Джордж Хаген - Ламентации

• Название: Ламентации
• Автор: Джордж Хаген
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Современная проза
• ISBN: 978-5-86471-459-1

Знакомьтесь — это Ламенты, безалаберное семейство. Их носит по миру в поисках идеальной страны, но находят они лишь тайны, беды и любовь. Говард — вечный мечтатель, у его жены Джулии пылкое сердце, старший сын Уилл — печальный мыслитель, а близнецы Маркус и Джулиус — ребята с буйной фантазией. Ламенты путешествуют с континента на континент, они — неприкаянные романтики, перекати-поле, и держаться на плаву им позволяют чувство юмора, стойкость и верность друг другу. Их жизнь — трагедия, помноженная на комедию, их путешествия — череда смешных и печальных происшествий, повсюду их ждут потери и открытия, слезы и смех. В таких людей, как Ламенты, влюбляешься сразу и помнишь их очень долго. Роман Джорджа Хагена получил премию имени Уильяма Сарояна за самый яркий литературный дебют.

---

— А папа? — спросила Джулия.

Об Адаме Клере не вспоминали уже много лет, и Розе больно было слышать его имя.

— Он всегда был мрачным, — отозвалась она. — Но в те времена из-за хандры к врачам не обращались.

— Может быть, врач ему помог бы…

— Теперь-то уже поздно, — вздохнула Роза. — Когда он умер, мы уже много лет как развелись.

Джулия испытующе глянула на мать:

— Мамочка, почему вы мне не сказали о разводе?

Роза заерзала на стуле.

— Я хотела тебя уберечь, родная.

— Господи, мама, как ты могла от меня скрыть? Я же была еще ребенок! После этого я уже не знала, на кого положиться, кому верить…

Роза облегченно вздохнула при виде официантки, та принесла тарелку с лимонным пирогом и две ложечки.

— Это ведь на двоих? — улыбнулась та.

После первого куска на глаза Джулии навернулись слезы — то ли пирог был кислый, то ли разговор разбередил ей душу. Но больше к этой теме не возвращались. Роза вызвалась оплатить счет, но Джулия заметила, что она недодала официантке чаевых. Когда Роза была уже у дверей, Джулия добавила несколько монет по двадцать пять центов.

На обратном пути Роза завела речь о будущем:

— Разве Уилл на следующий год не собирается в университет? Я ни слова не слышала о его планах.

— Может быть, он год отдохнет перед поступлением, — ответила Джулия. — Он пока не готов уехать.

— Что с ним не так? — встревожилась Роза. — Его ровесникам не терпится посмотреть мир, выйти в большую жизнь.

Джулия отвечала отрывисто, тщательно подбирая слова:

— С ним все в порядке.

— Мальчик так поглощен семьей, что не может подумать о своем будущем? Ирония судьбы, если учесть обстоятельства его рождения.

Джулия была потрясена: Роза, чтобы уколоть ее побольнее, нашла тему столь же горькую, что и самоубийство отца. Этого разговора Джулия страшилась с тех самых пор, как Роза упомянула в письме о миссис Причард.

— Уилл ничего не знает, — сказала Джулия.

— Словом, — заметила Роза, — ты щадишь его, как я щадила тебя…

— Мамочка, в жизни Уилла самое надежное — семья, — ответила Джулия. — Как я ему скажу, что он не родной сын?

— Я стояла перед тем же выбором, — объяснила Роза. — Я не рассказала тебе о разводе, чтобы лишний раз тебя не тревожить.

— Это совсем другое!

— Это тайна, Джулия.

— Твоя тайна разрушила мне жизнь! — крикнула Джулия.

Они долго ехали молча мимо затерявшихся в лесу деревянных коттеджей, домов с полуэтажами и домиков в колониальном стиле. «Твоя тайна разрушила мне жизнь». Джулия не могла отделаться от собственных слов. Впервые ей представился подобный разговор с Уиллом через двадцать лет.

Наконец Роза высказала все, что у нее на душе.

— Прости, что скрыла от тебя развод. Я была молода, не могла справиться со своими чувствами, не говоря уж о твоих. Зря я тебе не сказала, Джулия… И не сомневаюсь, с Уиллом ты поступишь правильно.

Джулия завела машину на знакомую дорожку, посыпанную гравием, и принялась рыться в сумочке. Пока Роза шла к дому, Джулия вытирала платком лицо.

Мисс Свобода

Говард не любил Нью-Йорк. Его угнетали пробки, толпы туристов и дороговизна. И Джулия решила сама отвезти Розу посмотреть на статую Свободы. Но в выходные разболелся Бротиган, и ей пришлось его замещать. Даже когда ребята уже залезали в машину, Говард по-прежнему отговаривал всех от поездки.

— Машина наверняка не заведется, — предупредил он.

— Мама заменила аккумулятор, — возразил Уилл.

«Бьюик» все-таки завелся, несмотря на жалобы Говарда, что генератор барахлит. Пока машина катила под гору вдоль главной магистрали, близнецы, пользуясь случаем, пытались увлечь Розу всеми достопримечательностями, которые мечтали увидеть с самого приезда в Америку.

— Бабушка, давай сходим на бейсбол!

— На стадион «Янки», — подхватил Маркус. — На самый знаменитый.

— И покатаемся на «Циклоне» на Кони-Айленде! — добавил Джулиус.

Паром на остров Свободы еле полз по пенистой свинцовой воде. Чайки стонали над головой и подбирали с воды крошки, когда близнецы вовсю злоупотребляли бабушкиной щедростью у прилавка с хот-догами. У гранитного входа Говард отказался подниматься по винтовой лестнице внутрь статуи.

— Не люблю закрытых пространств, — отвечал он на уговоры сыновей.

Маркус и Джулиус со всех ног бросились наверх, а Уилл не спеша повел Розу. Когда они добрались до самого верха, близнецы уже бежали обратно.

Роза рядом с Уиллом чувствовала себя очень покойно. Все вокруг будоражило в ней интерес, она любовалась видом с головы Мисс Свободы, с трудом сдерживая трепет.

— Америка — такая безобразная, грубая страна, — сказала она, глядя в окно, забитое обертками от жвачек и одноразовыми стаканчиками. — Думаю, надо принимать ее чудеса вместе с пошлостью. Все это — часть жизни. — Она глубоко вдохнула, будто впитывая в себя дух Америки, витавший над Нью-Йоркским заливом, потом с любопытством глянула на Уилла:

— Нравится тебе в Америке?

Уилл пожал плечами:

— Я скучаю по Англии. И по всем местам, которые помню… И по людям, с которыми расстался.

— Правда?

Уилл кивнул:

— Все время их вижу во сне.

— Мне тоже снятся люди, — призналась Роза. — Всем нам есть о чем жалеть, даже самым счастливым. Нельзя радоваться солнечному дню, если никогда не знал ненастья, — как нельзя грустить о том, с кем никогда не встречался. Радость и грусть нераздельны.

— Кажется, я больше знаю о грусти, чем о радости, — вздохнул Уилл.

— Наверняка это временно, — ободрила его Роза.

Они спускались по лестнице, виток за витком, их шаги отдавались в зеленом металлическом чреве статуи. Снизу до них долетала перепалка близнецов. Уилл остановился и поднял глаза на бабушку:

— Как по-твоему, похож я на француза?

— На француза? — удивилась Роза. — А что?

— Мне сказали, что я похож на француза. Ни на кого в нашей семье я точно не похож, да?

Роза нахмурилась:

— А… а почему ты спрашиваешь?

— Открою тебе секрет, — начал Уилл. — Иногда я представляю, будто я сирота. Будто нет у меня никого на всем белом свете — ни родителей, ни братьев, ни родни. Никто от меня ничего не ждет, не о ком беспокоиться. И в первый миг мне нравится это чувство. Но вдруг начинает казаться, что хуже ничего на свете быть не может. И я радуюсь, что я — это я.

— Да, — отозвалась Роза. — Понимаю.

Снизу кричали близнецы, торопили Уилла. Он подал бабушке руку и повел ее дальше.

— У меня тоже есть секрет, — призналась Роза чуть погодя.

— Какой? — спросил Уилл.

— Я приехала в Америку не только повидаться с семьей, но еще и потому, что мне больше некуда деться. Я истратила все деньги, Уилл. До последнего гроша.

— Ясно, — ответил Уилл. — Тогда оставайся у нас жить.

— Не будут ли твои родители против? — встревожилась Роза.

— За мамой и папой должен кто-то присматривать. Я не могу этим заниматься всю жизнь.

Концерт

Уилл и Рой повстречались после школы на эстакаде уже в темноте, сгустившейся чернильным пятном. Они лишь поприветствовали друг дружку. Даже не остановились перемолвиться парой слов. Рой спешил к цветочнице, забрать букет для Доун перед началом смены в «Датч Ойл», а к половине девятого собирался забежать за Доун, чтобы вместе пойти на бал.

Уилл махнул на все рукой. В школе только и разговоров было, что о бале, а они с Минной держали свои планы в секрете, напоминали о них друг другу без слов: в школьном коридоре она пробегала пальцами по его ладони.

Возле кладбища Уилл свернул на Дубовую улицу. Снег шапками лежал на памятниках, узорами расписал ажурную ограду. Там, где кончалась Дубовая улица, Пай-Холлоу-роуд три мили вилась среди лесов и пастбищ, пересекала железнодорожные пути, проходила мимо «Датч Ойл», а еще через три мили — мимо загородного клуба «Пай-Холлоу». После обильного снегопада тамошнее поле для гольфа превращалось в отличную санную горку, о которой рассказывал близнецам Говард накануне приезда Розы.

Услышав по радио, что надвигается метель, Говард вспомнил о своем обещании покататься с близнецами на санках и вновь заговорил об этом с Маркусом.

Уилл и Джулия вместе пошли к Фриде. Уилл с Минной собирались на концерт, а Джулия с Фридой — на встречу женского клуба, которую перенесли на пятницу, потому что в четверг Эйв водила сыновей на хор. Шагая по ледяной улице, Джулия нарушила свое обещание молчать о Минне. Ее так и разбирало любопытство.

— Знаешь, я всегда надеялась, что вы подружитесь. Ты с детства рос влюбчивым. Помнишь Рут и Салли?

Уилл хитро улыбнулся:

— Я всех девчонок забываю, стоит подвернуться новой.