Александр Снисаренко - Рыцари удачи. Хроники европейских морей

• Название: Рыцари удачи. Хроники европейских морей
• Автор: Александр Снисаренко
• Жанр: История

---

Этим понятием их объединяли те, кто не принадле­жал ни к одному из этих племен. Критерием служила их горячая приверженность к пиратскому ремеслу и чудовищная (даже по тем временам!) жестокость по отношению к тем, кого они считали врагами.

В отличие от всех других пиратов той эпохи, чьей единственной или по крайней мере главной целью было обогащение, норманны почти всегда занимались мор­ским разбоем «из любви к искусству», тут же проматы­вая приплывавшую в их руки добычу.

Впрочем, эти люди, обладатели таких поэтических прозвищ, как Раскалыватель Черепов, Гадюка, Ковар­ный, Кровавая Секира, Брюхотряс, Грабитель, Свинья, Живодер, Вшивая Борода, Поджигатель и других не ме нее изысканных, не пренебрегали и короной, если слу­чалось ее заполучить. И они добывали ее самолич­но, чтобы никто потом не мог бросить им упрек, что они обязаны приобретением или, наоборот, потерей короны либо состояния кому-то, кроме самих себя.

Корабль викингов рубежа IX и X веков.

Хотя, как уверяет датский историк-хронист XII ве­ка Саксон Грамматик в своих «Деяниях датчан», эти «тигры моря» были весьма равнодушны к царственному венцу. Скорее, наоборот. Датский конунг Хельги, чьей страстью было пускать ко дну чужие суда и грабить чужие побережья, погибает в одном из походов. Король Дании Хальвдан без всякого к тому понуждения дарит корону своему брату Харальду, чтобы без помех зани­маться любимым занятием - пиратством. Норвежский король Коль успешно соперничает в разбойном промыс­ле с ютландским герцогом Хорвендиллом (отцом прин­ца Амелета - шекспировского Гамлета), а норвежский принц Олав по прозвищу Быстрый становится пиратом по приказанию своего родителя, чтобы покончить по крайней мере с семью десятками конкурирующих кор­пораций, возглавляемых сиятельными принцами, благо­родными герцогами и владетельными аристократами, вышедшими на большую дорогу моря.

Норманны вступили на морскую арену как наслед­ники громкой славы фризов - безраздельных властите­лей североевропейских морей еще при жизни Рима.

Они заселяли территорию Нидерландов, где по сей день существует провинция Фрисландия. Им принадлежали также побережье в районе не существовавших еще тог­да Фризских островов, остров Гельголанд и герман­ские земли между Нидерландами и Ютландией. Их гру­женные товарами суда можно было повстречать на всех реках, ведущих к Северному морю и к купеческой столи­це Северной Европы - городу Хедебю. Из порта Дарм-штадта в устье Рейна фризские торговые когги ухо­дили с винами и тканями в Италию и Данию, в Шве­цию и Норвегию, в Британию и Галлию. Их длин­ные весельные боевые корабли можно было увидеть на рубеже VIII и IX веков в эскадрах короля фран­ков Карла Великого и саксонского короля Этельберта, остовы этих кораблей покоятся на дне и у скандинав­ских берегов - безмолвных свидетелей кровавых битв.

Для похода обычно объединялись силы нескольких князей, и эти флоты внушали ужас всем, кто не при­надлежал к числу подданных князя или его союзни­ков. В самом конце X века Фрисландию жестоко раз­грабили доведенные до отчаяния пираты Швеции и Да­нии, лишившиеся значительной части своих доходов. Их было несколько тысяч, они называли себя «испе­пеляющими» и, как показали события, не зря. Ка­залось, фризам никогда уже не оправиться от этого жуткого нашествия.

Но надеждам «испепеляющих» не суждено было сбыться, фризы очень быстро восстали из пепла. По сло­вам ученого монаха, путешественника и прославленно­го хрониста XI века Адама Бременского, состоявше­го в свите гамбургского епископа, никто с тех пор не мох безнаказанно грабить фризские берега, поэтому любое судно, не исключая и пиратское, заброшенное ветрами или обстоятельствами во Фрисландию либо проплы­вавшее мимо, делилось с фризами своей добычей или своим грузом.

В IX веке фризам, да и не только им, пришлось впервые столкнуться с новой грозной силой в север­ных морях. Фризы называли их «гетана тьода» («лю­ди моря»). Они известны также как даны, аскеман-ны («ясеневые люди»), барденгауэры («земляки бар­дов»), хейды («язычники»), османны («восточные лю­ди»), нордлейды («пришедшие с севера»). Англичане звали их истерлингами («пришедшими с востока»), испанцы - мадхами («языческими чудовищами»), рус­ские - варягами.

Надежной этимологии слово «варяг» не имеет.

Наиболее правдоподобно, что исток его в древнескан­динавском varingr - «связанный той же клятвой (что и я)», или, проще, «соратник, дружинник». Выступая в походы, они клялись в верности общему делу палубой корабля, лезвием меча, ободом щита и крупом коня. Скандинавские наемники, служившие византийским им­ ператорам, называли себя поэтому верингами -vaeringjar, что по-гречески звучало как «варанги» и стало связываться со словом varang - «меч». С этим зна­чением слово «варяг» пришло и на Русь. В топонимике оно закреплено в названиях норвежского полуострова Варангер, омываемого водами Варангер-фьорда (около полуострова Рыбачий). Из других его значений мож­но упомянуть «гребец». Историк С. А. Гедеонов в 1862-1863 годах посвятил тринадцать страниц своих «Отрывков из исследований о варяжском вопросе» доказатель­ству смешанного скандинаво-славянского происхожде­ния варягов, а само это слово производил от полабского warang - «меч». Его коллега В. О. Ключевский за­канчивает свои «Наброски по варяжскому вопросу» остроумной фразой: «Происхождение слова неизвестно, но то, что им обозначалось, довольно явственно вы­ступает в иноземных известиях IX в.»

Сами они охотнее всего откликались на имя «нор­манны» или «викинги», и эти слова звучали одинаково ужасно на всех языках от Балтийского моря до Сре­диземного. «Викинг», как предполагают, произошло от глагола «викья» - поворачивать, отклоняться. В воль­ном переводе это - человек, ушедший в море для при­обретения богатства и славы. В некоторых контек­стах - изгой. Проще - пират.

Прежде они были известны как добропорядочные купцы. Теперь можно только гадать, являлись ли они ими на самом деле или же то были разведыватель­ные рейды, рекогносцировка, подготовка к войне. В 520 году под именем данов их появление зафиксировали аквитанские хронисты, полсотни лет спустя викинги торговали на северных берегах Готланда.

С VIII века их узнали в иной ипостаси. В 732 году норманны впервые высаживаются в Британии, в 753-м предают огню и мечу Ирландию.

Это самые ранние даты из встречающихся в источни­ках. Иногда первое появление викингов в Британии датируют концом VIII века, имея в виду нападение на Линдисфарн после довольно продолжительного за­тишья, иногда - более конкретно, 789 годом, когда три ладьи из норманнской Ютландии появились у побе­режья Дорсетшира, или 787-м. Забегая немного вперед, надо заметить, что ранняя история норманнских похо­дов не имеет точных датировок. Так, их первое нападе­ние на Ирландию приурочивают подчас к 795 году, на Испанию - к 796-му, на Фландрию - к 820-му, на Фри­сландию- к 834-838-му, на Францию (Луара)-к 842-843-му, захват Фарерских островов относят к 800 году, Гебридских - к 620-му, Оркнейских и Шетланд­ских - к 802-му, открытие Исландии - к 861-му (а ее заселение норвежцами - к 872-930 годам). Первое нападение на Гаронну (Франция, Лисабон, Испания и Марокко) датируют 844 годом, седьмое нападение на Сену - 876-м, начало продвижения к Черному морю и Миклагарду (Константинополь) - 865-м, проникно­вение в Каспийское море - 880-м...

После эпизода в Ирландии наступает неожиданное затишье: норманны на какое-то время занялись устрой­ством своих внутренних дел. Быть может, этим внезапно проявившимся добронравием они были обязаны полко­водческому дару Карла Мартелла («Молота»), короля франков. Возможно - появлению начиная с 718 года в Северной Европе арабов, время от времени призывае­мых бургундами для войны с франками. В том году они захватили Нарбонн, три года спустя вволю порез­вились в Тулузе, а в 725 году покорили и разграбили целую серию городов. Не случайно первые устремле­ния норманнов были в совсем ином направлении: Евро­па пока им не по зубам.

Как раз в 732 году, когда викинги открыли для себя Британию, аквитанский герцог Одон, не поладивший с Карлом и безжалостно им усмиренный, науськал на Франкское королевство арабского наместника в Испа­нии Абд-ар-Рахмана, прельстив его редкой возмож­ностью завладеть гробом святого Мартина - самой священной реликвией франков.

В это время арабы уже испытывали некоторые неудобства на Пиренейском полуострове: испанцы на­чали его отвоевание - Реконкисту. Путь на север арабам преградило народное ополчение, еще в 718 году разгромившее отряды мусульман в долине Ковадонге в Астурии. (Это сражение было началом конца влады­чества мавров, но никто тогда еще этого не знал.) Соблазненные щедрыми посулами Одона, арабы про­рвали заслон, форсировали Гаронну, смели с географи­ческой карты город Бордо со всем его населением, зажгли Пуатье и в октябре устремились к Туру. Здесь их уже поджидал Карл. В жестокой сече Абд-ар-Рахман сложил голову, а его четырехсоттысячное войско (если только это не преувеличение хронистов) обратилось в паническое бегство.