Николай Почивалин - Выстрел на окраине

• Название: Выстрел на окраине
• Автор: Николай Почивалин
• Издательство: Приволжское книжное издательство
• Жанр: Детектив
• Год: 1966

---

Наблюдая, как отец раздевается, Генка блестел синими, как у покойной матери, глазами, убежденно говорил:

— Тебе, пап, в форме красивее. Правда?

— Правда, — усмехнулся Бухалов. О собственной внешности он был очень невысокого мнения, и слово «красивее», примененное к нему, вызвало усмешку. Раздеваясь, Бухалов посмотрел на себя в зеркало; будничное лицо, без особых, как говорят криминалисты, примет, разве вот залысины все больше становятся. Глаза серые, небольшие, брови рыжеватые — да, тут даже форма, к которой Генка питает что-то вроде слабости, и та не украсит! За что все-таки любила его Ася? Сама ведь она красивая была... Генка вот на нее похож: тоненький, быстрый. Хорошо, что не в отца выдался, красивым парнем будет!..

Бухалов остался в трусах и майке — высокий, собранный, с хорошо развитой, несмотря на сутулость, грудью и сильными, тронутыми загаром руками. Весело шлепнул сына.

— Приступаем, сынок!

Генка часто и ловко тыкал вилкой, нанизывая сразу по нескольку красных присыпанных перцем ломтиков, завидно хрустел репчатым луком.

— Сейчас бы, пап, винограду с хлебом, потом компоту — да?

— Здорово! — поддакивал, чуть-чуть подтрунивая, отец.

Весь свой месячный отпуск Бухалов провел с Генкой в Крыму, в небольшом зеленом сельце, расположенном на берегу моря. На базаре там появился ранний виноград, и Генка перестал признавать какую-либо другую еду. Ел он виноград в неимоверных количествах, с хлебом и без хлеба, а потом, накупавшись и нажарившись на солнце у моря, тянул отца в маленькую чайную, где подавали холодный густой компот, или, как его там называли по-украински, взвар. С тех пор все самое вкуснее в понятии сына начиналось, с винограда и компота.

Закончив ужин чаем, отец с сыном перемыли и убрали посуду, насухо вытерли клеенку, подмели пол. За чистотой в комнате оба они следили ревностно и очень удивлялись, когда Паша, сестра одному и тетка второму, являясь раз в неделю, качала головой и начинала убираться. Она находила сор и пыль в таких местах, которые никогда не попадали в поле зрения обоих Бухаловых: за диваном, под столом, на подоконниках; потом, подоткнув подол юбки, Паша шлепала мокрой тряпкой, и в комнате начинало пахнуть чистыми мокрыми полами — совсем так, как пахло ежедневно два года назад, когда в квартире звучал веселый родной голос...

Раньше Бухаловы занимали две комнаты. Год спустя после смерти жены капитан отдал бывшую спальню соседям. Под любыми предлогами Генка отказывался заходить туда, и Бухалов понимал почему. Здесь скончалась Ася, и, очевидно, тяжелая картина навсегда врезалась в цепкую память ребенка — сложенные на груди руки и холодное восковое лицо матери...

Вечер шел своим чередом. Набегавшись на улице, Генка явился домой, сыграл с отцом в шашки и, отчаянно зевая, лег спать. Бухалов посидел за книгами еще час и тоже лег.

В темноте ровно и четко постукивал будильник, время от времени за окном гулко запевали провода.

Подложив руки под голову, Бухалов попытался вызвать настроение, навеянное разговором в библиотеке, и не смог. В памяти на секунду возникло лицо молодой женщины с виноватыми карими глазами и тут же исчезло, отодвинутое привычными мыслями о работе.

...После возвращения из отпуска прошло три дня. Бухалову передали дело по ограблению сберкассы, порядком поднапутанное предшественником, и оно упорно не давалось. Бухалов горячо любил свою нелегкую работу и в душе считал ее сродни труду хирурга. Хирург — ножом, а он — властью закона отсекали от здорового организма человека и общества все нездоровое, вредное, мешающее жить. На какое-то мгновение в слипшихся ресницах запестрело белое пятно, обозначающее, должно быть, халат хирурга; потом пятно пожелтело, превратилось в пляж. На горячий зернистый песок, качаясь, набежала зеленая черноморская волна...

Разбудил Бухалова короткий телефонный звонок. Светящиеся стрелки будильника показывали четверть, второго.

Бухалов поднял трубку, негромко отозвался.

— Да...

— Сергей Петрович, ты? — зазвучал в трубке сдержанный голос майора Чугаева. — Прости, что потревожил. Приходи. Убит участковый Александров.

2

В прохладном ночном воздухе выстрел ударил упруго и хлестко. Вслед за ним в разбуженной тишине окраины захлебнулся отчаянный женский крик.

Сторож, дежуривший у магазина, сорвал с плеча берданку и, припадая на правую ногу, побежал за угол. Часто и сипло дыша, старик вогнал в ствол единственный патрон, прибавил шагу.

На повороте его едва не сбили с ног. Женщина, смутно белея голыми плечами и грудью, в одной сорочке, налетев на человека с ружьем, взвизгнула, отскочила в сторону.

— Стой, дурья голова! — закричал сторож. — На подмогу бег!.. Стой, говорю!

— Дедушка, ой, дедушка! — вызванивала зубами женщина. — Милиционера убили!

Старик охнул.

— Елки зеленые! Александров Колька! Только мужик домой прошел! Где?

— Там... за углом! — дрожала молодая женщина. — Раздевали меня, он выскочил, закричал, а они убили... Все с наганами!..

— Срамоту прикрой! — Сторож проворно снял с себя старенький брезентовый плащ, заставил женщину одеться. — Пойдем. Постоишь у магазина, я сбегаю позвоню.

— Я домой!.. — послушно шла рядом женщина. — Мне рядом! Ой, страх какой!..

— Не болтай зря! — прикрикнул сторож. — Садись вот на лавку и жди, я с водокачки позвоню — рядом тут. Орудию на́ держи.

Старик сунул женщине берданку, припустился бегом. Вернулся он минут через пять, задыхаясь и сплевывая, еще издали крикнул:

— Я это!

Держа ружье, как палку, женщина сидела на лавочке у магазина, нервно стучала зубами.

— Да не трясись ты! — грубовато успокоил сторож, отбирая берданку. — Их уж и след простыл. Тебе-то что — тряпье наживное, а человека нет. Сколь их было?

— Не знаю, дедушка, перепутала все! Мне бы домой, я тут близко живу!

— Пустое говоришь! Приедут, допрос снимут — тогда пойдешь. Мне, что ль, говорить — я одни твои дрожалки и видел! Ах, елки зеленые!.. Сама-то откуда шла?

— Из театра, дедушка, — беспокойно шуршала плащом женщина. — До Обуховской доехала на такси, а дальше дороги нет. Пешком пошла...

— Театр! — сердито передразнил старик. — Сидела бы дома и ладно бы было! Что сняли-то?

— Пальто, часы, платье — все! — всхлипнула женщина. — Лакировки с ног — и те сняли.

— Ай босая? — удивился старик, только сейчас заметив, что женщина разута. — Ну, стервецы! И ведь все одно тюрьмы не минуют.

Издали, вырастая в размерах, замаячила золотая точка, отчетливо донесся шум мотора.

— Едут!

Сторож проворно соскочил с лавки, выбежал на дорогу, размахивая рукой.

— Стой, стой, здеся!

Не заглушая мотора, крытый автобус остановился. Из кабины выпрыгнул Чугаев.

— Что, отец?

— Здеся она, говорю, грабленая-то! — Сторож энергично замахал рукой. — Девка, сюда давай, сюда!

Начальник уголовного розыска, коротко переговорив со сторожем, оставил с ним одного из сотрудников.

Машина тронулась дальше. Сидящая рядом с Чугаевым женщина мелко дрожала, вся подавшись вперед, невпопад отвечала на вопросы. Ощупывая лучами фар выбоины, машина свернула за угол, осторожно перебралась через ветхий мостик.

Женщина откинулась на теплую спинку сиденья, судорожно выдохнула:

— Вот!..

Александров лежал чуть в стороне от дороги, раскинув руки. В полуметре от него козырьком вниз, словно заботливо отложенная, лежала фуражка с красным околышем.

— Точно — Александров! — взволнованно сказал начальник райотдела капитан Лобов, за несколько шагов узнавший спокойное крупное лицо убитого. — Лучший участковый. На своем участке порядок навел, а на чужом погиб.

Участники опергруппы стояли в стороне, слушали сбивчивый рассказ женщины

Пожилой доктор опустился на корточки, потрогал холодную руку, расстегнул влажную, побуревшую на левой стороне груди гимнастерку. Минуту-другую стекляшки его пенсне озабоченно поблескивали в ярком свете фар, затем судмедэксперт тяжело поднялся.

— Огнестрельная рана в области сердца... Мгновенная смерть.

Майор Чугаев сдернул с бритой головы фуражку, коротко окликнул:

— Маркин, — собаку.

Стоявший позади младший лейтенант Маркин тронул поводок, срывающимся юношеским голосом скомандовал:

— Артур, след!

Серая овчарка, потыкивая носом, обошла большой круг, там, где, по словам потерпевшей, ее встретили грабители, злобно зарычала. Отпустив натянутый поводок, младший лейтенант бросился за собакой. Вслед за ним побежали двое сотрудников райотдела. Собака вела в сторону, противоположную той, откуда приехала опергруппа; в тишине, удаляясь, стучали сапоги милиционеров.

— Петрова нет, — пожалел Чугаев, глядя им вслед. — Молодой этот...

— Маркин у нас прошлый раз хорошо сработал, — с надеждой в голосе заступился капитан Лобов. — И собака хорошая.

— Все это напоминает историю со сберкассой, — негромко сказал Бухалов. — Вооруженная группа.