Ричард Пратер - Тела в Бедламе

• Название: Тела в Бедламе
• Автор: Ричард Пратер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-218-00651-3, 5-218-00650-5

Частный детектив Шелл Скотт, отчаянный малый, искатель приключений. Местодействия — роскошный и непредсказуемый Голливуд, где Скотту не грозит остаться без работы. Его клиенты — кинозвезды, воротилы кинобизнеса и прочие «сливки общества».

---

Я осмотрел письменный стол и нашел то место, где он был взломан. Обыскал его и ничего не обнаружил. Потом я выглянул в разбитое окно над постелью и увидел узкий проход между зданиями, ведущий на улицу. Я вернулся к сержанту и спросил его:

— Послушайте, сержант, когда точно прибыла сюда полиция?

Он поджал губы, словно соображая, стоит ли отвечать. Но затем, вспомнив, очевидно, о просьбе Сэмсона, ответил:

— Около двух утра. Это имеет значение?

— Кто знает? Просто любопытно.

— По-вашему, Скотт, они приехали достаточно быстро?

Я поколебался и все же сказал вполне вежливо:

— Конечно, я доволен.

— Может, у вас есть предложения? Может, каждый раз, когда мы находим жмурика, нам следует посылать патруль в его дом, в его офис, в его любимые бары? Как вам это понравится?

— Я бы был в восторге.

Повернувшись, я снова вошел в студию и осматривал ее некоторое время, как и подобает сыщику, то есть просто озирался. Потом стал перебирать полотна, впрочем не надеясь отыскать что-нибудь существенное. Просто я помнил сказанное Холли: она позировала обнаженной, а я бываю иногда настроен очень распутно.

Мне показалось, что я нашел ее. Глубоко вдохнув и выдохнув ставший сразу горячим воздух, я разглядел, что это была не Холли. Обнаженная, но не она.

Я вдруг забыл о понравившейся мне старушке, выставленной в витрине. Да и кто не забыл бы? Разве что кто-нибудь старше восьмидесяти. Поправка: старше девяноста. Обнаженная была написана в половину натуральной величины и казалась трехмерной. Плоть была действительно плотью, а кожа — теплой, мягкой, живой. Не сразу дошла очередь до лица. Манили полные, выпяченные груди, тонкая крепкая талия, роскошные бедра, длинные, изящно выточенные ноги. Она лежала на боку, опираясь на локоть и повернувшись к зрителю лицом, обрамленным длинными черными волосами, спадающими на плечи.

Лицо было прекрасным и показалось знакомым, но не совсем. Однако кем бы она ни была, я бы не отказался с ней встретиться. В голливудской квартире у меня есть собственная обнаженная — «Амелия». Мне очень нравилась моя «Амелия», но теперь мне, пожалуй, придется расстаться с ней — я уже не смогу любить ее как прежде.

Вздохнув, я просмотрел остальные эскизы, натюрморты и портреты. В углу мастерской я обнаружил еще одну комнатку, размером примерно шесть на восемь футов. Она была заперта. Я догадался, что это такое, но все же хотел убедиться. Взяв ключ у сержанта, я открыл дверь.

Это была отлично оборудованная фотолаборатория. Включив верхний свет, я тщательно осмотрел все. Там были ванночки, коричневые стеклянные бутылочки с проявителем, закрепителем и другими химикатами, бачок для тридцатипятимиллиметровой пленки и увеличитель на маленьком столике рядом с раковиной, к которой была подведена вода. Было еще множество вещей, необходимых для фотодела: рамка, обрезной станок, ножницы, белые тряпочки и полотенца. Компактное и опрятное помещение.

Еще были две проявленные тридцатипятимиллиметровые пленки, но они меня разочаровали. Я просмотрел негативы и не нашел в них ничего интересного. Никаких обнаженных, ничего, годившегося для шантажа. Не было сомнений в том, что их проявил сам Брэйн и сделал это не очень аккуратно: на негативах были затемнения и пятна от закрепителя. Мне они не дали ничего существенного.

Погасив верхний свет, я включил красную лампу над раковиной и просмотрел пакеты с фотобумагой — вся она оказалась чистой. Ни одной фотографии.

Убедившись в бесполезности своих поисков, я вышел из фотолаборатории, запер дверь и с улыбкой вернул ключ сержанту. Провожаемый его сердитым взглядом, я вышел из дома, прыгнул в «кадиллак» и поехал в центр города.

* * *

Хэйзел уже встала из-за пульта, собираясь домой. Она сообщила мне, что меня никто не спрашивал, и поинтересовалась, неужели я провел все это время у Пита. Я посоветовал ей сделать стойку на ушах и прошел в свой офис. Наблюдая за золотыми рыбками, резвящимися в десятигаллонном аквариуме на книжном шкафу, я размышлял о Брэйне. Кто мог его убить и что, черт возьми, мне делать?

Обычно я держу дюжину золотых рыбок в офисном аквариуме. Сейчас их было тридцать три — во всяком случае, столько я смог насчитать. Но в количестве рыбок я не был уверен, потому что одна из самочек вывела дня три назад кучу деток, и теперь эти малютки были так полны жизни и энергии, что за ними невозможно было уследить. Однако наблюдение за рыбками не навело меня на блестящие идеи, поэтому я сел за письменный стол и погрузился в недолгие и, увы, бесплодные размышления. Занятый этим, я проверил ящик стола, в который засунул красивый пистолет Датча с перламутровой рукоятью. На месте. Интересно, как скоро я снова увижусь с Датчем и Флемом? И, конечно, с Гарви Мэйсом?

Я осторожно положил ноги в туфлях из козловой кожи на стол и угнездил телефонный аппарат на коленях. Бережно, ибо я горжусь моим почти новым письменным столом красного дерева со сверкающей столешницей.

Кстати, я вообще горжусь своим кабинетом. Недавно я заработал пять штук, и мой скромный офис внезапно преобразился. Я покрыл пол темно-синим ковром, поставил письменный стол с вращающимся креслом и два других глубоких кожаных кресла и добавил два шкафчика-картотеки. Рыбки плавают в аквариуме, стоящем на книжном шкафу, в котором я держу справочники «Кто есть кто», «Британскую энциклопедию» и три тома из четырехтомника «Моя жизнь и любовь» Фрэнка Харриса. Перед большим столом красного дерева, за моей спиной, широкое окно, через которое я могу наблюдать за снующими по Бродвею пешеходами. Одним словом, приятное местечко для расслабления, а иногда даже для работы.

Я отыскал номер отеля «Джорджиан» и позвонил Амелии Бэннер. После пары гудков на другом конце линии подняли трубку.

— Амелия, милая моя Амелия, это Шелл Скотт.

— О, привет, — ответил сонный голос. — Привет, Шелл. Как поживаешь? — Она откровенно зевнула в трубку.

— Тебе уже скучно? — расстроился я.

— Не говори глупости, дурашка. Ты меня разбудил.

— Отоспалась?

— Пожалуй. Который час?

Я посмотрел на часы:

— Уже пять. У тебя все в порядке?

— А? Да. Я только сейчас пришла в себя, Шелл. — Она, казалось, проснулась окончательно. — Ты разузнал что-нибудь?

— Ничего особенного. Завтра узнаю больше.

— Шелл?

— Да?

— Ты приедешь?

— Не думаю, Хол… Амелия. Спи дальше. Ты выглядела очень утомленной, а спала всего четыре-пять часов. Я просто хотел убедиться, что все в норме.

Она мягко проговорила:

— Я уже восстановила свои силы.

На это я не нашелся что сказать.

— Шелл? Ты меня слышишь?

— Слышу.

— Ну так что?

— Увидимся завтра.

— Противный.

— Я такой.

— Ты не хочешь уложить в постель убийцу?

— Прекрати. И не глупи. Увидимся завтра.

Черт, дурацкая шутка.

— Хорошо, Шелл. Пока.

— Спокойной ночи, Амелия. Выспись как следует. Я тебе позвоню.

— Провались ты! — Она бросила трубку.

Я полистал телефонный справочник в поисках Гарви Мэйса и Вандры Прайс, но они в нем не значились. Оператор тоже не помогла мне, и я позвонил в отдел расследования убийств. И ответил мне — кто бы вы думали? — мой любезный друг Керригэн.

— Да?

— Мне нужен капитан Сэмсон.

— Извините, но он уже ушел. Ха! — Его тон вдруг переменился, утратив всякое подобие вежливости. — Я, кажется, узнаю мужественный голос. Если это не кровожадный детектив Шелл Скотт, я перережу себе глотку.

Я мог бы и ответить, но не стал этого делать, а лишь попросил:

— Соедини меня с кем-нибудь еще.

— Ничего не выйдет, Скотт. Если хочешь чего, говори мне.

— Меня удивляет, что ты сидишь в отделе. Я-то думал, ты будешь болтаться где-то рядом, чтобы выследить меня, хотя я сомневаюсь в том, что ты можешь выследить кого-нибудь, разве что ребенка.

— Ладно, чего ты хочешь?

Черта с два попрошу я его о чем-нибудь.

— Не вешай трубку, — сказал я, положил свою и отправился домой.

Двойную порцию мяса на ребрышках и хорошенько выспаться. Глядишь, завтра будет более плодотворный день. В каком смысле плодотворный, я не знал, но предчувствовал, что скучать мне не придется.

Вернувшись в свой апартамент-отель, я выпил немного с Полом Энсоном — доктором, живущим на том же этаже через две двери от моей квартиры, у которого всегда был постоянный запас доброго кукурузного виски. Потом я отправился к себе.

На «Амелию» я взглянул с чувством, близким к отвращению. До сих пор она царила в гостиной моей трехкомнатной квартирки. Но по сравнению с пышной красоткой в мастерской Брэйна моя «Амелия» казалась мне слишком вульгарной. Она висит, как войдешь, на правой стене над фальшивым камином, и ее бесстыжие глаза лукаво смотрят вниз, на огромный диван шоколадного цвета, стоящий на толстом ворсистом желто-золотистом ковре, покрывающем пол от стены до стены. Чего только красотка не повидала, так что настала пора от нее отделаться.