Сергей Кургинян - Суд времени. Выпуски № 23-34

• Название: Суд времени. Выпуски № 23-34
• Автор: Сергей Кургинян
• Жанр: Политика

«Суд времени» — телевизионное шоу в стиле судебного телезаседания. Выходило на Пятом канале с 19 июля по 30 декабря 2010 года. На каждом заседании эксперты рассматривали какое-либо историческое событие (личность), повлиявшее на современную Россию.

23. Лев Троцкий — упущенный шанс русской революции или худший из возможных сценариев?

24. Суд над «Судом времени»

25. Иван IV: кровавый тиран или выдающийся политический деятель?

26. Советско-финская война: неудавшаяся экспансия или стратегическая необходимость?

27. Бомбардировка Югославии в 1999 году — попытка миротворческой операции или неоправданная агрессия?

28. 1941 год. Провалилась или выстояла сталинская система?

29. Перестройка: выход из тупика или катастрофа?

30. Саддам Хусейн: Угроза миру или жертва американской агрессии?

31. Советский человек: идеологический миф или историческое достижение?

32. Индустриализация: неоправданный надрыв или спасительный прыжок в будущее?

33. Григорий Распутин — жертва мифотворчества или разрушитель монархии?

34. Украина и Россия: врозь или вместе?

---

Стрижак: Я хочу спросить вот о чем — может быть есть особая загадка еще в этих людях? Потому что голосуют не по радиопостановке, а голосуют, глядя на конкретных людей и принцип любит-не любит срабатывает. Будет такое? Как вам кажется?

Ирина Петровская, обозреватель газеты «Известия»: Я как раз хотела сказать и скажу, наверное, вещь непопулярную, но то, что думаю. Дело в том, что два наших главных персонажа — Леонид Млечин и Сергей Кургинян работают совершенно в разной стилистике. Леонид Млечин работает в образе классического интеллигента, который глубоко чужд в принципе большинству населения, так исторически сложилось. Он…

Млечин: Ха-ха-ха.

Стрижак: Ха-ха-ха.

Петровская: …в стилистике эстетики, лексике, он говорит «не были бы вы столь любезны», он слушает внимательно, что говорят, да? И он не только в образе — он такой и есть, но зритель его не знает реального, поэтому видят образ.

Сергей Кургинян работает в образе такого площаднОго трибуна, митингового, т. е. человека, выступающего скорее на митинге или площади с соответствующим использованием всех также приемов. Он часто кричит, он перебивает. Однажды вот я видела программу, он обещал кому-то из оппонентов дать в морду. Это крайне выгодная позиция и крайне всегда радостно воспринимается большинством нашего населения. Поэтому люди даже, может быть, часто не слушают, что они говорят. Им близка вот эта вот эстетика, им близка эта манера поведения. А примкнувший к ним Сванидзе, точнее…

Стрижак: Ха-ха-ха. Примкнувший к Млечину почему-то все считают…

Петровская: …примкнувший к Млечину Сванидзе только лишь отбирает у него очки соответственно. Потому что, посмотрите — тот же самый образ совершенно классического интеллигента и тоже вряд ли может предложить кому-то набить морду. Что плохо — надо пользоваться отдельными, особо успешными приемами противников или оппонентов.

Стрижак (Петровской): Сейчас, Ирина Александровна, вот хотел Сергей Ервандович.

Стрижак (Кургиняну): Ваша реплика и я дам дальше слово.

Кургинян: Мне очень лестна эта позиция, но мне кажется только одно, что эта позиция уводит нас от больших проблем. Если бы 20 с лишним лет назад, и это было, и я это помню, я высказывал, и высказывал в той же манере, те же позиции, да? И, так сказать, люди с лицами, как у Леонид Михайловича и даже более, так сказать, двигающимися в ту сторону, говорили наоборот, как именно всё происходит. Зал выл от восторга этим интеллигентным людям. Они свое сделали. Они свое отработали 20 лет назад по полной программе.

Петровская: 17 лет.

Кургинян: И весь этот табун ломанулся туда. Теперь начинается то, что в любой теории социальных и политических процессов называется постреволюционная ломка. Разочарование — это абсолютно закономерный социально-политический процесс. Кто из нас более интеллигентен — это вопрос вкуса. Я белой завистью завидую Леонид Михайловичу, что его дамы так оценивают. Дело не в этом. Давайте говорить о политике. Давайте о большом.

Стрижак (Кургиняну): Нет, мы еще чуть-чуть о Вас поговорим.

Стрижак (Мельману): Пожалуйста, Александр.

Александр Мельман, обозреватель газеты «Московский комсомолец»: Ну, я сначала о локальном. Я сначала хочу защитить господина Кургиняна, хотя он в защите, конечно же, наверное, не нуждается.

Кургинян: Ну, каждый нуждается.

Мельман: Мне кажется, что его эти выступления — это такой театр одного актера, потому что в свое время в начале перестройки мне посчастливилось быть в его театре «На досках». Получил, честно говоря, большое … был под впечатлением. Мы всей семьей ходили. Ну, значит, он, мне кажется, представляет такой образ, если вы смотрели фильм любимый «Покровские ворота», смесь интеллигента Хоботова с Маргаритой Павловной. Потому что я вижу, как он играет голосом, как он работает и для обывателей. Я вижу, какой он иногда мягкий, добрый, домашний. А то, что он кричит на коммунальной кухне и вообще на кухне люди кричат — это совершенно нормально. И может быть в этом одна из частей, почему он выигрывает.

Теперь о главном. Я, во-первых, как телекритик, хочу не очень согласиться с вами. Вот вы говорили, что все 90-е и нулевые нам давали и толкали только бренд такой либерально-демократический. Я хочу напомнить, что, скажем, что такая программа «Старые песни о главном», музыкально-песенная, которую Леонид Парфенов придумал, она вышла впервые по-моему в 94-м году. Да? Потом она повторялась в 95-м, 96-м и так далее. И тогда Леонид Парфенов за это получил по полной программе. У него были проблемы, зачем он опять вкидывает вот эти коммунистические все идеалы. То есть у нас телевидение было в этом смысле далеко не однозначным. И вот надо вот понять, почему люди вот отказались от того, что они готовы были воспринять, от тех демократических идей, к которым они были расположены тогда к этому. Почему эти 20 лет прошли так, что люди бегут в советское прошлое, там находят некое успокоение, закрываются в эту скорлупу. Надо вот это вот анализировать.

Стрижак: Я вижу пришел, слава богу, Геннадий Викторович. Геннадий Викторович, вы согласны с тем, что вот только что сказал Александр — побег в советское прошлое от сегодняшних проблем?

Геннадий Хазанов, народный артист России: Я думаю, что поскольку мы всё время хотим жить в каких-то мифах, потому что каждый раз оборачиваясь назад, мы говорим — вот это было ужасно, а вот позавчера было очень хорошее. Вот, сначала все было ужасно то, что было в советское время, да? Потом проходит время, потом мы узнаем о том, что ужасные были 90-е годы, и практически вот такая череда всего этого.

Стрижак: Я… я хочу спросить, вы сами программу «Суд времени» посматривали?

Хазанов: Да, видел программу последнюю, и если она была последняя, как сказал один человек…

Стрижак: Надеюсь, что нет.

Хазанов: Я… я как один сегодня сказал, что отвечая на вопрос «почему вы не были на последнем партсобрании?», ответил «Если бы я знал, что оно последнее, я бы пришел». Понимаете?

Я видел программу, где обсуждался вопрос, кто больше вреда принес, по-моему, Сталин или Хрущев. Вот я могу плохо формулировать…

Сванидзе: Программа о Хрущеве.

Хазанов: Программа о Хрущеве была. И я смотрел эту программу и думал, вообще я смотрю — чем мы занимаемся? Мы занимаемся тем, что предлагаем нашему зрителю, значит, решать какое из двух зол меньшее. Господин Кургинян талантливо доказывал, что Сталин это чудесно, ну, с какими-то оговорками. Ну, так, во всяком случае посыл был такой.

Кургинян: Каждый имеет право услышать то, что он услышал. Я понимаю.

Хазанов: Ну, конечно.

Кургинян: Я говорю без всякой иронии.

Хазанов: Вот. Николай Карлович, значит вот пытался разобраться, развести всю эту… А я слушал и думал, это же надо — для меня что один, что другой.

Стрижак: Ха-ха-ха.

Хазанов: А самое…. Самое главное, если бы вы только могли ве-ве… вот вы сейчас сюда смотрите, я вошел и посмотрел вот на 4 господ, которые сидят здесь. Вот посмотрел на выражение лица господина Полякова. Вот знаете, вот сразу смотрю на него и думаю, вот беда.

Стрижак: Почему?

Юрий Поляков, писатель, главный редактор «Литературной Газеты»: Беда то, что вы вошли и, еще не поняв о чем идет речь, начали смешить публику, вместо того, чтобы разбираться, о чем речь. И вы хотите, чтобы я сидел с таким лицом (показывает улыбку до ушей — прим. стен)?

Хазанов: Нет, нет, вы…

Поляков: Нет, я не буду улыбаться…

Хазанов: …у вас…

Поляков: …на вашу ерунду.

Хазанов: Вы успокойтесь, господин Поляков. Меня для этого сюда и пригласили. Потому что…Он… он так сидит… вы пришли — начали смешить. А вы пришли — начали своим лицом грузить. Вот и все.

(Смех в зале)

Поляков: Я … минуточку, минуточку, а что вы имеете против моего лица?

Хазанов: Я против вашего лица вообще ничего не имею.

Поляков: Ну, так тогда почему вы все время про мое лицо говорите? Ведь я же про ваше лицо ничего не говорю. Я бы мог сказать тоже.

(Смех в зале и свист.)

Хазанов: Во-первых, во-первых,…

Стрижак: Давайте послушаем Сергея Ервандовича.

Стрижак (Кургиняну): Пожалуйста, Сергей Ервандович.

Кургинян: Можно один вопрос? Проблема лиц очень интересна, но неужели нет других? Неужели нет других проблем? Кто-то из нас работает в комическом жанре, кто-то в трагическом. Но мы все граждане, у нас есть страна.