Журнал «Если» - «Если», 1998 № 09

• Название: «Если», 1998 № 09
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: ISSN0136-0140

М.3. РЕЙХЕРТ. ВЫЗОВ СЕРОГО БОГА

За помощь древних богов приходится платить по слишком высокому счету.

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО. ИНКВИЗИТОР

Если вы столкнулись в подъезде с незнакомцем, сжимающим деревянный кинжал, не пугайтесь — возможно, он пришел не за вами… Детективная повесть в стиле городской фэнтези.

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. ТРОН

Известные украинские прозаики задумались: какие неведомые силы таятся в детской игре?

Нельсон БОНД. ЗВОНОК ИЗ ПРОШЛОГО

О пользе определителей телефонных номеров. Знай герой рассказа, откуда звонит ему старинный приятель, возможно, не случилось бы то, что случилось…

Майк РЕЗНИК. УЗКАЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ

Африканские колдуны могут постараться и для европейцев, но результаты будут самые неожиданные.

Владимир КОРОЧАНЦЕВ. ТЕНИ ОБИЖЕННЫХ ПРЕДКОВ

В Африке акулы, в Африке гориллы… и дикари, отправляющие варварские культы. Между тем за каждым ритуалом стоит вековая мудрость целого народа.

Владислав ГОНЧАРОВ. РУССКАЯ ФЭНТЕЗИ — ВЫБОР ПУТИ

Пути и перепутья современной российской фэнтези в очерке санкт-петербургского критика.

Игорь ХАЛЫМБАДЖА. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ САМИЗДАТ

История и классификация фэнзинов — интереснейшего явления отечественного клубного движения.

КУРСОР

В мире фантастики всегда что-то происходит…

РЕЦЕНЗИИ

В море книг нельзя без кормчего…

ЗВЕЗДНЫЙ ПОРТ

Сегодня читателей ждет суд Фемы… Впрочем, кажется, все должно закончиться благополучно.

Кир БУЛЫЧЕВ. ОЩУЩЕНИЕ ФАНТАСТИКИ

Отечественные писатели-фантасты все чаще играют на чужом поле и в чужие игры.

ПЕРСОНАЛИИ

Некоторые подробности об авторах этого номера.

ВЕРНИСАЖ

Художник, рисующий соблазнительных амазонок и чувственных сирен, мечтает проиллюстрировать «Илиаду».

ВИДЕОДРОМ

Боевые искусства в фантастическом кинематографе.

В постоянной рубрике «Герой экрана» рассказ о Сталкере — Александре Кайдановском.

Замки, мечи, наряды принцесс и доспехи воинов в экранизациях литературной фэнтези.

---

— Но ведь ты… тебя… — Йон осекся, сочтя за лучшее промолчать. Судя по всему, Эрик даже не подозревал, в каком положении только что находился. И лучше уж ему не знать, как Йон обошелся с его любимой собакой. Пусть думает, что несчастного Кербера убило то же самое, что заставило Йона потерять сознание. Эрик между тем выглядел совершенно нормально, и на мгновение Йон испугался, что напрасно прикончил пса. Вне зависимости от того, правильно ли он поступил или нет, ему был отвратителен собственный поступок.

К счастью, Эрик вовсе не собирался ждать, пока Йон выпутается из затруднительной ситуации.

— Смотри, что он мне дал! — возбужденно воскликнул мальчишка и разжал кулак.

— Кто?

— Скирнир. Вот, смотри!

Йон увидел на ладони приятеля меч, копия того, что висел у него самого на цепочке для ключей. Йон непроизвольно бросил взгляд на пояс — убедиться, что подарок отца на месте. Потом он снова посмотрел на меч Эрика.

— Ну что, здорово? Теперь у нашего клуба есть своя эмблема!

Однако радость и возбуждение Эрика показались Йону неуместными и не вызвали в нем никакого отклика. Ощущение вины, страха и глубокая уверенность в том, что Эрику лишь чудом удалось избежать неминуемой смерти, были столь сильны, что Йон не находил слов. Мальчишке казалось, что он открыл еще один, третий мир, располагавшийся где-то посередине между вселенными Эрика и Скирнира. И все три оставались для него непонятными и чужими.

По-прежнему не в силах вымолвить ни слова, Йон повернулся к лежащей на полу книге. Она была открыта на новой странице, и ему не потребовалось ни малейшего сознательного усилия, чтобы прочесть:

Когда слова сии прочтешь
И чужака убьешь,
Тогда все то, что алчешь ты,
Немедля обретешь.

В глубине души Йон не сомневался, что в следующий раз книга потребует от них человеческой жертвы. Думать об этом было настолько тяжело, что каждый вздох давался ему с огромным трудом, причиняя почти физическую боль.

— Обещай мне, — выдавил он наконец. — Обещай мне, что никогда, никогда больше не будешь пользоваться этой книгой.

Эрик рассмеялся.

— Конечно, вблизи Скирнир выглядит просто ужасно, но он дал мне это…

Йон вскочил и, бросившись к Эрику, схватил его за ворот рубашки.

— Обещай… мне! — прохрипел он.

Лицо Эрика постепенно сделалось серьезным.

— Мне кажется, это было замечательное приключение, но… Если ты так хочешь, я согласен: больше не прикоснусь к книге, — ответил он, вертя в пальцах игрушечный меч.

Йон медленно опустился на пол.

20 марта 1969 года, суббота

Плейку, Вьетнам

Со всех сторон санинструктора 4-го класса Йона Скелла окружали унылые желтовато-серые стены полевого военного госпиталя, однако витавшие здесь запахи медикаментов казались ему приятными, словно самые изысканные духи. Он молча бродил по этим коридорам, лишь краем уха прислушиваясь к шороху колес каталок и стонам раненых. Он знал, что пройдет совсем немного времени и военный вертолет доставит его и нескольких других медиков на холмы вокруг Контума, чтобы готовить к эвакуации попавших под обстрел пехотинцев, так что уже через считанные часы Йон сам мог оказаться на госпитальных носилках в качестве одного из пациентов.

От этой мысли у него похолодело внутри, хотя он не был трусом и ему уже приходилось заглядывать в глаза смерти. Как-то в старших классах, когда все были буквально помешаны на машинах, Йон, желая доказать, что он настоящий мужчина, принял участие в одной рискованной гонке и, не справившись с управлением, вылетел в кювет.

Воспоминания о том, как он лежал в палате интенсивной терапии хирургического отделения больницы, все еще были свежи в его памяти. Находясь на грани жизни и смерти, Йон видел сотканный из голубого света тоннель, который описывали многие побывавшие в состоянии клинической смерти. Он припоминал также владевшее им ощущение глубокого, безмятежного покоя, подобного которому ему еще никогда не приходилось испытывать. Йон вряд ли сумел бы найти подходящие слова, чтобы описать это состояние. Казалось, будто он заключил союз с самой смертью, и она укрыла его от нечеловеческой боли, которая свидетельствовала, что Йон все еще жив.

И никогда он не смог бы забыть того, что произошло потом. К нему приблизилась женщина с телом куда более прекрасным, чем у любой из красавиц. Разум подсказывал Йону, что и лицо ее должно быть под стать безупречному совершенству фигуры, но как он ни старался, не мог припомнить его черт. Женщина казалась ему скорее воплощением идеала, нежели реальным существом, однако, несмотря на всю ее совершенную красоту и мягкую убедительность голоса, разум Йона отказывался признать ее существование. В ней было что-то настолько чуждое, что Йон готов был заподозрить в ней скорее пособницу дьявола, чем посланницу Божию. Но ничто, решительно ничто не указывало на то, что она исполняет чью-то волю.

Еще несколько коротких мгновений Йон колебался, не зная, продолжать ли ему бороться за жизнь или сдаться, самому остановив сердце и дыхание, но женщина взяла его за руку и одним быстрым движением вытолкнула обратно в тот мир, который был ему давно знаком. Так он выжил, выжил вопреки всему, хотя медицина уже поставила на нем крест.

Медленно шагая по госпитальным коридорам, Йон вспоминал, как поклялся всеми силами помогать тем, кому грозит смерть. С того самого момента, когда Йон впервые открыл глаза после аварии, он твердо знал, что должен стать врачом. Когда Эрик, пройдя двухгодичный курс подготовки офицеров запаса при медицинском колледже, завербовался в армию, чтобы служить во Вьетнаме, Йон остался, чтобы закончить свое медицинское образование. И до недавнего времени он ни разу не пожалел о принятом решении.

Невеселая усмешка тронула его губы. Какая горькая ирония была заключена в том, что уведомление о приеме на медицинский факультет университета и повестка о призыве пришли по почте в один и тот же день. «Врач, — подумал он мрачно. — Чертов врач-пехотинец в прифронтовом госпитале, если, конечно, на этой войне вообще существует такое понятие, как линия фронта».

Бессильная ярость шевельнулась у него в груди. Йон понимал: в том, что случилось, никто не был виноват. Ни один человек.

«Еще несколько лет, — думал он тогда, — и я тоже окажусь в операционной где-нибудь неподалеку от театра военных действий — буду сшивать людей из кусков, чтобы помогать им вернуться к своим семьям, если не невредимыми, то, по крайней мере, целыми. Живыми».

Но Йон знал, что для этого он должен учиться как следует. И он готов был приложить все силы, чтобы стать хорошим врачом. Или сдохнуть, стараясь…

Чувствуя острую необходимость как-то разрядиться, дать выход чувствам, Йон поднял кулак, чтобы ударить им по стене, но из-за угла навстречу ему неожиданно вышли двое медиков. В последний момент Йон сдержался, но коллеги, похоже, даже не заметили его. Они были настолько заняты разговором, что, проходя совсем рядом, даже не взглянули в его сторону. Йон отчетливо расслышал несколько сказанных ими фраз.

— …И пусть они говорят что угодно, — раздраженно бросил один.

— Я уверен, происходит что-то непонятное и странное. Сегодня привезли уже третьего парня с ножевым ранением, и все трое — из одного взвода.

— Может быть, намеренное членовредительство? Они, наверное, хотели уклониться от военной службы? — спросил второй.

— Сомнительно. Один из этих парней просто-таки рвется обратно. Он утверждает, что сам Господь сражается на стороне их лейтенанта. Кроме того, в последнее время совсем не было стычек в джунглях, — все больше перестрелки, — а никакой солдат, если только он не круглый идиот, не станет пырять себя штыком во время огневого боя. И, уж конечно, не в пах, как этот санитар… Согласись, когда под рукой винтовка, проще выстрелить себе в ногу, а не резаться ножом.

Йон прислушивался к разговору до тех пор, пока гулкий звук шагов врачей не заглушил их голоса. Услышанное заставило его испытать новый приступ безотчетного страха. В конце концов, он слышал не весь разговор… И тем не менее его не покидала уверенность, что речь шла о первом взводе роты «Ц» второго батальона 503-й пехотной бригады, которым командовал лейтенант Эрик Скалассон.

Существует только один способ выяснить это, понял Йон. Встреченные им медики упоминали раненого санитара, а в своих письмах в Форт-Сэм лейтенант Скалассон дал такое подробное описание именно этого человека, что Йон не сомневался — в случае необходимости, он мог бы узнать его в самой густой толпе нью-йоркской подземки.

Круто повернувшись на каблуках, Йон почти бегом бросился обратно по коридору. Занятый своими мыслями, он едва отвечал на приветствия встречавшихся ему коллег.