Юрий Коротков - Виллисы

• Название: Виллисы
• Автор: Юрий Коротков
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-94278-901-0

Виллисы — магические персонажи балета «Жизель», души умерших девушек, не доживших до своей свадьбы. Эту партию предстоит сыграть Юле Азаровой, начинающей балерине, на сцене величественного театра.

За плечами восемь лет учебы — остается три месяца до выпускного спектакля. И, наконец, назначена «Жизель», распределены роли, девочки волнуются — боятся формулировки «профнепригодна», но у Юли все мысли заняты другим. Неожиданно, как это всегда случается в сказках и судьбах, в жизни Юли появляется любовь. Однако история любви в реальности далека от сценической простоты и завершенности. И ей приходится выбирать между любимым и сценой…

---

— Но как ты будешь жить?

— Как все живут, — пожала плечами Юлька. — А ты сколько в Опера-Хаус?

— Первый год немного. Пятьдесят тысяч долларов в год. — Тамми развернулась и остановила машину около невзрачного серого здания. — Приехали. — Она выключила мотор и задумчиво сказала: — Ты знаешь, я согласилась бы танцевать в Большом даже бесплатно. даже если быть совсем бедной и совсем голодной. Но потом я вернулась бы сюда как балерина из Большого и получила бы сто тысяч в год…

В сером здании был, наверное, дешевый спортзал со станком на одной стене и небольшим зеркалом на другой. Полтора десятка девчонок-дошколят в купальниках и балетках, увидев Тамми, выстроились у станка.

— Вот здесь я работаю, — сказала Тамми. Она громко заговорила что-то по-английски, указывая на Юльку — та разобрала только волшебное слово «Большой». Малыши разом, разинув рты, уставились на нее восторженными глазами.

— Я сказала, что сегодня у них праздник, — хитро улыбаясь, пояснила Тамми. — Сегодня у них будет вести урок балерина из Большого. Начинай.

— Как? — растерялась Юлька. — Я же не умею.

— Как в России. Как в Австралии. Как во всем мире.

Юлька вышла вперед.

— Плие, — она показала первое движение. И поймала себя на том, что каждым жестом, даже голосом копирует Наталью Сергеевну.

* * *

В последний день гастролей организаторы устроили прием а-ля фуршет. После первых тостов Наталья куда-то исчезла, и девчонки не таясь курили и пили шампанское. Юлька жутко устала после спектакля, но в зале не было ни одного стула, и она стояла со своим бокалом, привалившись к колонне в дальнем углу.

Вскоре к ней подошел австралиец-администратор и передал, что ее ждет Наталья Сергеевна для разговора. Он провел Юльку по лабиринту коридоров и открыл дверь кабинета, где за низким столиком сидели трое фирмачей и Наталья. Все смотрели на Юльку, неуверенно остановившуюся на пороге.

— Садись, — кивнула Наталья Сергеевна.

Юлька села напротив нее, утонув в мягком кожаном кресле.

— Господин Макферсон — руководитель балетного театра в Мельбурне, — Наталья неторопливо стряхнула пепел с сигареты. — Он предлагает тебе работу в своем театре. Контракт на три года. Зарплата — тысяча долларов в неделю, то есть пятьдесят тысяч в год… Что там еще?.. Квартира и машина оплачиваются театром, — она, непонятно улыбаясь, внимательно смотрела на Юльку. — Господин Макферсон спрашивает, согласна ли ты на этих условиях работать в его театре?

Юлька сидела, плотно сжав колени, глядя в пол перед собой. Осторожно глянула на педагогиню.

Фирмачи, вежливо улыбаясь, ждали.

— Не знаю… Я не думала…

— Ну, ты хотела бы танцевать в Австралии?

— Конечно… Но ведь у меня стажировка в Большом.

— Значит, — медленно сказала Наталья Сергеевна, — я перевожу, что ты благодаришь за лестное предложение, что ты была бы счастлива и так далее, но имеет смысл вернуться к этому разговору через год. Ты именно это хотела сказать?

— Да, — кивнула Юлька.

Наталья Сергеевна обратилась к фирмачам по-английски.

— О, Бол-шой! — те понимающе закивали, улыбаясь, разводя руками.

Все встали. Фирмачи пожали Юльке руку.

— Господин Макферсон говорит, — переводила Наталья Сергеевна, — что его представитель прилетит в Москву следующей весной и просит в течение этого года не подписывать другие контракты без согласования с ним.

— Да, хорошо.

— Кроме того, он хотел бы, чтобы этот разговор остался между нами.

— Конечно.

Юлька и Наталья Сергеевна вернулись в зал.

— Что там, Юль? — шепотом спросила Ийка.

— Да так, ерунда… — не глядя ответила Юлька, с трудом сдерживая победную улыбку.

На прощанье девчонкам подарили по большому игрушечному медвежонку коале. Юлька получила своего и снова встала рядом с Натальей Сергеевной.

— Ну, как настроение? — спросила та.

Юлька засмеялась, пожала плечами.

— Еще бы, — усмехнулась Наталья Сергеевна. — Я, честно говоря, боялась, что ты, как услышишь про Австралию, забудешь и про Большой и про все на свете.

— Я просто подумала, что если они хотят меня пригласить, то пригласят и через год, — Юлька потерлась щекой о мягкую мордочку коалы. — А покупать девочку из училища и балерину из Большого — это разные вещи.

Наталья, поднесшая было зажигалку к сигарете, изумленно глянула на Юльку. Медленно покачала головой:

— А ты молодец, девочка…

В отель Наталья Сергеевна поехала со всеми вместе на автобусе. Юлька сидела рядом, держа на коленях медвежонка и рассыпающийся букет бархатных гвоздик.

Наталья долго молча смотрела в окно, на мозаику ночных огней.

— Я договорилась на фирме, — не оборачиваясь, негромко сказала она. — Тебе поменяли билет. Полетишь через Японию. Оттуда рейс на Хабаровск. Двадцатого вернешься в Москву. Поняла?

— Спасибо… — Такого подарка Юлька не ожидала.

— Давно дома не была? — по-прежнему глядя в окно, спросила Наталья Сергеевна.

— Восемь лет.

Педагогиня помолчала.

— Я, когда начинала в театре, три года мать не видела. Полтора часа на самолете. Некогда было… Если хочешь чего-то добиться, приходится переступать через людей… Сначала через себя. Потом через самых родных и близких… Сначала тяжело. Потом ожесточаешься.

— Я так не хочу, — тихо сказала Юлька.

Наталья Сергеевна жестко усмехнулась.

— Однако танцуешь вместо лучшей подруги — и ничего, уже не болит, верно?.. И у Титовой ни разу в больнице не была? Времени нет, правда?

Юлька опустила голову.

— А если честно, то и домой не очень хочется, — добавила Наталья.

— Очень… — шепотом сказала Юлька.

Педагогиня посмотрела на нее, снова усмехнулась и бросила ей на колени журнал:

— На, дома покажешь, — и отвернулась.

С яркой глянцевой обложки ослепительно улыбалась Юлька.

* * *

Кроме Юльки, в «кукурузнике» из Хабаровска летело человек шесть: солидный дядька в шляпе баюкал на коленях пухлый портфель — наверное, начальство из краевого управления; работяги с рудника, не дожидаясь взлета, начали резаться в карты; бабка гордо обнимала свой бесценный рюкзак, набитый буханками хлеба и сгущенкой. На входной двери красовалась строгая надпись: «Открывать дверь во время полета категорически запрещается!»

Дверца кабины была распахнута и привязана проволокой. Второй пилот, парень чуть старше Юльки, поглядывал на нее, явно нездешнюю — в белой куртке, свитере с австралийским звездным флагом, бордовых джинсах и новеньких кроссовках. Поймав ее взгляд, он подмигнул и похлопал ладонью по штурвалу: хочешь порулить?

Юлька засмеялась и кивнула, приняв за шутку, но парень затащил ее в кабину и усадил в кресло вместо себя. Первый пилот, пожилой мужик, улыбнулся, указал на правый штурвал:

— Держи! — крикнул он сквозь грохот мотора.

— Я не умею!

— Научим!

Юлька взялась за ребристые рукояти штурвала.

— Москвичка? — крикнул парень. — Я москвичей за километр узнаю! Гимнастка?

— Балерина!

— Ну-у! Не из Большого, случаем?

Юлька утвердительно кивнула. Парень присвистнул.

— Когда обратно?

— Двадцатого!

— Давай двадцать первого! Со мной полетишь!

Понятно было, что самолет ведет первый пилот, но все равно здорово было держать штурвал и видеть перед собой огромный горизонт. Внизу, под крыльями биплана проплывала тайга, ползли по раскисшему зимнику лесовозы, вдалеке пестрели крыши райцентра.

Самолет вдруг клюнул вниз, Юлька в ужасе вцепилась в штурвал, не зная, что делать. Летчики добродушно засмеялись:

— Проверка реакции!

Юльке повезло — прямо с самолета она успела на автобус, два раза в день идущий до Рудника. Старый раздрызганный «пазик», завывая мотором, полз по ступицу в грязи. Юлька сидела на продавленном кожаном сиденье, держась двумя руками, чтобы не слететь на пол от качки. Пассажиры искоса разглядывали яркую гостью.

— Не пойму что-то, — сказала наконец пожилая тетка, — ты Азаровых, что ль, дочка?

— Да.

— Так это ж Азаровых старшая! Москвичка! — оживился автобус.

— Юлька Азарова! Балерина!

— А я смотрю, вроде лицо знакомое, а вроде б и нет, — радостно запричитала тетка. — Дай, думаю, спрошу! Что ж ты так редко к матери? Сколько ж тебя не было?

— Восемь лет почти, — ответила другая. — Она уехала — тем летом завал на шахте был…

Сумасшедшая карусель гастролей, расцвеченные рекламой чужие города, международные аэропорты, зеркальные стены учебных залов, розовые хитоны и атласные ленты пуантов — все осталось в каком-то ином, нереальном мире, а здесь, в настоящем, осязаемом, гнулись под ногами скользкие дощатые мостки, переброшенные через весеннюю бездонную хлябь, неторопливо шагали люди в ватниках и резиновых сапогах, и возвышался за поселком рыжий дымящийся террикон.