Питер Акройд - Падение Трои

• Название: Падение Трои
• Автор: Питер Акройд
• Издательство: Издательство Ольги Морозовой
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-98695-042-6

Блестящий исторический роман Акройда изобилует тайнами и интригами, мистическими и экстремальными происшествиями. События, разворачивающиеся на раскопках античной Трои, по накалу страстей не уступают захватывающим эпизодам гомеровской Илиады.

Смело сочетая факты и вымысел, автор создает яркий образ честолюбивого археолога-фанатика с темным прошлым и волнующим настоящим. Генрих Оберманн — литературный двойник знаменитого «первооткрывателя Трои" Генриха Шлимана. Как и положено авантюристу мирового масштаба, в его прошлом загадочный брак с русской женщиной и нечистые операции в золотых песках Калифорнии, а в настоящем — не менее масштабные авантюры, неумеренные амбиции и юная жена — наследница захватившей душу Оберманна древней культуры.

Во время раскопок легендарного города смешиваются реальные артефакты и фальшивки, холодящие кровь истории и искусная ложь. Накал человеческих страстей разрешается буйством природных стихий, сметающих на своем пути следы прошлого и настоящего, вымышленного и реального.

---

— Вам следует опасаться многоножек, фрау Оберманн. Как следует из латинского названия, это маленькие насекомые — centipedes. В Греции, мне кажется, вы называете их sarantopodia.

— Да. У них по сорок ног.

— И по сорок ртов. Их укус очень болезнен. Вам придется каждый вечер обметать потолок. — София вздрогнула. — Позвольте мне показать вам одну вещь. Вам будет не так страшно. Вот сюда. — Он повел ее вниз по склону, вдоль внешней стороны дворцовых стен, туда, где было маленькое круглое сооружение из камня. — Видите, фрау Оберманн? Я думаю, здесь был алтарь их бога. Его изображение держали в деревянном футляре.

— Это был Зевс?

— Зевс. Повелитель темных туч. Потрясатель земли. У него сотня имен. Тише, пожалуйста. Бог все еще здесь. — Они некоторое время стояли молча. Слышались крики сов. Он коснулся ее руки. — Теперь я провожу вас назад.

Проснувшись на следующее утро, София не увидела Оберманна.

Она сварила кофе на плите, приютившейся в углу алькова, служившего кухней, и пока пила его, с удивлением поняла, что настроение изменилось. Она больше не чувствовала слабости, которую ощущала, взбираясь по склону Гиссарлыка. Больше не чувствовала себя одинокой. Бог все еще был здесь.

Выйдя из дома, она увидела мужа, стоявшего на насыпи, подобно завоевателю; сзывая рабочих, он указывал на что-то тростью из черного дерева.

— Идите сюда с лопатами! Видите вот этот изгиб стены? Копайте! Копайте! — Он заметил жену и повернулся поздороваться с ней. — Пока ты спала, София, я верхом прогулялся к морю и искупался. Я говорил с Посейдоном. Он сказал: "Дорогой мой Оберманн, твоя жена должна быть рядом с тобой".

— Прости, Генрих. Путешествие утомило меня.

— Здесь нельзя быть утомленной, дорогая София. Мы находимся при начале мира. Деметриу! — позвал он одного из рабочих. — Что здесь за углубление? Впадина?

София и в самом деле чувствовала удивительную бодрость. Она посмотрела на север, через троянскую равнину в направлении Дарданелл и Геллеспонта, а, повернувшись, увидела покрытые снегом вершины гор Иды. С другой стороны виднелась береговая линия, море и отдаленный остров Тенедос. Ей пришло в голову, что в природе есть только изогнутые линии, наподобие склонов холма, на котором она сейчас стоит, и что все существует в гармонии. Она понаблюдала за мужчинами и женщинами, которые, согнувшись, копали, — раскопки велись одновременно в нескольких местах, — и отметила ритмичность работы.

— Видишь ли, София, это как дитя, воскресшее из мертвых. Мое дитя! Оно вернулось к жизни спустя тридцать одно столетие. А вот приближается моя Немезида. Это наш турецкий надзиратель. Он чудовище. Доброе утро, Кадри-бей. — Оберманн быстро коснулся пальцами живота, груди и лба, одновременно поклонившись.

Надзиратель ответил ему тем же. Кадри-бей был одет в белый халат с расшитым кожаным поясом в характерном константинопольском стиле. — Видите, к нашей маленькой компании присоединилась фрау Оберманн.

Кадри-бей поклонился и вновь коснулся груди.

— Добро пожаловать. Это честь для нас. — Она заметила, что у него очень светлые глаза. — Это страна сокровищ, фрау Оберманн, как вы увидите.

— Нас не интересуют сокровища, Кадри-бей. Нас интересует история.

— Разумеется, герр Оберманн. Но дамы любят драгоценности.

— Я равнодушна к драгоценностям, — отозвалась София. На его поясе она заметила кривой кинжал.

— Могу я показать вашей жене нечто интересное?

— Разумеется.

Кадри-бей повел ее по плато, обходя телеги и тачки.

— У английских тачек, — сказал он, — железные колеса. Очень удобные. — Он поднял с земли кирку. — По-турецки она называется escharpa. Но я собирался показать вам другое. — Они подошли к невысокой стене, у которой двое рабочих на коленях счищали с находок землю короткими ножами. — Видите здесь кругом черепки? — Она кивнула, заметив кусочки обожженной глины и костей. — Античная керамика. Но здесь есть кое- что еще. — Он что-то шепнул одному из рабочих, и тот вытащил из кармана своего холщового жилета льняную тряпочку, в нее была завернута золотая проволока, как показалось Софии, со следами земли.

— Серьги, — сказал Кадри-бей. — В давние времена их носила дама. — Когда он говорил с Софией, глаза его блестели.

Она улыбнулась в ответ и, повернувшись, пошла через плато к мужу.

— Как тебе нравится наш турок? — спросил он.

— Я его совсем не знаю.

— Говорят, турки ненавидят христиан, но этот хуже всех. Безграничное самомнение. И полное отсутствие знаний. А я должен платить ему пятнадцать фунтов в месяц за удовольствие пребывать в его компании! Его послало сюда турецкое правительство шпионить за мной.

— Шпионить?

— Они не доверяют мне. Он приказывает рабочим отдавать находки ему, чтобы он переписал их, прежде чем передать мне. Турки считают, что я могу сделать так, что они бесследно исчезнут. — Он захохотал. — И, разумеется, они правы. Троя не принадлежит Турции. Троя принадлежит миру. Что он показывал тебе? — Софии не приходило в голову, что муж наблюдал за ней.

— Украшения, я думаю. Золотую проволоку.

— Эти мелкие вещицы приводят его в восторг. Торгаш. Мне надо поделиться с тобой тайной. Дело в том, что я совершил гораздо более важную находку. И спрятал от него. — К ним приближался Кадри-бей. — Я говорил, Кадри-бей, что у вас глаза орла.

— Возможно, они необходимы мне, герр Оберманн.

— Мои глаза не хуже. Еще до того, как мы стали рыть этот раскоп, я был уверен, что мы найдем следы изначальной Трои. Ты видела это вчера, София. Я знал, что здесь будут находки. А вы в этом сомневались, Кадри-бей. Воздевали руки к небу. Но я не обращал внимания.

— Вы неверующий, герр Оберманн.

— Напротив. Semper fidelis[6]. Верен Трое! — Он обернулся к Софии. — Первые два дня мы работали кирками и лопатами, а в следующие два дня пришлось использовать корзины. Я сам наполнял их мусором и утаскивал от раскопа, настолько был уверен в своих догадках. Когда мы достигли глубины в тринадцать футов, пришлось сколотить трехгранную вышку и поднимать корзины на лебедке.

— Было очень жарко, — сказал Кадри-бей. — Слишком жарко для рабочих.

— Знаю. Я спускался вглубь. И дышать там было нечем из-за керосиновых ламп. Но я настаивал, чтобы мы продолжали. На такой глубине почва тверда, как камень, но мы копали. И что мы все же нашли, Кадри-бей?

— Несколько камней.

— Не просто камней. Это титанический труд. София, это были камни великого памятника. То немногое, что мы увидели, не оставляет у меня сомнений, что он был огромных размеров и выполнен с изумительным мастерством. В тот вечер мы выпили тридцать две с половиной бутылки греческого вина и зажарили двух баранов. Это был большой праздник, верно, Телемак?

К ним неслышно подошел Леонид.

— Я собираюсь в деревню за провизией, — сказал он. — С вашего разрешения, герр профессор, я думаю, может, вашей жене будет интересно посмотреть окрестности?

— Разумеется. Она будет рада. Правда, София?

— Я с удовольствием составлю вам компанию, Леонид. — Она чувствовала, что ему начинает нравиться ее общество. Он стал не таким суровым. — Если вы подождете, я возьму шляпу и зонтик.

— Шляпу! Тебе не нужна шляпа, София. Мы не в девятнадцатом веке. Мы в Трое.

— Я должна найти свою шляпу, Генрих.

Она смотрела на него и удивлялась собственной настойчивости.

— Ладно. Пусть так. Бери свою шляпу.

София подошла к телеге в приподнятом настроении, на голове ее красовалась шляпа.

— Давайте поедем не тем путем, что вчера, — сказала она Леониду. — Я хочу получше рассмотреть равнину.

Леонид дал указания кучеру, вчерашнему молодому парню, и они поехали по свежим лугам позади болот, где крестьянские ребятишки пасли овец и рогатый скот. Тут проходила дорога, которой пользовались деревенские жители.

— Мой муж не любит Кадри-бея, — сказала София.

— Кадри? Он неплохой человек. Кадри предан интересам своей страны, вот и все.

— А интересы моего мужа так сильно от них отличаются?

— Интересы вашего мужа… непостижимы. — Он рассмеялся. — Простите, фрау Оберманн. Мне не следовало так с вами разговаривать.

— О нет. Продолжайте. Я никому не расскажу.

Леонид посмотрел на нее, она сидела на скамейке очень прямо.

— У вашего мужа многообразные интересы. Когда мы впервые приехали сюда, он показал еще несколько стихов "Илиады", в которых Гомер описывает сокровищницу Приама. Вы говорили об этом фрагменте? — София покачала головой. — Сокровищница была сводчатой, с высокой крышей, из кедрового дерева, и в ней хранилось множество дивных драгоценностей. Ваш муж всерьез верит, что эта комната где-то под нашими ногами. Поэтому он так горит желанием копать. А что касается драгоценностей…