Джордж Хаген - Ламентации

• Название: Ламентации
• Автор: Джордж Хаген
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• ISBN: 978-5-86471-459-1

Знакомьтесь — это Ламенты, безалаберное семейство. Их носит по миру в поисках идеальной страны, но находят они лишь тайны, беды и любовь. Говард — вечный мечтатель, у его жены Джулии пылкое сердце, старший сын Уилл — печальный мыслитель, а близнецы Маркус и Джулиус — ребята с буйной фантазией. Ламенты путешествуют с континента на континент, они — неприкаянные романтики, перекати-поле, и держаться на плаву им позволяют чувство юмора, стойкость и верность друг другу. Их жизнь — трагедия, помноженная на комедию, их путешествия — череда смешных и печальных происшествий, повсюду их ждут потери и открытия, слезы и смех. В таких людей, как Ламенты, влюбляешься сразу и помнишь их очень долго. Роман Джорджа Хагена получил премию имени Уильяма Сарояна за самый яркий литературный дебют.

---

— А соратников Оливера Кромвеля называли…

— Круглоголовые, — говорила Салли долей секунды раньше мистера Бро. Она любила историю.

— Правильно, круглоголовые, а сам он был…

— Пуританин, — вновь опережала его Салли.

Мистер Бро хлопал глазами.

— Я это уже рассказывал?

— Да, сэр.

Салли улыбалась, избавив класс от целого часа нудных фактов и дат. Ей все прощалось. То ли мистер Бро благоволил к девочкам, то ли был расположен к одной Салли, но она как могла извлекала пользу из его пристрастий — коих было великое множество.

Когда Бро бывал не в духе, он придирался к ученикам-иностранцам.

— Как тебя зовут? — спрашивал он смуглолицего новичка за первой партой.

— Пауло.

— Так ты не англичанин? — спрашивал мистер Бро, будто парнишка проник в школу обманом.

— Я здесь живу, — объяснял Пауло. — Я родился на Мальте, а она до прошлого года была британской колонией.

Мистер Бро хмыкнул, будто от присутствия Пауло Британские острова погрузились еще на дюйм-два ниже уровня моря.

— Чем же он не англичанин? — спросила Салли Берд.

— Не настоящий.

— Зато хотя бы житель Британской империи.

— Ее осколков, — пробурчал мистер Бро.

— «Над Британской империей никогда не заходит солнце», — дерзко улыбнулась Салли. — Правь, Британия!

Пойманный на крючок национальной гордости, мистер Бро страдальчески заморгал.

— Да, да. — И устремил взгляд на Уилла: — Ты ведь из Африки, Ламент?

— Да, сэр.

— Как ты здесь очутился?

— Моему отцу предложили здесь работу.

Мистер Бро в очередной раз хмыкнул. Британия погружалась все глубже.

— Разве в Африке не найти работу? Приехал из такой дали и согнал с места англичанина?

— Многие англичане уехали в Африку и согнали с мест африканцев, сэр, — вмешалась Салли, весело поглядывая на Уилла.

— Да, но они предложили взамен свой талант и знания. Они строили мосты, создавали законы и…

— Может быть, вы пригодились бы в Африке, сэр, — улыбнулась Салли.

— Я не влюблен, — сказал Уилл в ответ на расспросы мамы, что же это за Салли, о которой он болтает без умолку.

— Джулия, рано ему об этом думать, — сказал Говард вечером, оставшись с женой вдвоем.

— Но он всегда был влюбчивый. — Джулия вспоминала Рут и туннель до Китая. Кажется, что все это было давным-давно.

Говард при мысли о Рут решил запереть на замок лопаты, пока Уилл не позвал друзей.

Несмотря на Бро, Уилл ходил в школу как на праздник. Он думал о Салли и улыбался про себя. Помыслы его были чисты — Уиллу просто нравился ее смех. И ее острый язычок. И ум. И вкус — Салли любила батончики «Марс», но только верхушку.

И Уилл купил ей батончик и разрезал вдоль перочинным ножом. Себе взял низ, а Салли дал верхушку с карамелью. Дома Салли запрещали есть сладости (ее отец, Бенджамин Берд, был зубной врач), и они с Уиллом съели батончик за школьным футбольным полем.

И так продолжалось бы еще долго, если б не Дигли.

В ту осень он был «каштановым королем». Для игры в «каштанчики» мальчишки проделывали дырки в самых прочных каштанах, в дырку продевали шнурки; на спортплощадке устраивали состязания. Один держал на шнурке каштан, а другой своим каштаном пытался расколотить его на мелкие кусочки. Потом менялись местами. Состязания длились до конца октября. Разбитые каштаны валялись по всей площадке, а дворник с руганью подметал их каждое утро. Дигли уже второй год держал чемпионский титул. Риллкока отстранили в прошлом году, когда узнали, что он закалил свой каштан в огне. В этом году Дигли сорвал свой чемпионский каштан с дерева на заднем дворе у Уилла. Теперь все рвались к Уиллу собирать каштаны. Но на этот раз, когда позвонил Дигли, речь зашла вовсе не об игре.

— Зайдешь ко мне, Ламент?

— В другой раз, Дигли. У меня Салли в гостях.

Каштановый король не привык к отказам.

— Салли Берд?

— Да.

— Так она твоя девчонка?

— Нет.

— Нет?

— Не совсем, — смутился Уилл.

— Да мне все равно. Так, спросил, — ответил Дигли и повесил трубку.

Дигли, кажется, все равно, что Уилл дружит с девчонкой. На девчонок ему плевать, они даже в «каштанчики» не играют.

После разговора Уилла кольнула совесть. Под взглядом Салли он повесил трубку.

— Кто это?

— Дигли.

— Ох, — простонала Салли. — Жуткий тип.

Уилл изумился. Каштановый король? Жуткий тип? Дигли всеобщий любимец. Все девчонки вздыхают, когда он проходит мимо, и он это знает. Если Дигли захотелось твоих чипсов или шоколадного батончика, угостить его — большая честь. Дигли классный, это уж точно. Ему все сходит с рук. Салли первая отозвалась о нем плохо.

— Ага, — с готовностью поддакнул Уилл, — жуткий тип, правда?

Салли не смеялась, а фыркала — тихонько, дерзко. Вот что еще нравилось в ней Уиллу.

Через неделю Уилл столкнулся с Дигли в «тубзике». Тот направил струю мочи на добрых пятнадцать сантиметров выше знаменитой подписи Магнуса Хобба — инициалов «МХ», выведенных мелом почти в двух метрах над сливным желобом. Отныне Дигли — не только каштановый король, но и повелитель «тубзика».

— Подумаешь, девчонка, правда? — хмыкнул Дигли.

— Да, — согласился Уилл.

— Что вы делаете вдвоем?

— Болтаем. Играем в игры. Смеемся.

— С парнем интересней.

— Наверное. — Уилл пожал плечами. — Тебе видней. У тебя сестра есть.

Дигли скривился:

— Разве с ней поиграешь? Она толстозадая и вечно бегает в туалет красоту наводить.

— Ну представь, что играешь с сестрой, — вот так и мы, — объяснил Уилл.

Дигли закатил глаза:

— Ну ты и балбес!

Салли снилась Уиллу по ночам. Однажды он парил среди ветвей могучего дуба и Салли Берд летала с ним вместе. В другой раз он копал туннель до Китая; когда он вылез наружу, появилась Салли, за ней тянулся звездный шлейф. Уилл взял ее за руку, но тут прискакал Полночный Китаец в траурной карете, синее лицо пылало яростью. Кони изрыгали огонь и били копытом. Уилл потянулся к Салли, но рука ее откололась, как кусок фарфора, и Уилл провалился в туннель, чувствуя, как остывают и твердеют ее пальцы.

Лишь затем, чтобы убедиться, что сон не сбудется, Уилл однажды по дороге из школы взял Салли за руку. Она улыбнулась и крепко сжала его ладонь, будто не хотела отпускать. Но, очутившись перед домом с медной табличкой «Доктор Бенджамин Берд, стоматолог», Салли, весело кивнув, высвободила ладонь.

— До завтра, Ламент, — попрощалась она.

Уилл замялся.

— Можно к тебе?

— Нет, Ламент, — сказала она. — У меня сейчас урок, скрипка.

Уилл поплелся домой. Зря он не притворился, что у него болят зубы. Может быть, его пригласили бы к доктору Берду на прием.

Каждый день, даже в дождь, Уилл и Салли вместе возвращались из школы. Болтали без умолку, рассказывали анекдоты и, не дослушав, принимались за сплетни об одноклассниках. Когда они были вдвоем, время летело стрелой — верный знак, что он влюблен, — рассудил Уилл. Как-то раз он опоздал домой на два часа.

— Где пропадал? — ворчал по телефону Дигли.

— Провожал Салли.

— А чего так долго?

— Да так, — неохотно ответил Уилл. — Болтали.

— О чем?

— Ни о чем, — отмахнулся Уилл.

Как рассказать об их дружбе? Он поверял Салли все свои тайны: и про Рут, и про Полночного Китайца, и даже про то, как тяжело ему бывает с близнецами, — маме об этом не расскажешь.

— Сильная простуда, — сказала наутро Джулия, укутав Уилла одеялом так туго, что он не мог шевельнуться.

— Вот бы и нам заболеть! — запищали близнецы, увидав Уилла с градусником во рту.

— Я здоров, — прохрипел Уилл.

— Неправда, — сказала мама.

— У меня тоже температура! — крикнул Маркус.

— А у меня болотная лихорадка! — заорал Джулиус.

Уилл то впадал в забытье, то приходил в себя. Близнецам запретили шуметь и топать по лестнице. Весь следующий день Уилл проспал, не заметив, как прошло время, а когда очнулся, на стенах играли отсветы зимнего заката. Лихорадка спала еще через день.

Уиллу не терпелось вернуться в школу, но он страшился перемен, наступивших в его отсутствие. Так бывает в путешествиях: выбился из привычной колеи — будь готов, что мир вокруг уже не тот, что прежде. Но кованые школьные ворота остались теми же, с толстым слоем темно-зеленой краски, местами облупившейся; все та же ржавая арка на тротуаре встречала Уилла на пути. Знакомая едкая вонь из «тубзика», все те же классы — бывшие бараки. Из столовой все так же мерзко пахло казенной подливкой, а бомбоубежище, выдержавшее бомбы гитлеровцев, пережило и его отсутствие. Облегченно вздохнув, Уилл стал репетировать улыбку для Салли. С дальнего края площадки ему помахал Дигли. Уилл махнул в ответ и стал высматривать Салли в стайке девчонок, но ее не было видно. Может быть, тоже заболела? Уилл вглядывался в лица, и вдруг у него защемило сердце.