Норман Хьюз - Месть волчицы

• Название: Месть волчицы
• Автор: Норман Хьюз
• Жанр: Героическая фантастика

---

Вот так-то. Соня тихонько вздыхает, надеясь, что это останется незамеченным для окружающих, которые по-прежнему с горящими глазами внимают хриплым речам Волчицы. Странно, и почему ей мечталось, что все дрязги и свары проклятого западного мира останутся далеко в прошлом, стоит лишь омыть его очищающей кровью и пройтись огнем, который выжжет все пороки и слабости человеческие?.. Теперь же становится ясно, что ни слабости, ни пороки эти не денутся никуда. Еще не успев получить власть над миром, различные ордена, культы и группировки уже готовы грызть друг другу глотку ради призрака будущего могущества, использовать дикарей как боевую силу, как таран, признанный проломить врата в западный мир, и воцариться самим на крови и развалинах, попутно уничтожив всех тех, кто мог бы занять верховный трон до тебя… И какими прекрасными словесами ни прикрывай свои надежды и замыслы, смысл остается прежним. Соня с трудом удерживается, чтобы не сплюнуть презрительно.

Но с другой стороны, что она может поделать? В одиночку встать против всего мира? Изменить враз человеческую природу, убрать из нее жадность, корысть, властолюбие и презрение к себе подобным? Даже боги не способны на это. Даже величайшие из богов никогда не могли улучшить нравы своих верных служителей, что уж говорить о звериных богах, которые, по самой сути своей, пробуждают в людях низшее, животное начало. Прежде Соня верила, и верила искренне, что именно это низшее, на самом деле, более чистое, нежели последующие напластования так называемого «человеческого», и ей казалось, что именно в звериной душе кроется тот кристальный исток, подобный бурному ручью, в котором вода еще не замутнена ни илом, ни песком, как в реке, в которую он превращается на равнине. Она убеждала себя, что стоит приникнуть к этому истоку, напиться из него… и станешь другим, сильным, смелым, уверенным в себе человеком, твердо видящим перед собой единую Цель и стремящимся к ней без тени сомнений и колебаний. Именно такой она желала стать, такой хотела видеть самое себя.

Но, похоже, до звериной чистоты людям еще далеко. От зверей они взяли все только самое худшее: коварство, жажду крови, стремление к власти и презрение к слабым.

…Разара продолжает вещать, но Соня уже не прислушивается к словам, смысл ясен и так. Осознав, наконец, что ситуация в мире усложнилась, орден Волчицы, спохватившись, намерен разослать тайных эмиссаров во все известные ордена, дабы те либо хитростью проникли в них, либо сумели найти подход к старшим жрецам и выяснили точно, каково состояние дел в этих культах, их планы на будущее, число сторонников, — в общем, все, что может иметь значение в грядущей великой войне. Не зря же Волчица собрала здесь всех самых верных, самых проверенных своих порученцев, тех, кто на протяжении многих лет исправно служил ей во всех уголках бескрайнего мира. Соня чувствует искорку гордости в сердце, что и ее сочли достойной стоять здесь, бок о бок с этими людьми, ибо рядом с такими, как Тарквин или Гвейд она может казаться зеленым неоперившимся новичком… Также ей хотелось бы, чтобы Разара поскорее прекратила разглагольствовать и сообщила, наконец, куда она посылает каждого из них.

Что бы предпочла она сама? Соня задумывается. Возможно, Гирканию. Да, эта бескрайняя степь, откуда был родом ее отец, давно манит воительницу, но до сих пор она так и не удосужилась там побывать. Хорошо бы вырваться наконец на свободу, скакать по бескрайней равнине на могучем тонконогом жеребце, стрелять из лука, вечерами наслаждаться отдыхом у костра,

Вернувшись мысленно к настоящему, Соня осознает внезапно, что Разара замолкла. И в этой тишине ей кажется каким-то удивительно нелепым все их сборище. Группа в полсотни человек, почтительно замершая перед хрупкой женщиной, сидящей на волчьем троне, и все это посреди огромного запыленного двора Логова, где они кажутся крохотными, словно муравьи на ладони, под палящим солнцем, в окружении далеких сосен. К тому же, она чувствует на себе любопытные взгляды, не только на себе, разумеется, на всех них, и понимает, что сейчас вся прислуга вместе с новобранцами Логова приникли к щелям и из-за дверей и закрытых ставен слушают, наблюдают за происходящим, дивясь, что происходит в Логове, и к худшему или к лучшему могут оказаться неизбежные перемены.

Разара наконец повелительным жестом вскидывает руку.

— Расходитесь. У вас будет время до вечера. Затем по одному я стану приглашать вас к себе, дабы поведать о том, куда каждому из вас предстоит направиться. Сведения эти не подлежат разглашению, и если я узнаю — а я обязательно узнаю это! — что вы стали делиться с кем-то вокруг, поручение будет немедленно отозвано, а вашей судьбой займется совет Храма.

Впрочем, эта угроза излишня, и обида явно читается на суровых лицах воинов. Они и без того не привыкли болтать, и никогда не обсуждают поручений Волчицы с кем бы то ни было.

Все расходятся, и Разара в своем кресле-троне остается одна посреди желтого двора, — крохотное пятнышко, точка мироздания, в которой заключена власть столь огромная, что это потрясает воображение. Одна хрупкая, бледная, как смерть, женщина под палящим солнцем. И люди, уходящие прочь, не смеющие лишний раз оглянуться на нее…

* * *

Разару, утомленную долгой речью, четверо храмовых прислужников уносят прочь в святилище, подхватив ее кресло, как портшез, за особые рукояти спереди и сзади. Странно, но Соня, кажется, вообще никогда не видела, чтобы старуха ходила своими ногами вне стен храма. Однако сейчас ей лень гадать, вызвано ли это слабостью стареющей женщины, или какой-то особой прихотью, поскольку ум Сони обращается к более практическим делам.

Не обращая внимания на сотоварищей, которые разбредаются кто куда, и дружески помахав рукой Сигеру с Гунном и Стевару, с веселым, но насквозь фальшивым обещанием увидеться попозже и непременно выпить за ее удачное возвращение, Соня направляется на другой конец площади, туда, где неподалеку от кузни и конюшен располагается вход во владения Мамы. Мамой в Логове кличут Тойбо, крохотного гирканца-карлика, который ростом едва достает Соне до груди, хотя при этом обладает могучим телосложением богатыря. Он носит черные волосы перевязанными в длинный хвост, в который вплетает разноцветные нити, и занимается в Логове всеми вопросами снабжения, начиная от закупок породистых лошадей и оружия для воинов, и заканчивая особыми приправами, которые Кабо требует на кухню. Крохотный рост для Тойбо ничуть не помеха, хотя как-то раз за его столом Соня заметила деревянную подставочку, на которую карлик, должно быть, встает, если желает произвести впечатление на каких-нибудь купцов. Но с ней все эти церемонии излишни. Издалека, завидев рыжеволосую воительницу, гирканец спешит ей навстречу, вытягивая не по росту длинные руки.

— Я уж тебя заждался, моя птаха, но ты, как всегда, порадовала старика. Скажи на милость, зачем ты так замучила несчастную каурую? Ты знаешь, что я отдал за нее сто двадцать немедийских золотых! Ведомо ли тебе, с каким трудом я копил все эти деньги, отрывал их буквально от сердца, видела ли ты кровь души моей, которая стекала с этих монет, когда я передавал их в алчные лапы торговца?.. И все ради чего! — восклицает он, патетически возводя глаза к небу. — Чтобы какая-то лихая девчонка, которая думает только о себе, загнала бедную лошадку в первый же месяц!..

Впрочем, огорчение его скорее притворное.

Он никогда не мог сердиться по-настоящему, по крайней мере, на Соню.

В Логово Тойбо привез однажды Кучулуг, вернувшись из очередной поездки в родные края. Втайне он поведал кое-кому из близких друзей, что просто не мог поступить иначе, хотя в ту пору он понятия не имел, чем может пригодиться великой Волчице этот странный маленький уродец, который из-за роста не может даже держаться в седле. Но именно поэтому Тойбо в родных краях грозила смерть, ибо клан его был захвачен другим, более могущественным племенем, и вождь, собрав всех на совет, объявил свое решение: в живых будут оставлены только молодые, полные сил воины, которые согласятся вложить свои стрелы в его колчан и подчиняться новому кагану, который поведет их тропою крови и славы. Всем же прочим, кто воевать не способен, отказано в праве на жизнь, ибо они суть лишь пустые рты, кормить которые у вождя нет ни возможности, ни желания. Так что Кучулуг увез Тойбо с собой.

Правда, в Логове его тоже не все приняли с распростертыми объятиями, ибо увечных служители Волчицы никогда не жаловали, — им это казалось оскорблением в глазах своего божества. Соня оказалась одной из тех немногих, кто сразу принял карлика под свое покровительство… И впоследствии, сделавшись одним из самых незаменимых членов маленького сообщества Логова, Тойбо отплатил ей стократ.

— Ну, что скажешь, как будешь оправдываться, глупая девчонка?! — он дружески толкает ее в плечо, но удар его столь силен, что Соня невольно отлетает на шаг назад… И упирается прямо в чью-то крепкую грудь. Оборачивается рывком.