Джеймс Клавелл - Сёгун

• Название: Сёгун
• Автор: Джеймс Клавелл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1999
• ISBN: 5-87322-660-1

Столкновение двух культур, мировоззрений, невероятные сюжетные повороты сделали роман современного английского писателя Дж. Клэйвела «Сегун» популярным во всем мире. По мотивам книги снят известный фильм с одноименным названием.

Издательство «Олма-Пресс», 1999 г.

Отважный английский искатель приключений. Непобедимый японский военачальник. Прекрасная женщина, разрывающаяся меж двух укладов жизни, меж двух путей любви. Все это соединено в великой саге, время и место действия которой объяты пламенем конфликта, страстей, амбиций, жажды власти и борьбы за нее.

amazon.com. Аннотация к английскому изданию. Перевод firefly.

---

— Это займет годы. Единственные чужеземцы, которые когда-либо овладевали языком, — это христианские священники, не так ли? Они тратят на это годы. Тсукку-сан провел здесь тридцать лет, правда? Он не научился говорить достаточно быстро, тем более мы не выучим их противные языки.

— Да. Но я обещаю вам, этот Анджин-сан выучится очень быстро, — Ябу рассказал им план, предложенный ему Оми, так, как если бы это была его собственная идея.

— Это может быть слишком опасно.

— Это заставит его быстро выучить язык, не так ли? И потом он приручен.

После паузы Торанага спросил:

— Как вы сможете держать подготовку в тайне?

— Изу — полуостров, там прекрасно можно сохранить все в секрете. Я обоснуюсь около Анджиро, южнее и в стороне от Мишимы и границы для большей безопасности.

— Хорошо. Мы сразу же устроим сообщение с помощью голубиной почты между Анджиро и Осакой и Эдо.

— Превосходно. Мне нужно только пять или шесть месяцев.

— Нам повезет, если у нас будет шесть дней! — фыркнул Хиро-Мацу. — Вы говорите, что ваша тайная шпионская сеть распалась, Ябу-сан? Конечно, вы получали донесения? Разве Ишидо не мобилизуется? Оноши не мобилизуется? Разве мы не заперты здесь?

Ябу не ответил.

— Ну? — спросил Торанага. Ябу сказал:

— Отчеты показывают, что все это происходит, и даже более того. Если шесть дней, то шесть дней, и такова, значит, карма. Но я верю, вы много умнее, чтобы так попасться здесь в ловушку. Или быть втянутым в войну так быстро.

— Если я соглашусь с вашим планом, вы согласитесь считать меня своим вождем?

— Да. И когда вы победите, я буду считать за честь принять Сурагу и Тотоми навечно в свои владения.

— Тотоми будет зависеть от успеха вашего плана.

— Согласен.

— Вы будете повиноваться мне? При всей вашей гордости?

— Да. Клянусь Бусидо, властелином Буддой, жизнью моей матери и моим потомством.

— Хорошо, — сказал Торанага. — Давайте помочимся в знак заключения договора.

Он подошел к краю зубчатой стены, наступил на край амбразуры, потом на сам парапет. В семидесяти футах под ними находился внутренний садик. Хиро-Мацу затаил дыхание, пораженный бравадой своего хозяина. Он видел, как тот повернулся и жестом пригласил Ябу встать рядом. Ябу повиновался. Малейшее прикосновение могло привести к тому, что они, кувыркаясь, полетят навстречу смерти.

Торанага отвел в сторону кимоно и набедренную повязку, Ябу сделал то же. Они вместе помочились и смешали свою мочу, следя, как она летит в садик под ними.

— Последний договор, который я скреплял таким образом, был с самим Тайко, — сказал Торанага, очень обрадованный тем, что опустошил свой мочевой пузырь. — Это было, когда он решил дать мне Кванто, Восемь Провинций в мое владение. Конечно, в это время враждебный ему Ходзе еще владел ими, так что сначала я должен был завоевать их. Там была последняя оставшаяся оппозиция. Я, конечно, также должен был отдать свои наследственные владения в Имагаве, Овари и Изу сразу же из уважения. Даже при этом я согласился, и мы помочились в честь этого договора. — Он удобно стоял на парапете, широко расставив ноги, расправляя набедренную повязку, как если бы стоял у себя в саду, не возвышаясь, как орел, на такой высоте. — Это была хорошая сделка для нас обоих. Мы захватили Ходзе и отрубили пять тысяч голов в течение года. Уничтожили их и все их отродье. Может быть, вы и правы, Касиги Ябу-сан. Может быть, вы можете помочь мне, как я помог Тайко. Без меня Тайко никогда бы не стал Тайко.

— Я могу помочь вам стать единовластным регентом, Торанага-сама. Но не сегуном.

— Конечно. Это та единственная честь, к которой я не стремлюсь, как бы ни утверждали это мои враги, — Торанага спрыгнул на безопасное место на каменных ступенях. Он оглянулся назад на Ябу, который все еще стоял на узком парапете, поправляя свой пояс. Ему до боли хотелось дать ему пинка за его высокомерие. Вместо этого он сел и громко выпустил ветры. — Вот так-то лучше. Как твой мочевой пузырь. Железный Кулак?

— Измучен, господин, очень измучен. — Старик отошел в сторону и с благодарностью опорожнил мочевой пузырь через зубчатую стену, но не там, где стояли Торанага и Ябу. Он был очень рад, что не скрепил договор с Ябу тоже. «Этим договором я никогда не буду гордиться. Никогда».

— Ябу-сан, все это должно держаться в секрете. Я думаю, вам следует уехать в течение двух-трех дней, — сказал Торанага.

— Да. С ружьями и чужеземцем, Торанага-сама?

— Да. Вы поедете морем, — Торанага посмотрел на Хиро-Мацу. — Приготовьте галеру.

— Корабль готов. Ружья и порох все еще в трюмах, — ответил Хиро-Мацу, его лицо выражало неодобрение.

— Хорошо.

«Ты сделаешь это, — хотел крикнуть Ябу. — Ты получишь ружья, Анджин-сана, все. Ты получишь свои шесть месяцев. Торанага ни за что не начнет войну сразу. Даже если Ишидо убьет его через несколько дней, ты все равно получишь все. О, Будда, сохрани Торанагу, пока я не выйду в море.»

— Спасибо, — сказал он, его искренность была неподдельна. — Вы никогда не имели более верного союзника.

Когда Ябу ушел, Хиро-Мацу повернулся к Торанаге.

— Это плохой план. Мне стыдно за этот ваш договор. Я стыжусь, что с моим советом так мало считаются. Очевидно, я перестал быть вам полезен и очень устал. Это маленькое надутое дерьмо, этот дайме знает, что он обращается с вами как с марионеткой. У него даже хватило наглости носить меч Мурасамы в вашем присутствии.

— Я заметил, — сказал Торанага.

— Я думаю, боги заколдовали вас, господин. Вы открыто допускаете такое оскорбление и позволяете Ишидо позорить вас перед всеми нами. Вы препятствуете мне и всем нам защищать вас. Вы отказываете моей внучке, жене самурая, в чести и спокойной смерти. Вы потеряли власть над Советом, ваши враги командуют вами, и вы скрепляете мочой важный договор, самый позорный из всех, о которых я когда-либо слышал, и делаете это с человеком, который замешан в бесчестье, отравлении и измене, как до этого его отец. — Хиро-Мацу трясло от гнева. Торанага не отвечал, просто спокойно смотрел на него, как будто он ничего не говорил. — Клянусь всеми ками, живыми и мертвыми, вы околдованы. — Хиро-Мацу взорвался: — Я спрашиваю вас — и кричу, и оскорбляю вас, а вы только смотрите на меня! Или вы, или я сошли с ума. Я прошу разрешения совершить сеппуку или, если вы не позволите, я обрею себе голову и стану монахом — все, что угодно, только позвольте мне уйти.

— Вы ничего такого не сделаете. Но пошлете за чужеземным священником, Тсукку-саном.

Глава девятнадцатая

Отец Алвито спустился с холма во главе своей обычной свиты новообращенных монахов-иезуитов. Все они были одеты как буддийские священники, если не считать повешенных на поясе четок и распятия. Новообращенных было сорок человек, все законнорожденные сыновья самураев-христиан, это были студенты семинарии, которые сопровождали его в Осаку. Юноши были на хороших лошадях под чепраками и вели себя дисциплинированно, как свита любого дайме.

Отец Алвито ехал резвой рысью, задумавшись под теплым солнцем, через парки, городские улицы, направляясь к миссии иезуитов, большому каменному дому, построенному в европейском стиле, который стоял около причалов и возвышался над тесно стоящими дворовыми постройками, складами и магазинами, где торговали или обменивали осакские шелка.

Кортеж простучал копытами через высокие железные ворота в каменных стенах и, оказавшись в мощеном центральном дворе, остановился около главной двери. Слуги уже ждали, чтобы помочь спешиться отцу Алвито. Он соскользнул с седла и бросил им поводья. Шпоры процокали по камням, по крытому переходу к главному зданию. Он завернул за угол, прошел мимо небольшой часовни и через арки во внутренний двор, где были фонтан и уютный садик. Дверь в прихожую была открыта. Алвито отогнал от себя тревогу, успокоился и вошел.

— Он один? — спросил Алвито.

— Нет, нет, он не один, Мартин, — сказал отец Солди. Это был маленький, добродушный, с оспинами уроженец Неаполя, почти тридцать лет бывший секретарем отца-инспектора. В Азии он провел двадцать пять лет. — У Его Святейшества адмирал Феррьера. Да, и с ними павлин. Но Его Святейшество сказал, чтобы вы сразу заходили. Что-нибудь случилось, Мартин?

— Ничего.

Солди что-то промычал и вернулся к затачиванию гусиного пера.

— Ничего, — сказал мудрый отец. — Ну, я скоро узнаю достаточно.

— Да, — сказал Алвито, любивший старика. Потом он подошел к дальней двери.

В камине горел огонь, освещая прекрасную старинную мебель, потемневшую от времени, хорошо отполированную и ухоженную. Небольшая картина Тинторетто «Мадонна с младенцем», которую отец-инспектор привез с собой из Рима, и которая всегда радовала Алвито, висела над камином.