Павел Дартс - Крысиная башня

• Название: Крысиная башня
• Автор: Павел Дартс
• Жанр: Боевая фантастика

Выжить в БП в городе

---

— Ее-е-есть в графском парке

Черный пру-у-уд,

В нем лилии цвету-у-у-ут…

Цвеееетууут…

батя ведром на веревке начерпывал воды; наполняли 5-литровые пластиковые баклажки из-под покупной питьевой воды, которые мог таскать Володя; или 19-литровые большие бутыли от офисных кулеров, которые было удобно таскать за ручки нам с батей. В несколько переходов перетаскивали упакованную воду к пролому. Опять включали питание на мины в бассейне, на входе в кабинеты. Перетаскивали воду в пролом в стене. Задвигали пролом диваном, также включали питание на мину. И уже оттуда перетаскивали воду на кухню. В общем-то не особо сложно, если не заморачиваться самим процессом и думать при этом о чем-то отвлеченном. Например, как бы все же найти возможность добыть себе пистолет; или как бы вновь встретиться с Анькой… Вспоминать какой-нибудь фильм, насвистывать песню. Главное, не думать о тупой рутинной работе. Впрочем, готовить жрачку; или таскать воду за три километра тележкой от набережной, постоянно рискуя или подцепить заразу, или схлопотать пулю от отморозков, было бы еще тяжелее и противней. В общем, я к этому относился, как и советовал батя, как к неизбежному злу, что и говорить.

Батя пытался строить женщин, чтобы меньше расходовали воды, но встретил дружный отпор. Его наставления, что посуду бы можно бы и не мыть, — все равно из нее есть; и исторические экскурсы, что «в средние века, кстати, даже при дворе коронованных особ тарелки не мыли, а давали перед переменой блюд вылизывать собакам…» встретили такие едкие высказывания, плавно переходящие в обвинения в «свинстве», что батя отступился, проворчав «если вам надо, если больше заняться нечем, то и мойте себе…»

В общем, готовка «сразу на всех, по-коммунистически» экономила и силы, и время, и посуду.

Стирали кипячением, благо всевозможных стиральных средств было в избытке. Полоскать — я сказал, что не нанимался на это таскать воду, — полоскали в бывшей бане в здании Института. И только самое необходимое — личное белье, основные носильные вещи; постельное белье, просто время от времени меняли на новое, в смысле — свежее; Башня большая, запасы постельного белья были в каждой квартире.

Готовили и грели воду сначала на примусе и паяльной лампе, на спиртовках, на печке-щепочнице; потом уже — на привезенной походной стальной печке. К середине октября Володя с батей соорудили здоровенную печь. Это было крупное сооружение размером с половину русской печки, какую я видел в детстве, когда с батей и мамой ездил на Урал в деревню к маминым родственникам. Под печку и кухню расчистили целую трехкомнатную квартиру на пятом этаже: снесли межкомнатные перегородки, чтобы было больше места, и саму печку строили вплотную к несущей стене, проходящей через центр Башни. Батя сказал, что нам не хватало еще, чтобы эти несколько тонн кирпичей ухнули через перекрытия вниз… За кирпичами специально ездили на стройку. Володя, начитавшийся специальной литературы, бухтел, что «надо специальный кирпич, огнеупорный, шамотный», но батя сказал «Где я тебе его возьму, с неба??» — и на этом он успокоился. Впрочем, пару ездок с огнеупорным кирпичом мы все ж сделали — возя его остатки с находящейся в центре города старой потухшей давно котельной. Он там был запасен для ремонтной футеровки внутренности печей, — ну и у нас его пустили на внутреннюю облицовку топки.

За глиной специально тоже куда-то ездили. Достали из разграбленного хозяйственного отдела ЦУМа дверцы для печи, варочно-жарочную плиту. На колосники, как называются решетки, на которых горят дрова, батя приспособил здоровенные и толстенные чугунные решетки с уличных ливнестоков.

— Ввек не прогорят! — как заверил он, — Смотри какие толстые! И теплоаккумуляция будет хорошая!

Под трубу добыли нечто из магазина внизу, — толстое, стальное, длинное. Еле подняли на этаж. Устанавливали на подпорках, в наклон.

Вообще под внешний дымоход батя сначала хотел приспособить водосточную трубу, проходящую по фасаду — но отказался, так как «это будет демаскировать». Потом Володя кинул идею, что «дом старый, должны быть дымоходы, только они замурованы!» Но дымоходов тоже не нашли, а чтобы подключать дымоход к вентиляции — тоже не решились. В конце концов поступили просто — пробили дыру в лифтовую шахту и вывели трубу туда. Сам лифт стоял на первом этаже. Дым, проходя через длинную трубу в квартире, итак охлаждался; и добавочно рассеивался в лифтовой шахте, выходя, наконец, в лифтовую будку на крыше — в дверях из лифта в подъезд как могли заткнули щели и заклеили стыки скотчем. Толстостенная труба шла через половину квартиры, наклонно, — на ней удобно было сушить одежду.

Устройство печки, со всеми дымоводами, заняло больше месяца; но в итоге получили удачное чудовище, на котором можно было и готовить, и возле которого греться. Забегая вперед можно сказать, та квартира, большую часть которой занимала теперь чудо-печь, стала основным нашим обиталищем с наступлением холодов, — там всегда было тепло, а то и жарко. Там, в соседних с печкой помещениях, зимой в основном и спали Васильченки и мама.

Батя у себя в мастерской соорудил печку на жидком топливе, — жидкое печное топливо, стекая по тонкой трубочке из бака, укрепленного на стене, капало и сгорало на какой-то пористой фигне; дымоход — в лифтовую же. У бати всегда тоже было тепло, не как на кухне, но все же; единственно — от него постоянно воняло топливом.

Белка переселилась в наш подъезд, найдя «приличные аппартаменты» на девятом этаже; чтобы не лазить в проломы, потому что через первый этаж к нам на лестницу было уже не попасть: батя обрушил два лестничных пролета в первом подъезде. И был этим весьма горд: сделал самодельную взрывчатку, пеоны пробили, как он выразился, «шурфы»; однажды Башня тяжко вздрогнула — и вуаля, попасть выше третьего этажа стало возможным только через наш подъезд, через одну лестницу, которую мы позже, организуя «фортификацию», уставили всевозможными «сюрпризами» на «баррикадах».

Толян где-то раздобыл каталитическую газовую горелку. В маленькой комнате квартиры, куда перебралась Белка, он с батей сделал из одеял тамбур, и теперь там, время от времени включая грелку от баллончиков, вполне можно было жить. Толян и ночевал — то у Белки, то у бати в мастерской, то у меня в палатке.

Я сам еще в начале всех этих переделок, после нескольких кочевий по разным жилищам, с батиного одобрения самозахватом занял соседнюю с нами квартиру — в первом подъезде. Всегда хотел иметь свое жилье, и чтобы никто не устанавливал там своих правил. Нет, своя комната у меня и так была, но… «Ты опять постель не заправил, раскидываешь вещи, пачкаешь обои, не включай громко музыку, почему не спишь» и так далее. Всегда хотелось жить независимо. Вот и выбрал себе квартиру. А спать я приспособился, с батиной подсказки, в палатке. Поставил посреди комнаты нашу двухместную, еще сверху накрыл ее несколькими одеялами, — но чтобы остался небольшой проход для воздуха. Внутрь натащил одеял, пледов, подушек. Теперь стоило только зажечь там на час свечу, — и вполне можно было ночевать. Даже не то чтобы терпимо, а вполне комфортно, если и раздеваться-одеваться уже внутри. Батя обследовал мое жилище, и внес пару рекомедаций:

— Свечу зажигать только «чайную», для чего выделил мне специальный для нее светильник, который можно подвешивать к пологу палатки. «А то загоришься тут нафиг!»

— Собственно, насчет вентиляции, — закрепить одеяла над палаткой прищепками так, чтобы ни в коем случае не закрывали вентиляцию. «А то задохнешься тут нафиг!»

И пообещал сделать виденную где-то в интернете штуковину: насадка на обычную свечку, из нескольких мал-мала-меньше керамических горшочков, собранных вместе на винт через донышки; сказал, что такая штука в разы повышает теплоотдачу от свечки.

Володя, принявший на себя функции завхоза, завел специальную тетрадь, где вел учет всех наших запасов и где что хранится — по этажам, квартирам, комнатам. Со своей хозяйственностью и педантичнстью он навел образцовый порядок в наших запасах; рассортировал и разложил по полкам и шкафам все то, что до этого мы просто, как муравьи, стаскивали отовсюду и просто валили в кучи.

Честно говоря, теперь ощущения от складов с запасами у нас были — как от пещеры Али Бабы, как ощущения Скруджа МакДака от своего бассейна с золотом — «богатство»! Мешки и ящики, банки и коробки! Полки, полки, полки, — но все «диверсифицировано», распрятано по этажам и углам, замаскировано так, что, пожалуй, даже беглый вояж того же господина из Администрации с контролирующим визитом, — если бы мы вдруг его теперь пустили, — не обнаружил бы наглядных следов мародерки и запасов. Все было укрыто. Просто «на всякий случай». И только большая клеенчатая тетрадь Володи знала, «где, чего и сколько».

* * *

Рассказывая о своих злоключениях, Володя мельком упомянул, что на обратном пути столкнулся с группой, бежавшей из одного из новых «коммун», или «Лагерей Спасения». Они поведали страшные вещи: «коммуны», «лагеря спасения» постепенно стали превращаться в лагеря концентрационные — в самом примитивном, историческом значении этого слова. Попавших туда людей просто не выпускали — сначала «для вашей же собственной безопасности», потом — «для предотвращения распространения эпидемии…» — стали ходить смутные слухи, что в нескольких лагерях разразилось нечто наподобие гриппа, но с непонятными симптомами…