Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги

• Название: Ардагаст и его враги
• Автор: Дмитрий Дудко (Баринов)
• Жанр: Фэнтези

 Аннотация романа.

Часть 1. Янтарь Нерона. 1 в. н. э. В Римской империи борются два могущественных сообщества магов - Братство Солнца и Братство Тьмы. Второе из них стремится привести к власти Лже-Нерона (вселив в него дух Нерона настоящего) с помощью янтарного амулета, подчиняющего волю людей воле своего владельца. Половина амулета, однако, унесена патрицием Публием Либоном, ставшим князем литовцев-жемайтов. Глава братства тьмы Валент и его ученик Эпифан хотят уничтожить Янтарный Дом - храм Лады в Прибалтике. Ардагаст, царь россов и славян-венедов, по призыву Братства Солнца идет на помощь Либону и храму, вместе со своим другом, царем сарматов Инисмеем и братом Эпифана Каллиником. Его поддерживает тайный союз людей-волков Братья Медведичи (полулюди-полумедведи), Эпифан и готская ведунья Эрменгильда разжигают между племенами усобицу из-за богатств храма. В Купальскую ночь разгорается жестокая битва. Эпифан с ведуньей создают могучего дракона, поднимают из моря корабль с воинами-мертвецами, призывают на помощь ведьм, возглавляемых сестрами Медведичей. Войско Ардагаста разбивает готов и их союзников и спасает храм. Эпифан, Эрменгильда и Медведичи гибнут. Либон соглашается уничтожить амулет.

Часть 2. Два диких охотника. Дух Нерона вселяется в императора Домициана. Римляне вторгаются в земли германцев (в нынешней Чехии). На помощь германцам идет Ардагаст, с войском из славян, сарматов и демонов-песеголовцев. За ним следуют Гвидо, "ночной царь" племени бастарнов, мстящий росам за смерть отца, и черный друид Бесомир. Римлян поддерживает германская пророчица Ганна, втайне служащая богине преисподней Перхте. Валент стремится столкнуть умерших королей-соперников Маробода и Катуальду и их "дикие охоты" (дружины призраков). В борьбу людей вмешиваются боги - Перхта и Водан. В рождественскую ночь Ардагасту и армянскому князю-магу Мгеру Арцруни удается предотвратить сражение "диких охот". Гвидо убивает Ардагаста, но мертвые конунги примеряются и помогают соплеменникам разгромить легионы. Даждьбог воскрешает своего избранника - царя россов.

Часть 3. Скованный великан. Войска Домициана вторгаются в Закавказье. Ардагаст ведет войско сарматов к Дарьяльскому ущелью. Валент хочет освободить и превратить в свое орудие прикованного небесными богами к вершине Эльбруса великана. Чернокнижнику противостоит его сын, солнечный маг Иосиф. Валент приходит на Эльбрус вместе с обманутыми им горцами-сванами и армянским князем Аграмом, потомком драконов. Ардагаст и Мгер срывают замысел некроманта. Ардафарн, сын Ардагаста, и его друзья уничтожают воздвигнутый Валентом знак Черного Солнца. Царь россов и его соратники побеждают Валента и вызванных им демонов семи светил. Черный маг гибнет под лавиной, вызванной великаном. Прозревшие горцы вместе с сарматами разбивают римлян в Дарьяле. При этом друзья Ардагаста изгоняют из храма распутную и жестокую богиню Тамар. Домициан, разгромленный армянами, отступает.

---

   Для царя друидов все они, германцы и венеды - молодые племена, озорные и неуемные дети. Они помнят разве что своих великих воинов. Жрецы же должны помнить более важное и священное. В этом краю жили некогда два народа: темноволосые венеты, искусные ремесленники и торговцы, и русые словене[28], простоватые и работящие пахари. От первых нынешние венеды получили имя, от вторых - язык. Но именно венеты, расселившиеся от лазурных вод Адриатики до туманных берегов Венедского моря, проложили Янтарный Путь: для купцов - путь к богатству, для мудрых - священный путь добра и мира, Путь Солнца. Четыре века назад пришли сюда друиды - и стали его частью. Иначе не удержались бы здесь так долго: сам Путь не держит тех, кто ищет зла и раздоров.

   Вот на Радуни, в ограде, холм, против него - дубрава. В ней, прямо на стволе тысячелетнего дуба, вырезаны образы богов-близнецов. Германцы зовут их Алками - Охранителями, венеды - Лелем и Полелем. А на холме - идол Лады, их матери. При венетах на горе служили богам только жрицы. И даже сейчас друид, хозяин дубравы, носит женскую одежду. Да вот он ведет, приплясывая, толпу к воротам ограды. Совсем еще молодой. Белериг, а недавно - Белояр, веселый парень, любитель рядиться по-женски на святки. Никто, однако, не скажет, что он не мужчина, девчонки особенно. При этом любознателен и памятлив. Нет, Думнориг не жалеет, что взял его в ученики и принял в жреческое племя. Белериг хорошо знает даже древние венетские заклятия, не только кельтские. Молодые-то теперь между собой по-кельтски почти не говорят, а венетский даже он, Думнориг, плохо знает. Зато Белериг не поленился съездить в Аквилею, поучиться у Флавии Венеты. Жрица осталась довольна...

   Темнело, но старому друиду помогало духовное зрение. Вот обе толпы спустились с гор, сошлись у северного подножия Соботки и двинулись вверх по священной дороге, отмеченной косыми солнечными крестами на скалах. Впереди, рядом с веселым друидом, пляшет с боевой секирой грозный Геберих, а его молодой сын Гелимер - с мечом и копьем. Лихой мальчишка, верхом скачет не хуже сармата. Мальчики веселятся... А ведь это он, Думнориг, много лет подсказывает им, где и вместе с кем стоит совершать подвиги.

   Толпа уже достигла искусно высеченных кельтами каменных статуй. Две медведицы - это Мать Мира и ее дочь. Богиня с рыбой, меченной косым крестом - та же Мать Богов. В облике золотой рыбы она рожает великих героев и самого Бога Солнца.

   Пройдя две трети пути, толпа подошла к каменной ограде, опоясывавшей вершину. Здесь начинались владения иного бога - Громовержца. Кельты его зовут Тараннисом, германцы - Донаром и Тором, а венеды - Перуном и Йешей-Ящером. Когда тучи окутывают гору, они не опускаются ниже ограды. Думноригу не раз приходилось совершать обряды в грозу, среди туманной мглы и бивших в вершину громовых стрел. Несколько его предшественников на этом месте были поражены молниями, и никто не смел оплакивать удостоенных богами такой чести.

   В этот миг мысленные голоса с Делоса достигли слуха друидов. И замерла по одному их знаку ликующая, разгулявшаяся толпа.

   И еще услышали голоса две жрицы. Одна - в беломраморном храме Юноны у Адриатики, немолодая, но еще привлекательная женщина. Вторая - в срубленном из дубовых бревен святилище на Янтарном берегу, красавица с золотистыми глазами и волосами цвета янтаря. Они никогда не встречались, а беседовали только мысленно. Но духовный взор их охватывал весь Янтарный путь, и знали две давние подруги, Венета и Венея о том, что на нем творилось, решительно все.

   Тем временем далеко на юге Аполлоний и Делия произнесли заклятия, и пламя на двух алтарях взметнулось к потемневшему небу. На могиле гипербореек оно сравнялось высотой с громадной маслиной, и тут на верхушке его разлилось серебристое сияние, словно цветок из холодного лунного света вырос на огненном дереве. А на пламени, рванувшемся вверх с Пифагорова алтаря, вырос такой же цветок, только золотой. Два доступных лишь духовному зрению луча слились в один, и он устремился на запад, затем на север, от святилища к святилищу, направляемый волей жрецов. И вырастали огненные деревья в каменных и деревянных храмах, в дубравах и на вершинах гор, и расцветали на них двухцветные, злато-серебряные цветы.

   Слышал голоса со священного острова и тот, к кому они, в общем, и не относились: Флавий Никомах, жрец храма Аполлона в Прасиях на восточном берегу Аттики. Храм стоял не на Янтарном пути, но его жрец был воином Солнца. Жители Прасий уважали отставного центуриона Никомаха и десять лет подряд избирали его жрецом. Все знали, что он одним из первых поднял в Риме солдат против Нерона, а ногу чуть не потерял, сражаясь за Веспасиана[29] против тирана Вителлия[30]. Хромой ветеран держал яблоневый сад и пасеку, обходясь без рабов. Еще читал он книги и занимался магией, однако никто не посмел бы обозвать его колдуном - столь охотно помогал он своими чарами соседям в их нехитрых делах. Но лишь члены Братства Солнца знали, сколько рабов бежало с его помощью с расположенных неподалеку страшных Лаврионских рудников.

   Как истинный ученый и маг, Флавий никак не мог удержаться от интересного опыта. Его дружественная мысль быстро нашла старого приятеля - боспорянина Стратоника. Тот как раз замещал жреца в храме Аполлона в Синопе и мысленно связался с Авхафарном, верховным жрецом росов, справлявшим праздник Ярилы на берегу Тясмина. Старый жрец сумел, не без помощи Вышаты, достичь мыслью Янтарного Дома. И вот незримый луч по пути с Эвбеи к Фермопилам вдруг дал ответвление - через Прасии, Синопу, Суботов и берег Случи до самого Венедского моря, и на этом пути расцвели еще четыре пламенных цветка. Аполлоний, заметив это, лишь покачал головой. Бывший центурион находил применение своей смелости даже в самых мирных делах.

   Заметили волшебный луч и в Экзампее - древнем святилище у перекрестка двух дорог к югу от Суботова. Некогда здесь цари сколотов-пахарей совершали обряд с Колаксаевым небесным золотом. Погибла Скифия, запустело ее главное святилище, но по-прежнему собирались в нем таившиеся от людей жрецы Солнца, потомки сколотского жреческого племени авхатов. Учившегося у них Вышату они считали отступником и бродягой, Ардагаста - сарматом и сарматским прихвостнем. Но гордые жрецы, живя мечтами о возрождении Великой Скифии, тщательно следили за всем, что творилось на ее землях. А порой и вмешивались, как прошлой зимой, когда Фарзой с помощью Валента пытался завладеть Колаксаевыми дарами. Великому царю Аорсии это стоило жизни.

   * * *

   А виновник всей этой магической тревоги лишь пару дней спустя выехал из Карнунта. Путь Эпифана лежал долиной Моравы на север, к Карпатским воротам. Здешние германцы-квады тридцать лет назад с помощью лугов изгнали своего конунга Ванния, верного раба Рима, и не очень-то жаловали римлян. Но царевич ехал, не скрываясь, в римском гребенчатом шлеме и панцыре с серебряным ликом Горгоны на груди. Всюду он находил себе гостеприимцев, проводников и защитников - друзей старого торгаша Аттилия. Так было не только у квадов, но и за Карпатами, в дремучих лесах, среди воинственных лугов, бургундов, готов.

   Коммагенец воспринимал все как должное. Пьянствуя, охотясь вместе с радушными хозяевами и клянясь им в дружбе, в душе он презирал всех этих варваров. Ездят кутить в римские города, а сами не только не строят городов, но даже забросили старые кельтские городки. Эбуродун, Карродун, Калисия, Аскаукалис[31] - просто большие села. Вместо храмов - рощи или бревенчатые сараи. Грязь, вонь, невежество. Хижины без труб, продымленные, закопченные, под одной крышей с хлевом. Никаких книг, рунами пользуются только для колдовства, при этом магическое искусство воины почитают бабьим делом. Нет, для них всех будет благом поменять такую вот "свободу" на римское иго!

   И царевич-центурион ехал лесами, высокомерно поглядывая вокруг и прикидывая: здесь хорошо бы поставить каменный мост, здесь - крепость, тут - храм с портиком. Прорубить, вымостить хорошие дороги. Из этих вот тупых незлобивых венедов выйдут отличные рабы. А из тех задиристых германцев - надсмотрщики. Хозяевами же, то есть эллинами, станут только те, кто сумеет жить по-эллински. Как сумели это римляне, а недавно и галльские аристократы, и даже знатные германцы с левого берега Рейна.

   Так и ехал царевич без царства по венедским пущам - гордо и уверенно. Будущему хозяину не пристало чего-либо бояться на своей земле. И он в одиночку схватывался с шайками разбойников, лесными и болотными демонами. Разбойники не могли устоять перед его длинным всадническим мечом и опытной рукой, нечисть - перед изощренными заклятиями, почерпнутыми из древних папирусов и глиняных табличек, купленных за немалые деньги. Порой он ощущал на себе действие чар - простых, варварских. Чтобы отразить их, хватало тех же южных заклятий, а еще - серебряной Горгоны с сапфировыми глазами, подаренной Валентом. Ничего, пусть эти лесные колдуны убедятся в бессилии своих корявых рун, черт и рез. Они еще узнают, что такое настоящая магия - в самую короткую ночь года.