Павел Дартс - Крысиная башня

• Название: Крысиная башня
• Автор: Павел Дартс
• Жанр: Боевая фантастика

Выжить в БП в городе

---

— Мне кажется, я и не роняю. Мне кажется… Я даже уверена — то, что я вот так Толика встретила, и как у нас с ним, — это большая удача для меня…

— Элеонора — Элеонора, как ты жизни не знаешь! Вот посмотришь, увидишь еще!..

* * *

— Толян, а как у тебя с Элеонорой? — завел разговор батя поздно вечером, когда ужинали, и мама уже ушла.

— Ну как. Обламывается девочка. Помоленьку, — жуя, глубокомысленно сообщил Толик.

— Знаешь, приятно видеть, как с нее спесь сползает. Все эти «Фи, быдло, ни разу не был в Милане!» или «Кальвадос — это не город, ты, колхозник!» проходят постепенно. Лечебное голодание, плюс обстановка способствует, — он подмигнул, накладывая себе добавочную порцию макарон с тушенкой, — Понты очень быстро сдуваются…

Он, понизив голос и зыркнув на меня и в проход в комнату, куда ушла мама, добавил:

— Да ты и по своей наверняка заметил?

Тут батя промолчал.

— Сначала понты, конечно, гнула, — продолжил Толик, — Но… Голод не тетка. Да и… Опасность, сам видишь, буквально витает в воздухе… Чо-то я поэтично выражацца стал, — хохотнул Толик.

— Ты заметь, — она ж из дома не выползает почти, — боится. После того побоища с гоблинами тут все пересрали, весь дом. Потому он так быстро и зачистился. А она куда поедет? Одно время меня упрашивала отвезти ее в батьков коттедж. Ну и что, говорю, будешь там делать? — спрашиваю. Там чо? — газовое центральное снабжение? А печка есть? — Камин, говорит. А топить ты умеешь? А чем? А готовить? А из чего? А когда туда гопники придут — че им скажешь: полшестого?? — он довольно захохотал.

— Ой, молодняк, инфантилы, ой — инфантилы; ниче не умеют, ниче не знают, все на понтах и предрассудках… — он вздохнул и перевел взгляд на меня, — Крыса, понятно, это не касается. Крыс — парень деловой и с понятием. Че бы мы без его выдумки с хлоркой и делали…

— Ну-ну, не стоит рассчитывать на молодое поколение, — предки тоже на нас рассчитывали… Толя, а что она ест? — вернул его к теме батя.

— Да что ест… Что я принесу, то и жрет. Вот потому и воспитание так успешно продвигается. Ты ж сам говорил, рассказывал, про дрессировку-то. Это, как его?…

— Пищевое подкрепление, — подсказал батя.

— Да. Вот-вот. Очень, епт, действенно. После пары дней голодания наступает просветление в мозгах. У них же дома окромя карамелек-леденцов давно ничего съедобного нет… Батя у нее, судя по всему, сильно деловым был, но… Как бы это выразиться… Был он деловым «в той» парадигме, а когда она сменилась — он не прочухал… И, скорее всего, сейчас гниет где-нибудь примерно так же, как наш недавний бомжик. Я ей, понятное дело, не говорю…

— Да, — поддержал батя, — Это распространенная ошибка. Очень распространенная. Когда считают, что если человек в какой-то сфере, как правило — в бизнесе, что-то достиг, и, что называется, «живет хорошо», то, стало быть «он жизнь понимает» и на него ровняться можно и нужно. Ну, такой человек, такие доходы!.. Я с ним на эту тему разговаривал — а он смеется: «Да что ты, какой БП; это все выдумки неудачников!» — передразнил батя кого-то.

— А это, эти — ну, богатые в прежней парадигме люди, — сплошь и рядом люди крайне недалекие, но хорошо заточенные на выживание и преуспеяние в одной, узкой природно-социальной нише, будь то социализм, дикий капитализм как у нас, фашизм или еще что. «По сторонам» они, как правило, не смотрят, им некогда. Они одномоментным «преуспеянием» озабочены. Только, понимаешь, похихикивают в сторону тех, у кого кругозор пошире — неудачники, мол. А потом… Потом висят на фонарях как буржуи в 17-м году в России, кладут голову под гильотину как во Франции 19-го века, или, в лучшем случае, работают таксистами в Парижах, как это было с белоэмигрантами. Ограниченные люди. Ориентироваться на таких — себя не уважать и не ценить… Это как с акулами — в своей нише она мощный успешный хищник, а чуть изменились условия, соленость воды там, кормовая база сменилась — и все, кверху пузом!

— Да она и сама не совсем дура, соображает, — продолжил Толик, — Что я сейчас ее первейшая защита и опора. Кто ее… хм… того… — он взглянул на меня, — И кормит.

Я сделал вид, что мне этот разговор сто лет не интересен и ушел в комнату, взял книгу; но в натуре все очень хорошо слышал и слушал. Информация, — она того, — никогда лишней не бывает.

…

— А вода?

— У них там здоровенная джакузя в ванной. Я ей сказал набрать полную, и не пользоваться пока. Консерв ей подкинул.

— Жрать носишь. А готовить-то ей не на чем. Так она что, всухомятку?… Пусть к нам приходит, что ли.

— Заботишься, что ли? Братан… Ты человек мягкий, человечный, — я знаю. Местами. Я сам такой, — он хохотнул.

— Только давай не будем озабачиваться судьбами всяких овец! Ну… Насчет «овцы», я, может, и зря, я с ней по-нормальному… Ты же сам сказал — «парадигма сменилась», сейчас каждый сам за себя… и за свою семью, да. За свою стаю. Один бог за всех. Так пусть все и идет, как идет. Будет слушаться, — с голоду рядом со мной не сдохнет. Позабочусь. Или я не мужик?! Не будет… Ну, сдохнет. И чо? Ты же на обеспечение всех коз города, всех детишек и старушек брать не собираешься? Так в чем дело?…

— Я думал, у вас с ней по серьезному… Наблюдая отношения и…

— Братан! — голос Толика стал покровительственным, — Чем больше я на тебя гляжу, тем больше понимаю, — ты, брат, мягкий, как член импотента! Чо ты там себе надумал, глядя?… Что я в нее влюблюся, женюся; и устрою себе такую же веселую жизнь, как ты себе на склоне лет устроил? Чтоб мне ипали мозг, что я должен то-то и то-то; что я такой-то «некондиционный», неудачник; и не соответствую высоким запросам женской тонкой души?… Так она уже это пыталась мне втирать. И что? Первый раз я три дня к ней не появлялся, так сама пришла. Второй раз… Видел, у нее губа подбита?

— Нет.

— Ну вот. Это я, слегонца. Ладошкой. Правда рука у меня тяжелая… Чтобы не тянуть три дня, сразу объяснил как она не права, — хотя в Милане я не был, и «Вдову Клико» на Эйфелевой башне не пил… В компании «звезд эстрады и бизнеса», хы. Прикинь — одним жестом объяснил! — И она, поскольку подготовительная работа уже была проведена, тут же все чотко и осознала! Сразу же! За ноги хватала — Толик, не уходи! А какая потом ночь была, брата-а-а-ан! Ты себе не представляешь!! Сказка, а не ночь!

— Выделываешься над ней??

— Х.й ты угадал, братан! — Толик разозлился, уже не сдерживал голос; я выглянул в коридор, — мамы, вроде бы не было… — Не выделываюсь, а внятно объясняю политику партии и правительства, хы. А выделываешься — это ты! Двадцать лет, елы-палы, ты провыделывался, угождая своей кошелке! «У меня луччая жена в мире!» Ах-ах! Чтобы узнать начинку пирожка, его, конечно, нужно надкусить! Но если пирожок с говном, не надо его есть всю жизнь!..

Помолчал и продолжил:

— Вот ты свою жену и испортил! Женщине что надо? Думаешь, обожание и пъедестал? Хрен там! Ей, как и всякой божьей животине, нужны рамки; ясные и понятные границы — от сих до сих. И тогда она радостна и довольна!

— Как корова в стойле?

— А хоть бы и так! — взвился Толик, — Все всегда можно переврать! Я говорю «рамки», — ты говоришь «стойло». Кто прав?? А? Что критерий истины? Ты знаешь??

Помолчали. Толик продолжил, уже тоном ниже:

— Критерий истины — практика. А практика показывает, что та же Элеонора, получив хавку и триндюлей; но осознавая, что находится в безопасности и будет ночью оприходована, — она радостна и счастлива, и другой жизни не желает. Поскольку другой жизни не видит. У нее — рамки. Родители ей не объяснили, — приходится мне, блин, педагогикой заниматься! И успешно, на! — благо она понятливая. А твоя… Которую ты на пьедестал все ставил… Она голову задирает — ваааа… Небо! Вниз глянула — там ты тусуешься, на нее снизу вверх глядишь. И другие, такие же членоголовые. Она и думать начинает, — если я такая вся цаца, что так высоко меня ставят, — так, может, я и летать умею?? И — хха тебя ногой в рыло, — штоб от тебя оттолкнуться, и, стало быть, воспарить… Туда, где орлы и орлицы, типа, летают, — она с ними не знакома; но, бля, в позитивной книжке прочитала… В этой, как ее? Ты говорил?…

— Луиза Хей, Лиз Бурбо, — голос бати был сух и мрачен.

— Вот. Лиз и Луиза. Они для нее становятся авторитетами; а ты, типа — гавно, тебя надо как ступеньку использовать, чтобы туда же, к орлам и звездам! Типа воспарить!

Помолчали.

— Да я, если у Элеоноры в руках такую хрень увижу, она у меня два дня пятый угол искать станет, и при этом умолять, чтоб не уходил! Три дня минетов вместо хавки, черт подери! — Толян явно завелся.

— Моталась у тебя по этим, по «тренингам личностного роста и позитивного мышления», тебя стала в хер не ставить — и что?? Когда обломалась жосско, — кто стал виноват? Она? Эти Лиз с Луизой? Да ты же и стал виноватым! Потому что ты — мужик, ты думать должен, а баба по определению думать не способна; у ней п. да заменяет думалку! Рамки! Ясные и конкретные рамки бабе нужны, а не пьедестал! — тогда она будет довольна и счастлива! Хоть сейчас до тебя это стало доходить??