошел я мимо огромного пса. Не меняя положения, он открыл один глаз и безразлично посмотрел на меня. Его взгляд не принес мне успокоения. Идущий навстречу мужчина остановился:

— Не бойтесь их. Они не кусаются.

— А кто их знает, что у них на уме!

— Вы человек, видимо, новый и не знаете нравов наших сибирских лаек. Они ведь у нас зимой и летом на воле. Мы не держим их на цепи, и поэтому они добродушны к любому человеку.

Я недоверчиво покосился на псов.

— Ходите спокойно по деревне!

Я прошел мимо десятка лежащих на тротуаре собак, и действительно ни одна из них не удостоила меня своим вниманием.

В полдень я зашел в интернат для эвенкийских детей. Наши знакомые девушки занимались с малышами. Ребятишек было много. При шуме киноаппарата они таращили на меня свои раскосые глазенки. Это были дети охотников и оленеводов, которые с колхозными оленьими стадами вынуждены надолго уходить в тайгу.

Интернаты сейчас есть во всех крупных поселках Эвенкии. Эвенки, занятые охотой и выпасом оленей в тайге, теперь спокойны за своих малышей.

Весь день я провел в съемке села и его окрестностей. К вечеру на реке прогудела знакомая сирена. Губенко возвращался с острова Польпоро с двумя илимками. На одной из них белели мешки. Как ему удалось снять с камня барку с пробитым дном?! Я восхищался сибирской настойчивостью и умением Григория.

Пробитая барка требовала еще некоторого ремонта: в таком виде она не могла идти через пороги, которые расположены по реке ниже Полигуса. Команда забила пробоину, законопатила все щели.

Вода в Подкаменной Тунгуске из-за сухих дней сильно упала. При малой воде Губенко не решался плыть с караваном через опасные пороги.

— Нужен хороший дождичек денька на три, — сказал он, — тогда мы можем спокойно плыть через Мучной и Семиверстный.

Несмотря на то что давно наступил сентябрь, стояли погожие дни, и на дождь не было никакой надежды.

Бывает так осенью — затихнет вся природа в каком-то прощальном упоении, разукрасит золотом и киноварью тайгу; на небе ни облачка, тепло и спокойно, нет комаров. В эти дни так хорошо живется людям в таежных селах! Все стараются как можно лучше использовать золотое время: собрать урожай с огородов, поохотиться и порыбачить, запастись на зиму ягодами и грибами. Да мало ли дел у трудового человека!

Осень — лучшее время в Сибири.

В один из вечеров нас с Григорием пригласил к себе полигусский заготовитель Петр Константинович Сорокин. Повода не было никакого — просто захотелось посидеть за столом и поговорить с приезжими людьми. В сибирских селах это любят.

Григорий сказал мне:

— Не пойти нельзя, обидим человека.

Мы направились к дому Сорокина. У входа в избу нас встретила супруга заготовителя. В ней я узнал одну из женщин, плывших с нами на илимках из Байкита. Она провела нас в горницу. Хозяин тоже оказался знакомым: с ним мы встретились на улице, когда я с опаской обходил собак. Это был средних лет мужчина, крепкий, низкого роста, видимо бывалый таежный охотник.

Мы разговорились о пушнине, которую он принимает от охотников и в которой, безусловно, знает толк. Петр Константинович показал нам шкурки соболей, белок, ондатры — мягкое золото тунгусской тайги. Тем временем жена Сорокина гремела на кухне посудой. Через некоторое время мы услыхали ее голос: