Ричард Пратер - Больше, чем страх

• Название: Больше, чем страх
• Автор: Ричард Пратер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1998
• ISBN: 5-218-00695-5, 5-218-00650-5

Действие происходит в Мексике. Шелл Скотт должен помочь графине Лопес, русской по происхождению, разоблачить шантажистов. Как всегда в романах Р. Пратера, интрига раскручивается стремительно, в поле зрения Скотта и читателя оказываются криминальные, политические группировки, и выиграть у них, ох, как непросто!

Первый раз книга издавалась в 1954 году и главный герой книги был - Abelard Schuman

Книга была переиздана в 1961 году в новой редакции. Пратер отредактировал книгу под главного героя - Шелла Скотта.

---

— Моник, дорогая, — сказал я. — Ты что, все это время была здесь? С того момента, как позвонила Амадору?

— Да, я очень волновалась, — простодушно ответила она. — Что с тобой произошло? Ты теперь свободен?

— Да. Через минуту я тебе все расскажу.

Амадор, стоявший с сеньорой Лопес у двери, поманил меня пальцем.

Когда я подошел к ним, графиня ровным голосом произнесла:

— Мистер Скотт, я звонила мужу, и благодаря ему вас освободили. Генерал очень заинтересовался, почему я за вас хлопочу, и задал уйму вопросов. Я сказала, что вы мой друг, которого несправедливо упрятали в тюрьму. Мои объяснения он принял, во всяком случае пока. Однако если мой муж узнает всю правду, вы снова окажетесь в тюрьме. — Она ненадолго замолчала, а потом добавила: — Как вы понимаете, помочь я вам тогда не смогу. И не только потому, что у меня нет связей. Просто у меня самой будут огромные неприятности. Возможно, это звучит и жестоко, но на меня вы можете рассчитывать только в том случае, если сами окажете мне услугу. Уверена, вы меня правильно поняли.

В ответ я кивнул. Здесь все было ясно и без напоминания графини.

Амадор отвел меня в сторону.

— Я отвезу графиню домой, — сказал он, — и минут через двадцать доберусь к себе. Ты поезжай тотчас. Договорились? Мы все обсудим, я покажу фотографии, которые получила графиня. На них запечатлен и тот парень. Возможно, они тебе пригодятся.

— Хорошо, Амадор, но послушай. Ты начал говорить о том, что уже сегодня генерал будет смотреть этот фильм но не закончил.

— Да, похоже, что будет. Графиня сообщила мне, что у ее мужа сегодня какая-то важная встреча, но от других людей я узнал, что генерал собирается вовсе не на нее, а скорее всего в компанию с девицами, где крутят порнографические фильмы. Так что надо поспешить: не исключено, что смотреть будут именно фильм с участием графини.

— А где все это будет происходить?

— Пока не представляю. Да и как выведать, не знаю. Графине, естественно, тоже неизвестно. Вот тебе и предстоит все узнать самому. Так что до встречи, — сказал Амадор и вместе с сеньорой Лопес скрылся в дверях.

Я молча проводил их взглядом. У меня было такое ощущение, будто под моими ногами проваливается пол. Следом за ними на улицу Лондрес вышли и мы с Моник.

Накрапывал дождь. Мы помахали рукой проезжавшему мимо такси, совсем новенькому «форду», и, когда машина остановилась рядом с нами, забрались в нее. Где-то над городом сверкнула молния, и вскоре пророкотали раскаты грома. Попросив водителя отвезти нас в отель «Дель Прадо», я откинулся на мягкую спинку сиденья и стал перебирать в памяти все, что произошло со мной за эти последние два часа. Мне очень хотелось знать, где сейчас находится латиноамериканский Хемингуэй, с какой целью в мою пачку «Белмонтса» подсунули марихуану и почему меня так быстро освободили.

Глава 4

— Вот, Моник, и все мои приключения за последние два часа, — произнес я, закончив свой рассказ, скрыв, разумеется, историю о генерале и графине.

Мы только что начали сворачивать с улицы Флоренции направо, чтобы выехать на широкую авеню Реформы. Вернее, пытались свернуть. Авеню Реформы, на которую выходит не менее девяти улиц, с ее впечатляющими статуями и монументами, утопающими в зеленых кронах деревьев, и зданиями — великолепными образцами современной архитектуры, — одна из самых красивых в мире. Однако выехать на нее или свернуть с нее часто бывает почти невозможно. Половина всего мексиканского парка автомобилей приписана к столице, но иногда создается впечатление, будто все транспортные средства, которыми располагает Мексика, собираются именно здесь, на авеню Реформы. Машины движутся непрерывным потоком. Водители, положив одну руку на руль, а другой давя на кнопку звукового сигнала, на опасной для жизни скорости огибают скульптурные композиции, установленные посередине проезжей части, обгоняют идущие впереди машины и с ревом проскакивают мимо дорожных указателей, запрещающих использование звуковых сигналов.

Наконец нам все же удалось благополучно влиться в автомобильный поток и двинуться в направлении улицы Хуареса, на которой находился наш отель. После душной камеры мне не хватало воздуха, и я, покрутив ручку в дверце машины, опустил стекло.

— Как же тебе удалось выйти из тюрьмы, Шелл? — спросила меня Моник.

— Мне помогли, — с улыбкой ответил я. — Кстати, спасибо, что позвонила Амадору. Если бы не ты, я и сейчас бы сидел в кутузке и хлебал тюремную баланду. Да, а что с доктором?

— С ним? А что ты имеешь в виду?

— Так ты тоже ничего о нем не знаешь. Дело в том, что Амадор разговаривал по телефону с Бафф, и та сообщила, что отец в гостинице не появлялся.

Моник нахмурилась:

— Странно. Ты долго не возвращался, и я пошла за тобой. Выйдя на улицу, я увидела, что тебя заталкивают в полицейскую машину. Я обомлела. Поймав такси, я тотчас поехала за вами, так что с того времени ни Бафф, ни ее отца уже не видела.

— Ничего. Вероятно, они уже оба в своем номере. Угостишь сигаретой?

Мы закурили, и я, устроившись поудобнее в машине, задумался. Дождь усилился. В это время года с погодой здесь происходят удивительные метаморфозы: может быть сухо, небо безоблачное, а через полминуты откуда ни возьмись набегают черные тучи, и на землю обрушиваются потоки воды. Вот и сейчас я смотрел на ветровое стекло, по которому со злостью барабанили крупные капли дождя. Но нашего водителя такая погода совсем не волновала. Надо сказать, таксистов вообще ничто не волнует. Я инстинктивно уперся ногами в пол — прямо перед нами из плотной завесы дождя неожиданно вынырнула огромная статуя Cuahtemos. Еще секунда, и мы неминуемо врезались бы в постамент, но таксист вовремя нажал на тормоз, и машина остановилась.

Движением транспорта в столице Мексики управляют в основном полицейские. Они, стоя на видном месте, размахивают фонариками, отчаянно жестикулируют, вращаются то в одну, то в другую сторону, почесывают свои зады и изо всех сил дуют в свистки. Здесь же, на авеню Реформы, регулирование потока машин осуществлялось с помощью светофоров и разного рода указателей. И это было для Мехико огромным прогрессом, хотя говорить, что эти современные средства регулировки движения обеспечивали хоть какой-то порядок на оживленной магистрали, нельзя. Местные водители на удивление точно чувствовали момент, когда должно произойти переключение светофора, и за секунду до этого или чуть раньше жали на газ, и огромная масса машин, в основном подержанных, разом срывалась с места и с бешеной скоростью мчалась мимо оторопевших туристов, вознамерившихся было пересечь авеню. Водителей совсем не волновало, задавят они при этом кого-нибудь из пешеходов или нет. Главное для них было вырваться вперед.

Мы оказались во втором ряду, то есть в самом центре транспортного потока. Справа и слева нас поджимали машины, хотя добрая половина первого ряда была свободной. Свободное пространство до тротуара оказалось достаточно широким, чтобы в него вскоре втиснулся огромный «кадиллак» черного цвета, который тут же предпринял попытку встать первым в нашем ряду. Но наш таксист был начеку и выдвинулся немного вперед. Среди мексиканских водителей это своего рода игра: не дать никому занять место впереди себя. Пешеходы, оказавшиеся на проезжей части, в счет не шли.

Внезапно сверкнула яркая молния, и следом раздался раскатистый гром. Но и это не испугало нашего водителя. Чтобы нас не опередил «кадиллак», он так резко нажал на газ, что меня прижало к спинке сиденья. В этот момент что-то больно укололо меня в шею. Наверное, хрустнули шейные позвонки, решил я. Боль, как ни странно, не проходила. Я посмотрел, где теперь «кадиллак», но так и не увидел его. Справа две машины сворачивали на примыкавшую к авеню улицу и, вероятно, закрыли собой этого черного монстра. Снова послышался громкий треск. То ли это были раскаты грома, то ли треск столкнувшихся друг с другом автомашин — я так и не понял. Теперь наш таксист всецело ушел в борьбу за лидерство сразу с двумя водителями: один из них пытался из левого ряда встать впереди нас, а другой — протиснуться между нами.

— Мне никогда не привыкнуть к подобным вещам, — сказал я Моник. — Это же сплошной хаос. Каждый едет, как ему вздумается. По Мехико я предпочел бы ходить пешком, если бы не боялся пересекать улицы.

— Ничего, думаю, мы прорвемся, — смеясь, ответила она.

Оторвавшись от преследовавших нас машин, мы обогнули очередной монумент, стоявший посреди проезжей части, и покатили дальше. Жжение в шее не проходило. Проведя рукой по загривку, я непроизвольно вскрикнул: такая сильная была боль. Я отдернул руку и посмотрел на ладонь. По моим пальцам текла густая кровь.

Я оцепенел. Еще секунд пять я с удивлением разглядывал свои пальцы, силясь понять, откуда взялась кровь на моей шее. Но тут в который раз сверкнула молния, и только теперь я вспомнил, что впервые ощутил боль в шее, когда тот самый черный «кадиллак» пытался нас обогнать. Я вновь приложил руку к шее и нащупал неглубокую рану.