Евгений Таганов - Рыбья Кровь и княжна

• Название: Рыбья Кровь и княжна
• Автор: Евгений Таганов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-070120-9, 978-5-4215-1393-3, 978-5-9725-1877-7

Не любят наследные князья Дарника по прозвищу Рыбья Кровь. Выскочкой считают. А как иначе? К своим восемнадцати годам Дарник столько успел, что другим на целую жизнь хватило бы. Из вожака шальной ватаги удальцов-бойников превратился в воеводу, охраняющего городище Липов от настоящих разбойников. А как на соседской княжне Всеславе женился — и вовсе законным князем стал в глазах всего Русского каганата.

А скучать в те времена некогда было. VIII век. Темное средневековье. Сплошные походы да битвы. Дарник со своим войском то в степном Заволжье окажется, то в Малой Азии повоюет. На Крите побывать довелось, в Болгарии, Крыму. А в Таврические степи он и вовсе как визирь хазарской орды пожаловал.

Вот такая у Дарника жизнь интересная. Только успевай мечом отмахиваться…

---

Панцирные конники союзников тем временем учились взаимодействовать с липовскими катафрактами. Слить их вместе не получалось, зато возникло полезное соперничество, когда каждый отряд стремился доказать, что он самый лучший. Общее число тяжелой конницы составило четыре сотни.

Колесницы, как всегда, продолжали оттачивать свое мастерство по быстрым и слаженным перемещениям, разворотам и скоростной стрельбе из камнеметов. Меченый поставил на колеса все четыре рамы больших пращниц и готов был с ними не отставать на марше от прочих повозок.

Как обычно после любого сражения, в стан войска пожаловали купцы из Черного Яра, желающие задешево поживиться трофейным оружием кутигур. Липовский князь всех удивил, приставив к трофейному добру крепкую стражу и сам назначая цену.

— Вы что, его с собой в поход заберете? — пытались торговаться купцы.

— Тем же кутигурам и продам, — шутил князь. — А то им сейчас поди нечем со мной воевать.

И поднял-таки цену, положив шесть тысяч дирхемов в общую войсковую казну. Долю же липовцев в несколько сотен булав он совсем отказался продавать.

8

Через три дня, когда перевезли все повозки, съестные и боевые припасы и закончили укреплять береговой стан, черноярское войско, наконец, выступило в поход. Повозки двигались двумя колоннами, между ними вышагивали пешцы и катились колесницы. С внешней стороны повозок располагалась конница. Катафракты и панцирники ехали на запасных лошадях, стараясь не отдаляться от своих привязанных к повозкам обряженных в доспехи боевых коней.

Скрыть передвижение по степи большой орды кутигур было невозможно, и черноярцы просто пошли по ее следу. Стояла середина лета, солнце жгло немилосердно, но хорошо снабженное и уверенное в себе войско продвигалось как купеческий караван: размеренно и сильно не напрягаясь.

Трое оставленных пленных, говорившие немного по-хазарски, содержались отдельно друг от друга, чтобы при допросе можно было получать более верные сведения. Про точную численность своего войска и его ближайшие намерения они ничего сказать не могли, зато о порядках и обычаях кутигурского племени сообщили князю немало интересного. Оказалось, что всей их ордой руководит Мать-ханша, потому что мужчины всегда истощают друг друга в борьбе за верховную власть, а у мудрой ханши соперников и соперниц нет. Да и тщеславного азарта и упрямства у нее меньше, чем у мужчин, знает, когда начать войну и когда остановиться. Семьи у кутигур тоже существуют, но всегда находятся в скрытом и безопасном месте. Воинов-женщин в каждой сотне обычно по два отдельных десятка, их мужья тоже могут быть в сотне, но до своих жен им во время похода дотрагиваться не разрешается.

Развлекая себя разговорами с пленными, Рыбья Кровь благодушествовал и в ратных делах — ему было все равно, нагонят они кутигур или нет. Одна громкая победа одержана, свою наемную плату он отработал, большой поживы все равно не предвидится, так чего из кожи лезть?

Придумал он и как от ответного степного пожара уберечься. Когда поднялся встречный ветер и дозорные сообщили, что кутигуры тоже степь подожгли, князь с полусотней арсов поскакали вперед и быстро сделали поперечную полосу выжженной травы, дойдя до которой огонь тут же остановился. Не больно новая выдумка, но она еще сильней укрепила славу Дарника как ратного чародея. У костров на стоянках только и разговоров было обо всех его прошлых и нынешних победах. Булгары, горцы, гурганцы и тарначи уже не стыдились своих прежних от него поражений, а наоборот, с удовольствием придумывали колдовские подробности того, как все это происходило. Корней, принося все эти досужие домыслы, подначивал:

— Ты знаешь, какие испытания колдунам в западных христианских странах устраивают? В воде топят и смотрят: утоп или нет. Если утоп, значит, не колдун. Рано или поздно тебе такое испытание устроят.

— На моих знаменах нарисована рыба, — весело подхватывал Дарник. — Вильну хвостом и уплыву от вас всех неблагодарных.

На десятый день безрезультатного преследования, когда стали подходить к концу запасы еды и питья, князь повернул войско обратно.

— Пускай теперь они за нами погоняются, — сказал он воеводам.

— А если кутигуры не станут нас преследовать? — спросил Завила.

— А что им еще остается делать: овец разводить? — уверенно отвечал князь.

В самом деле, едва черноярцы свернули с северо-восточного направления на западное, к Итилю, как у противника тотчас сработал охотничий инстинкт. Вместо прежних отдельных сторожевых отрядов отступающую колонну трех сторон начало охватывать все кутигурское войско. То там, то здесь вперед вырывались их конные лучники, чтобы осыпать черноярцев своими стрелами. Дарник словно этого и ждал, всю конницу упрятал между повозочных колонн, а на внешнюю сторону повозок перевел липовских щитников с лучниками и арбалетчиками. Стоило кутигурам приблизиться, пешцы моментом образовывали закрытую большими щитами «черепаху», из которой по незащищенным коням противника неслись стрелы и арбалетные болты. Камнеметы в ход не пускали — берегли боеприпасы.

Так целый день и продвигались с частыми остановками и изготовкой к большому сражению. Спокойствие князя передалось воеводам и ратникам, скоро все лишь смеялись над столь нерешительными преследователями. Ночью кутигуры устроили уже привычную какофонию: в темноте скакали сотни лошадей, раздавались боевые крики и битье железа о железо.

У многих черноярцев при всем желании заснуть не получалось. Не спал и Дарник. На одну из повозок приказал взгромоздить колесницу и с ее площадки, как с наблюдательной вышки, долго в темноте обозревал окружающую обстановку. По огням костров видел, что основные силы кутигур расположились в полутора верстах от черноярского стана, а беспокоящий шум поднимали пятьсот-шестьсот воинов сторожевого отряда. К утру решение было найдено.

Новый день принес повторение предыдущего: черноярцы двигались по степи на запад, а кутигуры не давали им расслабиться. Дарник намеренно вдвое сократил скорость и время перехода, а также спешил всех конников, дабы сберечь лошадиные силы. На дневной стоянке велел из белой материи нарезать длинные ленты, а на дышла и ступицы колесниц насадить короткие мечи. Союзные воеводы через Меченого пытались узнать, что князь задумал.

— Вечером скажу, — говорил Дарник, следуя ромейскому предписанию все самое важное держать в тайне до последнего момента.

На ночевку стали раньше обычного. Если прежде подыскивали место для стоянки с рытвинами и кустами, служившими естественной преградой для возможного ночного нападения, то теперь выбрали наиболее гладкое и ровное поле. Пока воины отдыхали и трапезничали, Рыбья Кровь собрал на последний совет воевод, чтобы каждому дать точное поручение.

Как только стемнело, снова поднялся шум со стороны сторожевого отряда кутигур. В стане черноярцев все занялись делом. Нарезанные белые ленты повязали на шеи воинам и лошадям, а копыта коней обвязали двойной материей. Затем, уже в темноте с тридцати колесниц сняли камнеметы, а к их расчетам из трех колесничих добавили по паре метателей сулиц. Еще двадцать колесниц поставили на повозки со стороны ближнего кутигурского стана, так чтобы их выстрел каменными и железными «яблоками» удлинился на лишний десяток саженей. Длинные пики щитников заменили лепестковыми копьями, а лучников снабдили боевыми цепами и двуручными секирами для предстоящей рукопашной.

Медленно бежали ночные часы. Кутигуры ближнего отряда, уже совсем не сторожась, расположились на земле и весело стучали булавами по всему железному, в то время как коноводы прогоняли вдоль стана черноярцев целые табуны их верховых лошадей. Дальней ставки противника вообще не было слышно, только мерцание огней указывало ее расположение. Во второй половине ночи повозки на противоположной стороне черноярского стана раздвинулись, и из него тихо вышли четыре тысячи воинов. Широкой дугой они обогнули сторожевой отряд кутигур и устремились на ничего не подозревающий большой стан противника. Стана там в общем-то и не было. Десять тысяч степняков беспечно спали на своих кошмах под открытым небом, положив под головы седельные полушки.

На острие атаки черноярцев находились три десятка колесниц и четыреста панцирников с длинными пиками, за ними следовали полторы тысячи легких конников с пешцами за плечами, еще пятьсот воинов просто бежали, стараясь не очень отстать. Тем временем шестьсот липовских ополченцев просочились между повозок и вместе с конной сотней бродников Сеченя изготовились к своему броску. Едва со стороны большого кутигурского стана послышался шум, как колесницы на повозках дали залп «яблоками» по сторожевому отряду, и липовцы с укороченными пиками в руках ринулись в ночную темень. И тут и там началось избиение застигнутого врасплох противника. Если черноярцы по белым нашейным повязкам еще могли как-то ориентироваться при лунном свете, то для кутигур такой возможности не было, и, раздавая направо-налево ответные удары, они зачастую били по своим. А стоящие на высоких колесницах метатели сулиц вообще казались им некими страшными великанами. Поэтому серьезного сопротивления нигде не было, а сильная толчея и давка в обоих местах сражения объяснялась тем, что мало кто из кутигур знал, куда именно надо отступать или нападать.