Ричард Пратер - Эффект Эмбера

• Название: Эффект Эмбера
• Автор: Ричард Пратер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0135-1

Новое запутанное дело Шелла Скотта начинается появлением голой красотки в номере сыщика...

---

Суд удовлетворил иск миссис Эмбер, обвинявшей мужа в ментальной жестокости, которая в те дни трактовалась весьма широко – от докучливости до рукоприкладства. Пообещав полсотни одному моему старому информатору в Сакраменто, я узнал истинную причину, побудившую Лору развестись с Норманом. Оказалось, что она уличила его в flagrante delicto, что в переводе с латыни означает «прелюбодеяние», а попросту говоря, застукала мужа, когда тот трахал девятнадцатилетнюю няньку их сына. Разумеется, «трахал» – отнюдь не означает, что он бил девицу доской по голове.

Но еще более интересно мне было узнать, что не прошло и года после развода, как Норман Эмбер подал заявку и вскоре получил патент на первое из многочисленных изобретений. Суть изобретения состояла в том, что ему удалось совместить усовершенствованную им 16-миллиметровую кинокамеру с компактным, встроенным гироскопом конструкции Эмбера, работающим на батарейках. Благодаря этому новшеству, кинооператор, пользующийся переносной камерой, получал такое же устойчивое изображение, как если бы она была установлена на треноге. Изобретение было зарегистрировано, и Эмбер получил на него патент, но, видимо, практического применения оно не имело, а следовательно, не принесло и прибыли.

Притом, что моя научная эрудиция не простирается далее умения включить и выключить посудомоечную машину, в ходе «разработки» Эмбера, включавшей сбор обильной информации, и в частности получасовой разговор с Вашингтоном, округ Колумбия, я сумел-таки усечь одну любопытную деталь, а именно: в отличие от Гуннара Линдстрома – ученого-энциклопедиста, прославившегося крупными открытиями по крайней мере в десятке на первый взгляд не связанных между собой областях науки и техники, научный поиск Эмбера замыкался на усовершенствовании и разработке абсолютно новых принципов «воспроизведения зрительных образов». Другими словами, девятнадцать из двадцати четырех выданных Эмберу патентов касались воспроизведения образов, или «картинок», будь то фотография, любительская или профессиональная киносъемка, а также усовершенствования телевизионных камер, приемников, кинескопов и новых средств видеозаписи.

Последние изобретения Эмбера, включая и то, которое было запатентовано уже после его выхода из тюрьмы, были не только более сложными, а следовательно, и менее доступными моему пониманию, но и показательными в смысле направленности его научных разработок, определившихся во время службы в «Хорайзенс Инк» и оставшихся неизменными на протяжении всех последующих лет.

Это были годы расцвета кабельного телевидения, когда широкое распространение получили кассеты и диски, а также лазерные голограммы. Последние с успехом стали использоваться для записи и хранения всевозможной информации и даже для создания стереофильмов. Мне довелось видеть один из первых, а может быть, самый первый стереофильм, снятый по новой, голографической технологии. Дело в том, что я давно увлекаюсь разведением аквариумных рыб и даже пытаюсь выводить новые экзотические породы. А фильм был как раз об этом.

Изображение проецировалось не на серебристый экран, а просто в кубометр воздуха, и было оно трехмерным. Возможно, оно не выглядело столь же убедительно, как два настоящих аквариума, стоявших в моей квартире, хотя маленькие тропические рыбки с ярким оперением, быстро сновавшие в воде, выглядели абсолютно реальными. Казалось, достаточно протянуть руку, чтобы почувствовать их живую, трепетную плоть.

Но самым незабываемым впечатлением от этого фильма было то, что сам прямоугольный, наполненный водой аквариум оставался неподвижным. Даже притом, что я обошел его и оглядел со всех сторон.

Я понаблюдал некоторое время за маленькой Corydoras paleatus, или зубаткой полосатой, медленно кружившей у самого дна аквариума. Потом зашел с другой стороны и снова принялся следить за той же самой зубаткой. Теперь она металась, вздымая песок, слева направо, в противоположном конце аквариума.

Рыбки выглядели вполне естественно, словно живые. О том, что это всего лишь оптический эффект, свидетельствовало разве что их интенсивное свечение, да и то я вряд ли догадался бы об этом, если бы не знал заранее.

Вот почему меня заинтересовал тот факт, что в «Хорайзенс Инк» Норман Эмбер возглавлял научно-исследовательскую лабораторию, занимавшуюся секретными разработками в области аккумулирования и воспроизведения зрительных образов статичных и движущихся объектов с использованием лазерных установок, голографической техники, компьютеров и Бог знает чего. Поскольку эти разработки были засекречены, мне не удалось получить о них более подробную информацию.

И все же я узнал, что последний патент был выдан Эмберу за изобретение какой-то съемочно-проекционной установки, позволяющей получать трехмерное изображение повышенной четкости. Конечно, я не знал, каким образом это достигается, да мне это и не было нужно.

Зато у меня было достаточно оснований стремиться как можно больше узнать о самом Эмбере, а еще лучше поговорить с ним самим. Поэтому около часу дня я вновь въезжал на стоянку перед Вейр-Билдинг.

Уточнив, где находится адвокатская контора Винсента Рагена, я поднялся в лифте на третий этаж и распахнул дверь, значившуюся под номером 38.

Яркая блондинка средних лет перестала печатать на машинке и вопросительно взглянула на меня. Она связалась по селектору с Рагеном и была нимало удивлена, когда тот распорядился меня пропустить, хотя мы с ним и не договаривались о встрече.

Винсент Раген сидел за небольшим столом светлого дерева. При моем появлении он встал и поспешил мне навстречу, протягивая руку для рукопожатия и одновременно окидывая меня пытливым взглядом сквозь дымчатые очки.

Я пожал ему руку, говоря:

– Спасибо, что согласились принять меня, мистер Раген.

– Не стоит благодарности. Я только что вернулся с ленча, и у меня найдется для вас минутка-другая. – Он улыбнулся и добавил: – Но не больше.

– Мне больше и не потребуется. Просто хотел уточнить одну вещь, о которой забыл вас спросить вчера вечером. Вернее, вчера у меня еще не возникал этот вопрос.

– И о чем же вы забыли меня спросить?

– Я бы хотел знать, что вам известно о Нормане Эмбере?

– Нормане?

Я навострил уши. Как правило, отвечая на вопрос о совершенно незнакомом человеке, не повторяют его имя.

Имя Эмбера слетело у него с уст естественно, но сам вопрос – или скорее непроизвольная реакция на него со стороны Рагена – заставил его насторожиться. По движению его бровей и поджатым губам я понял, что Рагену не хочется говорить о Нормане Эмбере.

Раген задумчиво почесал кончик носа и продолжал:

– Боюсь, что не смогу быть вам особенно полезен, мистер Скотт. Я его практически не знаю... Поэтому мне странно, что вы пришли с этим именно ко мне.

– Дело в том, что я собираю информацию по крупицам, где только возможно, мистер Раген. – Я закурил и выпустил в потолок струю дыма. – Я узнал, что он – изобретатель и что за двадцать пять лет ему было выдано десятка два патентов. Поскольку он постоянно проживает здесь, я и подумал, что, возможно, именно вы оформляли некоторые из его заявок.

Раген отрицательно покачал головой.

– О нет, вы ошибаетесь. Я действительно почти ничего не знаю о работе Нормана... э... мистера Нормана. Так, встречал его пару раз на конференциях, последний раз здесь, в Лос-Анджелесе. Он – очаровательный чудак, очень талантливый. Со странностями, разумеется.

– Почему «разумеется»?

– Наверное, я не точно выразился, – улыбнулся Раген. – Но он действительно странноватый и эксцентричный. Впрочем, по моим наблюдениям, у многих моих клиентов имеются явные отклонения от нормы. Но в этом нет ничего страшного. Иначе они скорее всего не были бы учеными и тем более изобретателями.

– Не берусь с вами спорить, – сказал я. – А что, у Эмбера небольшой сдвиг по фазе?

– О нет, что вы! – рассмеялся Раген. – Нет... Просто с ним трудно общаться на бытовом уровне, трудно находить общий язык, вот что я имею в виду. Он всегда категоричен, нетерпим к мнению собеседника. Резок, самоуверен, мнит себя чуть ли не спасителем человечества. Его обуревают несколько весьма странных идей. Разумеется, я далек от мысли каким-либо образом порочить эти его идеи – недаром же ему выдали столько патентов.

– Не знаете, где его можно найти?

Раген покачал головой.

– Я наведывался пару раз к нему домой, – сказал я, – но никого не застал. Не подскажете ли, как мне его разыскать?

– Понятия не имею, где он живет. Как я уже упомянул выше, мы виделись на встречах ученых с политиками, сулящими, как обычно, золотые горы в обмен на голоса избирателей, или с президентами корпораций, охотящимися за новыми научными разработками. На такие сборища обычно приглашают специалистов в области патентного права. Последняя такая встреча состоялась, дай Бог памяти, в марте этого года, и с тех пор я Нормана Эмбера не видел. – Он выдержал паузу, потом добавил: – Вообще-то я об этом сожалею. Несмотря на то что порой он вызывает неприязнь и раздражение, встречаться с ним интересно. Я бы не прочь иметь такого клиента. Он мне нравится.