Екатерина Трубицина - Прогулка по висячему мостику

• Название: Прогулка по висячему мостику
• Автор: Екатерина Трубицина
• Жанр: Эзотерика

Главный персонаж сказки «Прогулка по висячему мостику» — дизайнер Ирина Палладина. В ранней ей прочили большое будущее как художнику, но из-за семейных неурядиц она бросила учебу и вернулась в родной город. Ее образ жизни и взгляды еще с детства далеко не у всех и не во всем встречали понимание и одобрение, но с определенного момента некоторые события и собственные переживания начинают вызывать вопросы и у нее самой. Знаменитое изречение Сократа «Я знаю, что ничего не знаю» имеет неизмеримо глубокий смысл для людей, несмотря на все их достижения.

---

— Она святая!

— Это ангел!

Восклицания сливаются в единый блаженный стон. Блаженный стон переходит в стон безвозвратной утраты и отчаяния. Священник пускается наутёк. Кто-то из толпы следует за ним вдогонку. Стоя поодаль, за происходящим наблюдает человек невероятных размеров. Он устремляет вверх тяжелый, пронизывающий, сверлящий взгляд и делает легкий взмах рукой. Жест получается какой-то неоднозначный.

Горы… Какие они красивые с неба… Если это и есть смерть, то это и есть то единственное, к чему следует стремиться всю жизнь.

Ира открыла глаза, пытаясь понять, кто она и где. Ее тело все еще приятно вздрагивало от неземных ласк пламени. Что-то до ужаса противно верещало где-то в изголовье. «Телефон», — почти сразу (и двадцати звонков не прозвякало!) догадалась Ира, и даже, хоть и с трудом, но вспомнила, что в таких случаях обычно делают.

— Алло…

— Ну наконец-то! Дрыхнешь?

— Уже нет.

— А Люся, между прочим, бутербродов с семгой принесла, — «тонко» намекнула Наташа.

— Вау! Наташ, я быстренько в душ и сразу к тебе.

— Давай, ждем.

Под струями горячей воды мысли стали приходить в порядок. Однако в сознании продолжала оставаться какая-то несостыковка.

— Так… хорошо… понятно… Сожжение на костре — это сон. Это однозначно. Но… снег, отключение света, поездка с Игорем всей толпой куда-то в горы, в гости к… кажется Аристарх Поликарпович… хм… имя-то какое редкое… Тоже приснилось?

Горячая вода мощной струей била по телу. Ира разговаривала сама с собой вслух. Послышался настойчивый стук в дверь и Наташин недовольный бурк:

— Ирка! Ну, ты скоро?

— Иду-иду!

Иришка выключила воду, наскоро вытерлась, завернувшись в полотенце, просочилась в комнату, быстренько оделась и впорхнула в соседнюю квартиру.

— Привет, девчонки!

— Ты сегодня какая-то не такая, — заметила Люся.

— Девчонки, у меня что-то с головушкой не то, — улыбнулась Ира.

— Во-во, я тебе давно намекаю!

— Наташ, я серьезно.

— И я серьезно.

— Да нет, я не о том. Тут действительно что-то странное.

— Ир, что-то случилось? — Люся выглядела гораздо взволнованней, чем предполагал Иришкин саркастичный тон.

— Да не так, чтоб уж совсем случилось… Я понять не могу: что мне снилось, а что на самом деле произошло.

— Это как? — Наташа застыла в немом замешательстве.

— Ну… как меня на костре сжигали… то, что это мне приснилось — в этом я уверена… — Ира задумалась. — Почти уверена… — добавила она как бы самой себе.

— Как это «ПОЧТИ уверена»? — не поняла Люся.

— Ну… я… в этом уверена потому, что на самом деле этого быть не могло, потому что не могло быть в принципе.

— Так почему же «ПОЧТИ»? — не унималась Люся.

— Понимаете, уж слишком все настоящее было, вплоть до тактильных ощущений.

— Ужас! Ты что, и ожоги чувствовала? — Наташкины глаза округлились.

— Девчонки! Вы себе представить не можете, какое оно нежное, какое оно ласковое! Пламя! Да это описать невозможно! У меня все клеточки до сих пор вибрируют.

— Ирка! Ты точно с катушек съехала! С мужиком чаще спать надо!

— Да нет, это не то… — Ира тщательно, но тщетно пыталась подобрать слова.

— То, то! — подхватила Люся. — Вон хотя бы Игорь Александрович твой, как круги вокруг тебя наматывал! Хоть бы раз за пять дней…

— Стоп! За пять дней!!!??? С этого момента, пожалуйста, поподробнее, — Ира резко оборвала Люсю, но затем ее речь замедлилась. Она переводила взгляд с Люси на Наташу и с Наташи на Люсю так, как будто прикидывала, что могут такого знать они, чего не помнит она. Подруги, в свою очередь, смотрели на Иру с полным недоумением.

— Послушайте, — голос Иры наполняла обреченность, — снег шел?

— Шел… — девчонки отвечали дуэтом, одновременно пытаясь что-то понять.

— Свет вырубали?

— Вырубали…

— Игореха нас на своем джипе увозил?

— Да… увозил…

— Куда-то в горы, к кому-то в гости?

— Ну да!

Наташа стала терять терпение, а Люсе почудился розыгрыш.

— А хозяина дома как звали?

— А-Аристарх… — промямлила Наташа.

— Поликарпович, — подхватила Люся.

— Значит, не сон, — сама себе сказала Ира.

— Ирка! Что происходит? — потеряла терпение Люся.

— Да понимаете, как на костре сжигали — ну реальнее некуда, а вот эта поездка по снежной ночи, словно смутный-смутный сон. И, что самое интересное, я не помню, чтобы мы там почти неделю провели. Понимаете, как приехали, смутно, но помню, как чай пили, тоже смутно, но тоже помню, как вы все спать легли, а мы втроем остались и всю ночь проговорили… А дальше: ни как я спать легла, ни остальное время, ни как домой вернулись — ничего не помню, даже смутно.

Люся и Наташа от души хохотали. Им, почему-то, Иркина амнезия показалась забавной, а впрочем, вид у нее и впрямь был комичный.

— Еще бы ты что-то помнила! — Наташа запихала в рот очередной кусочек семги. — Целыми днями дрыхла, а по ночам заумь с Аристархом Поликарповичем. У меня от ваших бесед мозги в трубочку заворачивались…

— Ага, и глазки слипались, — добавила Люся.

— Девчонки, а там такой громадный пес был?

— Был.

— А огромный кот?

— И кот, был.

Все пять дней сочинского стихийного бедствия компания провела в полном улете — целыми днями летали на полиэтиленовых пленках с горки. Веселились от души. Только Ира это все проспала. Вставала она к вечернему чаю, а утром ее никто не видел. При этом подверглись констатации отчаянные ухаживания Игоря Александровича за полуночницей, по всеобщему мнению, ответа у последней не получившие. Беседы с Аристархом Поликарповичем? С тем же успехом они могли говорить по-китайски — понятно было бы ничуть не меньше, а может, даже и больше (это съязвила Наташа). Что еще? Уехали вечером пятого дня, когда город засиял огнями. Правда, увозил их не Игорь Александрович всем скопом, а в два захода Наташин муж Вадик, который вернулся из командировки и последние два дня провел с ними.

В общем, «свидетельства очевидцев» Иру разочаровали. Девчонок занимали собственные яркие впечатления, а происходящее с Ириной для них осталось за кадром. Видели они ее не более часа в сутки, что их совершенно не огорчало и не интриговало.

Вернувшись от Наташи, Ира критично просмотрела все сделанное до отключения света, и принялась отправлять файлы по электронке. И с чего бы это сон с явью перепутались?

Впрочем, Ира нашла для себя объяснение. За последние три месяца на нее свалилось столько работы! Притом она с каждым днем неуклонно прибывала и прибывала! В конце концов, у Иры закралось подозрение, что все дизайнеры города Сочи, как минимум, а может и всего Краснодарского края, резко вымерли, и она осталась в качестве последнего экземпляра исчезнувшего вида. Перед самым стихийным бедствием ей и вовсе почти не приходилось спать больше недели. Видимо, перенапряг и сказался.

Поиски объяснений странностей собственного восприятия реальной и приснившейся действительности постоянно перекрывали яркие картины ее сожжения, а кроме того, в ней аж бурлила непреодолимая жажда хотя бы нащупать реальные, совсем недавние события, которые больше походили на неясный смутный сон. Но что-то в этом «сне» существовало такое… до боли интригующее… и это непременно и мучительно хотелось вспомнить. Ира взяла мобильник и отыскала в «Контактах» «Николаев».

Как только зазвучала «Шутка» И. С. Баха, сердце Игоря Александровича гулко забилось где-то сразу везде, а когда надпись на экранчике подтвердила его догадку о личности абонента, на ум пришли строки из школьного Маяковского: «…берет — как бомбу, берет — как ежа, как бритву обоюдоострую…». Подобные чувства от Ириных звонков никак не хотели его покидать вот уже много лет. Видимо потому, что звонила она крайне редко лишь в случаях крайней производственной необходимости. Поскольку таковая в данный момент отсутствовала, ощущение крайней взволнованности посетило Игоря Александровича с удвоенной, если не с утроенной силой.

— Да, я слушаю…

— Игорь, мне нужно тебя увидеть.

— Где? Когда?

— Все равно.

— Можешь прямо сейчас подъехать ко мне в офис?

— Да.

— Жду.

Сердце билось где-то сразу везде уже за пределами плоти. Голову сдавил стальной обруч. Игорь Александрович непринужденно улыбнулся своему собеседнику:

— Ну вот. Легка на помине. Это звонила дизайнер, о которой я тебе только что рассказывал.

— Насколько я понял, она сейчас подъедет?

— Да. Только это «сейчас» наступит часа через полтора. Путь ей неблизкий и как раз через самые гиблые пробки.

При упоминании о пробках собеседник Игоря Александровича с пониманием воздел взгляд к небу, тяжело вздохнул и твердо заявил: