Роберт Масси - Николай и Александра

• Название: Николай и Александра
• Автор: Роберт Масси
• Жанр: История

---

"Граф Фредерикс, - писал Морис Палеолог, французский посол, - вполне олицетворяет жизнь Двора. Из всех подданных царя на него сыплется больше всего почестей и титулов. Он - министр императорского Двора и уделов, генерал-адьютант, генерал от кавалерии, член Государственного Совета, канцлер императорских орденов, главноуправляющий кабинетом его величества.

Все его долгое существование протекло во дворцах и придворных церемониях, в шествиях и в парадах, под шитьем и галунами... Он посвящен во все тайны императорской фамилии. Он раздает от имени императора все милости и все дары, все выговора и все кары. Великие князья и великие княгини осыпают его знаками внимания, так как это он управляет их делами, он заглушает их скандалы, он платит их долги. Несмотря на всю трудность его обязанностей, нельзя указать ни одного его врага, столько у него вежливости и такта. К тому же, он был одним из самых красивых людей своего поколения, одним из самых изящных кавалеров, и его успехи у женщин неисчислимы. Он сохранил свою стройную фигуру, свои очаровательные манеры... Он совершенный образец своего звания, высший блюститель обрядов и чинопочитания, приличий и традиций, учтивости и светскости".

Но возраст давал себя знать. Фредерикс занемог, силы оставляли его. Засыпал во время заседаний. Стал забывчив. Во время войны во дворец прибыл князь Барятинский, чтобы вручить государю орден св. Георгия. "Фредерикс направился к царю объявить о приходе князя, - вспоминал Боткин, - но, брел из комнаты в комнату, забыл, зачем идет, и ушел прочь. Государь ждал князя в одной комнате, князь государя - в соседней. Оба были удивлены и раздосадованы такой медлительностью". В другом случае Фредерикс подошел к государю и, приняв его за своего зятя, Воейкова, спросил: "А ты будешь сегодня на Высочайшем завтраке?" Когда император недоуменно посмотрел на министра, тот объяснил, что принял его за кого-то другого.

Вторым любимцем Николая II среди придворных был князь В.М.Орлов, начальник канцелярии его величества. Высокообразованный, с саркастическим складом ума, потомок одного их фаворитов Екатерины II, князь был всем известен как "толстяк Орлов". Он был настолько тучен, что, садясь, не видел собственных коленей. В прежние времена он был конногвардеец, но в пожилом возрасте не мог уже забраться на лошадь. Во время парадов, когда государь и его свита ехали верхом, Орлов шел пешком рядом с ними.

Естественно, эти придворные были ярыми монархистами "plus royaliste que le roi". [(больше монархисты, чем сам король (франц.))] Россия, какой ее хотелось бы видеть таким людям, как Орлов, была страной робких, глубоко набожных мужиков, всей душой преданных царю. Врагами же России были те, кто подрывал самодержавие - политиканы и революционеры. Такие речи нашептывались императору, несмотря на военные поражения, восстания, взлеты и падения министров и членов Думы. По словам Г.Боткина, сына лейб-медика, волшебный, сонный мир Царского Села, убаюканный песнями усатых сирен, которые напевали "Боже Царя храни", добросовестно посещали церковь, время от времени со скромным видом спрашивая, когда наградят их очередным орденом, представят к следующему чину или увеличат жалование, в конце концов оказался на краю бездны".

"Дворец был построен покоем, - писала Т.Боткина, дочь лейб-медика, разделившего судьбу царской семьи. - Фасадом своим, центр которого полукруглое окно кабинета Его Величества, он выходил на газонную часть парка. Флигеля выходили на большой двор, с чугунными воротами на улицу. В левом флигеле и нижнем этаже центра находились парадные комнаты; в правом флигеле помещалась часть свиты и коронованные Гости; в верхнем этаже центра была спальня их Величеств и комнаты Их Высочеств... Жили они очень тесно. Алексей Николаевич имел две комнаты: спальню и классную. Великие княжны имели две спальни, в которых жили по двое". Возник особый мир, где царская семья жила уединенной, мирной жизнью.

После бракосочетания Александра Федоровна велела заново отделать комнаты в их флигеле. Для портьер, ковров, обивки мебели, подушек использовались яркие ткани, выписанные из Англии. Любимым цветом императрицы был mauve - сиреневый. Из комнат на втором этаже, предназначенных для детей, была вынесена громоздкая мебель. Ее заменили простые кровати и комоды светлого дерева. Комнаты были задрапированы английским кретоном ярких, веселых тонов. Благодаря стараниям царицы правое крыло дворца стало походить на уютную английскую виллу.

Границу, отделявшую этот интимный мир от остальных дворцовых помещений, охраняли четыре кричаще одетых экзотических телохранителя. У дверей рабочего кабинета царя или у будуара, где отдыхала императрица, стояли огромного роста негры в алых шароварах, шитых золотом куртках, туфлях с остроконечными, загнутыми вверх носками. Подруга Александры Федоровны, Анна Вырубова, вспоминала: "За ее стулом стоял арап Джимми в белой чалме и шитом платье. Арап этот был одним из абиссинцев, которые дежурили у покоев Их Величеств... Абиссинцы эти были остатком придворного штата Двора времен Екатерины Великой". В действительности это был американский негр по имени Джим Геркулес. Некогда нанятый Александром III, Джим продолжал свою службу, движимый лишь личной преданностью царской семье. В отпуск Джим ездил в Америку, откуда привозил детям гостинцы банки повидла из гуавы.

За тяжелыми дверями, охраняемыми этим фантастическим квартетом, жила своей размеренной жизнью императорская семья. Зимой Царское Село покрывала снежная пелена, солнце вставало лишь в девять часов. К семи император был уже на ногах. Одевшись при свете лампы, он завтракал вместе с дочерьми и отправлялся в кабинет работать. Александра Федоровна редко выходила из своего будуара раньше полудня. Утром, полулежа в в кровати или на кушетке, она читала или сочиняла длинные сентиментальные письма подругам. В отличие от Николая Александровича, императрица писала свои послания на нескольких страницах, из всех знаков препинания используя лишь многоточия, тире и восклицательные знаки. У ног ее лежал небольшой мохнатый шотландский терьер Эйра. Многие находили, что у собаки подлый нрав: нередко, выскочив из под стола, Эйра хватала посетителя за пятки. Царица же души в ней не чаяла и носила ее с собой повсюду, даже в столовую.

Не пример многим царственным супругам государь и императрица спали вместе; спальня была просторной, с большими окнами, выходящими в парк. Большая двуспальная кровать светлого дерева стояла в простенке между двумя окнами. На полу мохнатый ковер сиреневого цвета, на нем - стулья и кушетки, обитые цветной тканью. Справа от кровати дверь в небольшую молельню государыни. В помещении этом, освещенном тусклым пламенем лампад, висела икона, на столике лежала Библия. Другая дверь вела в ванную комнату императрицы, где в нише хранились разные старинные предметы. Воспитанная в викторианском духе, Александра Федоровна требовала, чтобы ванна и туалет днем драпировались.

Самым знаменитым помещением во дворце - а одно время и во всей России - был сиреневый будуар. И портьеры, и ковер, и подушки - все было сиреневого цвета. Даже мебель была сиреневая с белым. "Комната эта была полна цветов, кустов цветущей сирени или розанов, и в вазочках стояли цветы", - вспоминает Вырубова. На столах и полках лежали книги, газеты, фарфоровые и эмалевые безделушки. [(Помимо распятий, икон и образов, Александра Федоровна коллекционировала предметы с изображением свастики. Известная испокон веков, свастика в течение многих тысячелетий была символом солнца, возрождения и бесконечности. Этот знак видели на предметах, найденных при раскопках Трои, на тканях инков, на стенах римских катакомб. Но поколение, выросшее после гибели императрицы, восприняло этот знак возрождения как презренный символ насилия, нетерпимости и террора. (прим. автора.))] Предметы, собранные в этой комнате, напоминали ей родных, настраивали на религиозный лад. Стены были увешены иконами. Над кушеткой висела висела огромная, освещенная по вечерам электрической лампой, картина "Сон пресвятой богородицы". На другой стене - портрет принцессы Алисы, матери государыни. На почетном месте на столике находилась большая фотография королевы Виктории. Единственным портретом в будуаре, изображавшем не святого, и не родственника царицы, был портрет королевы Марии-Антуанетты.

В этой уютной комнате, среди дорогих сердцу предметов, Александра Федоровна отдыхала душой. Здесь по утрам она беседовала с дочерьми, помогала им выбирать себе платье им решить, чем сегодня заняться. Сюда спешил к супруге царь, чтобы выпить чашку чая, прочесть газеты, поговорить о детях и государственных делах. Разговаривали они по английски, хотя с детьми Николай II говорил по-русски. Для Александры Федоровны муж был "Ники". А.А.Вырубова вспоминала: "высокая, с золотистыми густыми волосами, доходившими до колен, она, как девочка постоянно краснела от застенчивости; глаза ее, огромные и глубокие, оживлялись при разговоре и смеялись. Дома ей дали прозвище "Солнышко" - имя, которым всегда называл ее Государь". Иногда в комнатах царского флигеля слышался мелодичный звук, похожий на птичью трель. Этим сигналом Николай звал к себе жену. В первые годы брака, заслышав этот зов, Александра Федоровна, покрываясь румянцем и, бросив все дела, спешила к своему супругу. Когда подросли дети, таким же манером царь подзывал к себе и их; этот похожий на птичий свист звук, нередко раздавался в Александровском парке.