Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику

• Название: Прогулка по висячему мостику
• Автор: Екатерина Трубицина
• Жанр: Эзотерика

Главный персонаж сказки «Прогулка по висячему мостику» — дизайнер Ирина Палладина. В ранней ей прочили большое будущее как художнику, но из-за семейных неурядиц она бросила учебу и вернулась в родной город. Ее образ жизни и взгляды еще с детства далеко не у всех и не во всем встречали понимание и одобрение, но с определенного момента некоторые события и собственные переживания начинают вызывать вопросы и у нее самой. Знаменитое изречение Сократа «Я знаю, что ничего не знаю» имеет неизмеримо глубокий смысл для людей, несмотря на все их достижения.

---

— Но…

— Чем Вы занимаетесь? Насколько я знаю, точными технологиями?

— Да.

— Вот и занимайтесь, но, ежесекундно помня о том, что вокруг целый мир, который укладывается в изучаемые Вами точные технологии лишь очень незначительной частью. Вы, как и любой обыватель, знакомы с мизернейшим количеством данных, и Ваши расчеты и выводы, относительно законов жизни, никогда не будут обладать хотя бы приблизительной точностью. А знаете почему? Именно потому, что Ваша крыша никуда не едет. Она намертво прибита, приклеена и приварена к месту убеждения в том, что в мире реально существует лишь то, что доступно восприятию подавляющего большинства, к которому Вы относитесь. Между прочим, я готов вам, то есть подавляющему большинству, земной поклон отвесить, и не раз, за то, что вы наделяете мир стабильностью. Однако, вносить изменения, а следовательно, заставлять жизнь быть жизнью, а не медленно гниющим смрадным болотом, способны лишь те, чья крыша находится в свободном полете.

Радный зафиксировал все сказанное, буквально раздавив трепещущего Лешку жестким взглядом, а затем обернулся к Ире:

— Извините, Ира, что так жестко наехал на Вашего сына, но он ВАШ сын, а потому, не имеет никакого права городить чушь.

Затем он снова обратился к Лешке:

— Дорогой юноша, Вы очень похожи на мать внешне и, пожалуй, унаследовали от нее прекрасно работающие мозги, но это всё! Ничего более этого Вам не досталось! А потому повесьте на внутренней стороне своего лба большущий плакат, гласящий: «Я способен осознавать лишь одну триллионную этого огромного загадочного мира, и не имею никакого права выносить суждения о том, что неведомо и никогда не станет ведомо мне». Запомнил?

— Да, — понуро пробормотал Лешка.

Радный примирительно потрепал его по голове, и они поехали дальше. Экскурсия, как ни в чем не бывало, продолжилась.

— Что делать-то будем? — спросил Генка, когда поезд с Радным и Лешкой растаял в темноте.

— Пойдем к Женечке. Сто лет его не видела.

— А ты умеешь?

— Умею.

— Тогда пошли!

Они прогулочным шагом направились в сторону заветной кафешки.

— Бедный Лешка, — грустно усмехнувшись, сказал Генка.

— Чего это он бедный?

— Стас по нему, что называется, катком проехал. Жаль парня.

— А мне — нет.

— Ирчик! Ты же его матушка!

— Знаешь, может быть, именно поэтому и не жаль.

— Не понял?

— Хорошо, когда по тебе катком проезжаются из благих побуждений и в доброжелательном настроении — закалка крепче и негативных последствий меньше.

— Наверное, ты права, Ирчик… Когда твой друг страшен, недругов как клопов давишь…

— Это про Женечку?

— А как ты догадалась? Ах, да-а! Он же меня намедни в твоем присутствии порвал как Тузик тряпку!

Генка разыграл целую сценку, да так, что Ира чуть не задохнулась от смеха.

— Ген, а когда вы с Женечкой познакомились? — спросила она отсмеявшись. — Я имею в виду в этой жизни, ведь, насколько я понимаю, своих отцовских обязанностей он не выполнял?

— Ирчик, каждый раз все происходит по одной схеме. Я рождаюсь эдаким обычным мальчиком у какой-нибудь экстравагантной мамаши и расту как все самые обычные дети. Как все играю, безобразничаю, как все с горем пополам получаю причитающееся времени образование. Самое главное я ни о чем эдаком и понятия не имею! А потом в один ужасный день в самый неподходящий момент появляется он. Смотрит на меня, ехидно улыбаясь, и я в одночасье вспоминаю все. После этого мое очередное обычное беззаботное детство кажется мне смутным сном.

— Ген, если ты помнишь все, это значит, что ты очень много знаешь.

— С точки зрения обычного человека, наверное, да. Но вот, к примеру, ты умеешь пользоваться проходами, а я — нет. Я слепой. Я их не вижу, сколько Гаров ни пытался меня учить. Пытался он учить меня и другим вещам, но я безнадежно слепой и тупой.

— Ген, а ты можешь рассказать мне о своих прошлых жизнях?

— Нет, Ирчик, не могу. Гаров строго-настрого запретил мне это делать. И поверь, у него на это есть очень веские причины. Для меня они — темный лес, но ты, судя по всему, способна понять их. У вас с Гаровым свои причуды. Вот, к примеру, для меня полная загадка, с чего это вы подняли такой шум из-за этого Рауля. По мне, так он, если и отличается от других людей чем, так только своими инженерными достижениями. Да и тебя, глядя со стороны, он никогда ничем, кроме своих инженерных достижений, не интересовал. Безусловно, он лучше меня сразу понял все эти твои внутренние точки, — честно говоря, моему пониманию это до сих пор доступно лишь отчасти — но на этом вся его необычность для меня заканчивается. А вот вы с Гаровым отчего-то аж на уши встали. Я уже после этого к нему и так, и эдак приглядывался — милый мальчик, только и всего. А на тебя посмотреть, так ты даже то, что он милый, не замечаешь. А он, между прочим, по-моему, в отношении тебя очень даже не ровно дышит!

Генкины откровения порадовали Иру. Именно такое впечатление она усиленно и старалась производить. Впрочем, Радный в Новогоднюю ночь, по сути, сказал ей то же самое. «Ох, эта Новогодняя ночь! Нет. Пока об этом лучше не думать».

Тем временем впереди замаячило кафе с одной светящейся буквой из длинного названия. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, Ира с Генкой, зайдя в зал, уселись за столик и, сделав заказ, тут же расплатились. Первым делом Ира набрала Женечку и сообщила, что они с Генкой вот-вот заявятся к нему в гости. Женечка с веселой язвительностью поблагодарил ее за постановку себя в известность относительно их планов, как бы между прочим напомнив о том, что ранее «госпожа Палладина» себя этим нисколько не утруждала. Ира рассмеялась, сказала «до встречи» и, выключив мобильник, сунула его в карман.

— Кстати, как там Рауль? — спросила Ира Генку.

— Наверное, неплохо! Праздники провел дома. Кстати, сегодня ночью должен приехать Питерским поездом.

— Зачем вы его так рано выдернули? Запуск ведь все равно только на понедельник планируется?

— Никто его не выдергивал — он сам так решил, узнав, что ты восьмого уже вернешься, а, следовательно, пятницу, субботу и воскресенье будешь все перепроверять.

— Догадливый, однако! Но это здорово. Это значительно увеличивает шансы осуществить запуск в понедельник.

Во время разговора Ира сосредоточено наблюдала за залом, стараясь поймать момент, когда они окажутся вне поля зрения посетителей и работников кафе. Вдруг она резко встала и еле слышно скомандовала:

— Идем!

Через мгновение Женечка, театрально раскинув руки, с возгласом «Ба! Какие люди!» встречал их в своей кухне.

— Палладина! И далась тебе моя кухня! Неужто не можешь, как все нормальные люди, пользоваться входной дверью?

— Женечка, ты ждал на кухне, вот я и направилась сюда, — как ни в чем не бывало, ответила Ира.

— Ты даже такие тонкости замечаешь? — Женечка хотел придать своему тону шутливый оттенок, но вопрос прозвучал серьезно.

— Женечка, ты сам виноват.

— Я виноват?

— Ну конечно! Ты ведь совсем забыл меня проинструктировать по поводу того, что должно замечать, а что — нет.

— Ну и язва же ты стала, Палладина!

— Пытаюсь соответствовать! Яблочко, оно ж от яблони не должно далеко укатываться!

— Ах ты ж яблочко мое румяное! Кстати, что с тобой случилось, Палладина? Посвежела! Похорошела! Неужто действительно, не заморачиваясь ни на чем, просто отдыхала?

— Представь себе — да!

— Рассказывай! — торжественно воскликнул Женечка.

— А рассказывать особо нечего. Полмесяца кряду каждый день с утра до вечера на лыжах по лесу без единой мысли в голове.

— А Новый Год, как встретила?

— Классно! — беззаботно ответила Ира.

Женечка внимательно оглядел ее и усмехнулся.

— Женич, я здесь ни при чем, — на всякий случай оправдался Генка.

— Ира! Он правду говорит? — начал язвить Женечка.

— Врет! Но только наполовину.

— Это как?

— Они с Радным напару Лешку вызвали и в пансионат нас отвезли.

— Вот видишь, Геныч! Врешь! Приложил-таки руку к изменению образа жизни Палладиной.

— Руку, честное слово, не прикладывал! А вот голову — было дело.

— Как именно? — не прекращал гротескно грозным тоном шутливый допрос Женечка.

— Вспомнил про Лешку, а Радный сказал, что общество сына самая что ни на есть подходящая, на время отдыха, для Ирчика компания.

— Заложил, значит, Ирку с потрохами?

— Получается, что так… — виновато пробурчал Генка и скорчил смешную рожу.

— Ребят, вам не надоело паясничать?

— Можешь предложить что-то поинтересней? — вопросом на вопрос ответил Ире Женечка.

— Пойдемте к морю… — мечтательно проговорила Ира.

— Лично у меня возражений нет! — радостно воскликнул Генка.