Франсис Мазьер - Загадочный остров Пасхи

• Название: Загадочный остров Пасхи
• Автор: Франсис Мазьер
• Жанр: Прочая научная литература

---

Глава V. ПРИБЫТИЕ ВОЖДЯ ХОТУ МАТУА

Нам также очень хорошо известно, как прибыл и обосновался на острове вождь Хоту Матуа. В легенде рассказывается следующее: "Однажды две лодки Хоту Матуа появились у трех островков, названных Моту-Ити, Моту-Нуи, Моту-Каокао. Рингиринги, остававшийся на острове, заметил их со скалы Оронго. Вождь спросил его, хорошая ли здесь земля. Он ответил: "Это плохая земля, сорняки заглушают яме". Тогда Хоту Матуа сказал: "Наша земля тоже плохая, над ней нависла беда, прилив уничтожит на ней все". Затем лодки разошлись. Лодка Хоту Матуа обошла остров с востока, а лодка Авы Реи пуа - с запада. Они встретились у входа в бухту Анакена и направились к двум скалам, ограничивающим ее. Вождь причалил к краю Хиро-Моко, а Ава Реи пуа - к Ханга-Охиро. Как только Ава Реи пуа высадилась на берег, она родила дочь, а в другой лодке у Хоту Матуа и его жены Вакаи родился сын". По соседству с бухтой есть и сухие пещеры, и источник пресной воды. Поэтому небольшая группа людей, а судя по размерам лодок, которые были метров 30 длиной каждая, их было не более двухсот человек, вполне могла поселиться именно здесь. Сразу же были выгружены животные и растения. Нам известно, какие это были растения: таро, яме, банан, ти (драконник), сахарный тростник, кокос, саженцы санталового дерева и, вероятно, хлебное дерево. Из животных за время путешествия выжили лишь крысы и куры, но переселенцы везли с собой также и свиней. Все эти предположения вполне логичны, как логично и то, что семеро первых разведчиков, вероятно, подготовили землю и произвели посадки, обеспечившие переселенцам возможность существования на острове. Представьте себе этих людей, изнуренных отчаянным и невероятным путешествием, "покинувших, - как говорит легенда, - страну тепла и зелени" и попавших на пустынный, побитый холодными ветрами остров. Здесь для полинезийцев не было двух главных источников питания: кокосовой пальмы и хлебного дерева. На широте острова эти два растения не могут произрастать, и прижились лишь две переставшие плодоносить кокосовые пальмы. Только банановые деревья смогли уцелеть в укрытых от ветров глубинных садах, о которых нам еще предстоит рассказать. Большая часть острова представляет собой огромную глыбу вздувшейся лавы; тонкий слой земли, образующий ее корку, очень плодороден, и такое растение, как кумара [батат] - основное питание островитян, - прекрасно растет здесь. Посадки производились с помощью заостренных палок-копалок, называемых в зависимости от размера акауе или ока. Ими выкапывали неглубокие ямки. На острове очень трудно вырастить дерево: ведь толщина земляного покрова не превышает 40 60 сантиметров и корни деревьев расположены почти горизонтально. Из-за сильных ветров деревья надо было укрывать за каменными оградами, и еще теперь на острове можно встретить каменные манаваи от 3 до 5 метров диаметром, выложенные неподалеку от домов. В этих укрытиях, напоминающих защитные стены Ирландии, выращивались растения, почти совсем исчезнувшие сейчас: торомиро - замечательное дерево, его древесина шла на изготовление скульптур; хаухау [хибискус], волокно которого использовалось для плетения веревок и рыболовной снасти; махуте [тутовое дерево] - из его луба делали ткань, называемую в Полинезии тапа; марикуру [акация], из плодов которого делали ожерелья; наунау [сантал] - плоды этого дерева были основным продуктом питания во время неурожаев, а дети из них делали волчки. И наконец, макои [кокосовая пальма], чья изумительно красивая древесина использовалась при изготовлении скульптур. Сейчас на острове осталось всего несколько экземпляров этого дерева и дерева махуте. Все первые мореплаватели отмечали умелый уход за растениями, а Маклембург [Писатель, находившийся на корабле Роггевена] писал: "Вся земля была там засажена деревьями и обработана, арпаны [Старая французская мера поверхности. - Прим. перев.] земли были отделены друг от друга, и очень точные границы участков были обнесены веревками". Сельское хозяйство на этой пустынной земле должно было занимать главное место в жизни людей, и естественно, что первой заботой Хоту Матуа было распределение земли и очень точное разграничение участков с помощью каменных столбов, до сих пор повсюду встречающихся на острове. Людям Хоту Матуа пришлось состязаться в труде и мужестве, чтобы благоустроить и обжить эту суровую землю. Вероятно, первыми жилищами еще до прекрасно приспособленных к сильным ветрам домовлодок, полуразрушенные фундаменты которых можно встретить и сейчас, были пещеры, буквально пронизывающие весь остров.

Глава VI. ПАЛОМНИЧЕСТВО В ВЕКА

Сегодня вечером с розового пляжа Анакены мы начинаем наше длительное паломничество в величественное прошлое Пупа Земли. Каждый день после утреннего купания лошадей мы верхом покидаем пляж и отправляемся во владения молчания. Повсюду следы ушедшего прошлого, и призраки хижин как будто поднимаются над землей, из которой торчат изумительно обработанные камни, служившие для них основанием. Перед узким входом в эти перевернутые домалодки выступает совершенный по форме, мощенный в виде полумесяца пол из камня, служивший местом отдыха. Откуда появились здесь эти хижины? Может быть, это память о первых лодках, перевернутых на негостеприимной земле острова и послуживших первым убежищем человека? Не являются ли они свидетельством древней техники строительства, встречающегося на Маркизских островах? Откуда пришло это первобытное, но такое изысканное общество, сумевшее под сенью хижин, крытых плетеной тоторой [ Разновидность камыша, который растет на острове в кратерах вулканов] и скошенной травой, создать великую скульптуру безмолвия? Мы ищем это прошлое повсюду: в длинных коридорах пещер, на полу, усыпанном осколками обсидиана и остатками пищи, на склонах вулканов, покрытых следами древних культур. Мы ищем его в поглощающих солнце пещерах, где некогда укрывались люди, на почти недоступных, изъеденных временем и ветрами утесах. Этот Пуп Земли иногда кажется колдовским убежищем дьявола - его зловещие следы можно видеть повсюду. Каждый день мы обследуем десятки пещер, а на острове их сотни. В галереях наши лампы выхватывают из темноты изображения Макемаке и акуаку. В некоторых из них еще сохранились следы огненно-красной краски, которой женщины раскрашивали лицо. Здесь еще очень сильны родовые традиции. Матакитеранги жив, хотя он был ослеплен светом тысяч солнц, глубочайшими знаниями, значение которых нам даже трудно себе представить. Здесь есть свое "зерно познания", но нам довелось увидеть не рождение, а гибель его. Мы очень остро чувствуем те границы понимания, которые не можем и, вероятно, не сможем перейти за эти месяцы. Очевидно, здесь происходили сильнейшие потрясения, когда сталкивались и переплетались совершенно различные формы познания. Часто, рассматривая со своими друзьями островитянами ночное небо, мы слышим слово "уре тиотио моана", что значит "метеорит". Их здесь три, глубоко сидящих в земле, и люди помнят, как они упали. Последний упал на краю острова около десяти лет тому назад. Море вздулось, опустошив пляж Анакены. Жители рассказывают, что в небе оставался длинный след, и вспоминают странную легенду о Ранги-Топа - упавшем небе. "Во времена Рокороко хе Тау упало небо. Оно упало сверху на землю. Люди воскликнули: "Небо упало на землю во времена Рокороко хе Тау!" Он принял его, подождал немного, небо вернулось, оно ушло, оно осталось наверху. И тогда Тойга Рики взял себе имя: РангиТопа". Подобные предания имели для них слишком большое значение, и поэтому о них боялись упоминать. "Он принял его - он подождал - оно ушло - оно осталось наверху", Возможно, что статуи Матакитеранги - эти "глаза, смотрящие в небо", отражали стремление проникнуть в бездну звездных ночей, когда с небосвода срываются сверкающие частички. А расширенные до предела глаза Макемаке? Не глаза ли это людей, прятавшихся в пещерах? Почему бы и не задать себе такой вопрос после безуспешных двухвековых поисков на этом клочке земли? Вместе со статуями, в тени которых пройдут четыре месяца нашей жизни, мы совершим путешествие, значительно отличающееся от того, которое можно было бы совершить, занимаясь лишь их обмерами. Каждый день мы находим статуи другого стиля других людей. Обращенные спиной к морю, поставленные на гигантские каменные погребальные платформы - аху, они как бы следят оттуда за жизнью деревень. У них, и только у них, открыты глаза, поскольку эти статуи устанавливались на местах погребения. После перевозки из карьера, уже на аху, скульпторы открывали им глаза и водружали на голову огромные цилиндры из красного туфа, так как эти моаи были воплощением реальной действительности. Альфред Метро считает, что цилиндры, называемые пукао, представляют собой головной убор древних жителей. Над пышными красными тюрбанами умерших иногда возвышались маленькие белые шиньоны, имитирующие прическу. Они, вероятно, изображали небольшой нарост, принимаемый у посвященных Азии и Африки за "шишку мудрости". Все эти статуи упали лицом в землю, и "шишки мудрости" откатились далеко, открыв плоские и лысые черепа. Под упавшими статуями открылись каменные склепы, где покоятся побелевшие от времени кости арики - вождей маленького народа, создавшего гигантов. Вокруг всего острова почти всегда в прибрежной полосе возвышаются каменные платформы - аху, со статуями и без стартуй, разной величины и на разных стадиях изготовления. На острове их насчитывают около 240. Самыми скромными можно назвать аху без моаи, аху периода упадка, когда междоусобные войны, возникшие из-за перенаселенности, и болезни уничтожили труды посвященных. Уже давно карьер великанов не слышал песен каменотесов. Встречаются аху самых различных форм. У одних наклонная площадка дворика напоминает грань пирамиды. Они обычно меньше по площади, но зато немного выше других, и усыпальницы их засыпаны щебнем. А семь аху-поепое напоминают по форме узенькие площадки для метания, возвышающиеся над морем. Они отличаются от остальных, и возможно, что эти аху были построены последними, уже перед резней, учиненной перуанцами. Но есть еще и другие, под стать огромным статуям, стоявшим на них. Таких аху-моаи около ста, примерно пятнадцать из них великолепны, а три просто незабываемы - они стоят как бы на страже по углам треугольного острова. Странные их названия звучат как голоса прошлого: Аху-Винапу, Аху-Хекии - в бухте Лаперуза - и, наконец, Аху-Тонгарики, у самого подножия вулкана-карьера Рано-Рараку. Чтобы вы могли хоть приблизительно представить себе этот ансамбль, вот его размеры и описание: приподнятый фасад из плотно подогнанных каменных плит, около 80 метров длины и около 3 метров высоты, всегда обращен в сторону моря. Линия фасада и линия, параллельная ей, образуют помост из лавы или щебня около трех метров ширины, под ним находятся склепы, называемые аванга. Сверху на них уложены очень красивые плиты диаметром два-три метра, на которых стояли моаи. За этой стеной в сторону острова расположен слегка наклонный дворик, вымощенный полированным или обработанным камнем. Обе параллельные стороны дворика и расположенная рядом прямоугольная площадка из гравия и гальки укреплены с боков каменными плитами. Именно на этой площадке лежали трупы до полного высыхания, затем кости собирали и укладывали вместе с черепами в гробницы аху. Это типичный полинезийский обряд, хотя если говорить об Аху-Винапу и Тонгарики, то их архитектура настолько изящна, настолько отлична от других, что вызывает и другие предположения. Совершенно очевидно, что Аху-Винапу - это свидетельство травматизма полинезийской культуры. Нам хорошо известны площадки, выложенные камнями и плитами из обработанного коралла, которые придают такую прелесть марае Маркизских островов и островов Риатеа. Пока что мы в состоянии лишь констатировать необычность архитектуры АхуВинапу, напоминающей чем-то архитектуру доинкового периода. При таком сходстве просто невозможно отказаться от некоторых предположений, тем более что статуя из красного туфа, поднятая норвежской экспедицией в 1956 году, тоже заставляет задуматься. Считая, что для научной дискуссии годится любой повод, я должен заметить, что не воспринимаю эту статую как чисто полинезийскую. А в этом ведь и состоит проблема. То же самое можно сказать и о базальтовой статуэтке, найденной нами в пещере-тайнике Хоту-Ити. Доказать это довольно трудно, однако этими доводами не следует пренебрегать. И хотя определенные круги отрицают позицию Хейердала, мы не можем априорно отрицать все, в особенности в части, касающейся полинезийско- южноамериканских контактов (тема диссертации Поля Риве). Сейчас это остается, очевидно, главной загадкой острова Пасхи. Как знать, может быть, какие-то еще более невероятные связи этого острова дали ему имя теПито-но-те-Хенуа? [Около Тиахуанако находится местность, называемая Пуп Земли] Почему бы и нет? Мы так много говорили об истории Хоту Матуа, потому что в ней можно найти доказательства для самых, казалось бы, невероятных предположений; во всяком случае, мы считаем, что до Хоту Матуа на острове жили другие люди. Вся традиция острова Пасхи пронизана сосуществованием на нем двух рас - ханау момоко и ханау еепе, называемых длинноухими. Мы не согласны с таким пониманием слова ханау еепе, хотя оно и принято многими учеными. Здесь налицо явная фонетическая ошибка. В действительности островитяне произносят не епе, а еепе, что значит "сильные", "дородные" люди. Поскольку термин ханау момоко точно переводится как "слабые, тощие люди", перевод ханау еепе - "сильные, дородные люди" - кажется более правильным. Ясно одно, речь здесь идет о двух различных народах. Все авторы ссылаются при этом на свидетельства первых мореплавателей. Так, спутник Роггевена пишет: "У некоторых мочки ушей свисали до плеч, а кое-кто носил в них в виде особого украшения белые диски". Все это абсолютно правильно и естественно, если эти люди прибыли с Маркизских островов, где был распространен такой обычай. Это было в 1722 году, и рассказчик добавляет: "Некоторые жители поклонялись идолам с большим рвением, - вероятно, это были жрецы. Они отличались от других не только тем, что носили большие диски в ушах, но и тем, что голова у них была выбрита". Итак, на острове Пасхи жили ханау момоко и ханау еепе, пришедшие, согласно легенде, во времена вождя Тууко Ихо. По некоторым данным, он правил после смерти Хоту Матуа и принял титул верховного вождя, не принадлежавший ему по происхождению. Эти две группы сосуществовали, смешивались, воздвигали аху и в конце концов привели остров к войне двух союзов, к междоусобной войне, которая в свою очередь и привела к гибели острова. В одной легенде говорится о том, что Туу Махеке, преемник Хоту Матуа, вернулся на Хиву. Между восточной Полинезией и островом Пасхи были установлены связи. Вполне возможно, что вторая волна миграции длинноухих состояла из потомков людей Хоту Матуа, причем не следует забывать о смешении меланезийской и полинезийской крови, имевшей место еще до этого на островах Маркизского архипелага. Вероятно, ханау еепе покинули территорию Хивы в результате войны, так как в легенде говорится, что они прибыли на остров без женщин. Это привело к такому смешению рас на острове Пасхи, при котором исключается возможность проведения серьезных антропологических исследований. Мы можем задать себе вопрос: не является ли Аху-Винапу свидетельством и основным образцом искусства, занесенного на остров Пасхи предыдущими контактами? Кроме чистоты архитектурного стиля еще один момент привлекает к себе внимание: слегка выпуклые плиты фасада, в Полинезии ничего подобного я не встречал. Один человек дал мне очень любопытные сведения о ханау еепе, и, хотя я не уверен в правдивости его информации, отбросить ее невозможно - настолько она важна. Он сообщил: "Первые жители острова - это первые люди в мире. Они были желтокожие, очень большие, с длинными руками, широкой грудью, с огромными ушами, но не с растянутыми мочками. Это были блондины с блестящим и безволосым телом. Они не знали огня. Когда-то они жили на двух других островах Полинезии. Они прибыли на лодках с земель, расположенных за Америкой". Подобные сведения нарушали спокойный ритм работы и заставляли нас порой преодолевать привычный схоластический подход к явлениям. За исключением миссионера Себастьяна Энглерта, написавшего добросовестную книгу о легендах острова, я не знаю ни одной экспедиции, члены которой владели бы в совершенстве местным языком. Только моя жена бегло говорила на языке древних рапануйцев. Но разве можно было ожидать, чтобы островитяне решились преподнести на чужом языке некоторые легенды, которые можно рассказать лишь другу и уважаемому человеку, понимающему их язык. Разумеется, мы не правы с точки зрения кабинетной науки, но мы, безусловно, чисты перед своей совестью, так как никогда не отказывались ни от какой информации, основанной на дружбе с островитянами и предлагаемой от души. Когда Поль Риве, директор французского Музея Человека, опубликовал свою диссертацию, естественно, возникли споры; серьезность и убедительность его аргументов требовали, чтобы мы сами изучили их до того, как начнем свои исследования на острове. Поль Риве исходит из ярко выраженного сходства полинезийских языков, с одной стороны, и языков Огненной Земли, экваториальных аймара и древнего перуанского языка - с другой; многочисленные выражения их действительно сходны. Кроме того, у них имеется много общих элементов культуры и большое сходство во многих обычаях: разделение общества на касты, объединение светской и духовной власти, использование обрядового языка, отличного от общераспространенного, сходство украшений из перьев, разделение собственности, человеческие жертвоприношения и людоедство... Вот что пишет Пьер Онор: "Эти урусы, первые жители, долихоцефалы Южной Америки, говорили на языке араваков и строили свои хижины в бухтах и на островах большого озера. Зона их распространения простиралась от склонов Анд почти до Тихого океана. Их камышовые лодки, пришедшие, по словам специалистов, из района Амазонки, похожи на лодки-скульптуры острова Пасхи... Сопоставление загадочной письменности острова Пасхи с тихоокеанской и индейской письменностью не настолько парадоксально, как это может показаться с первого взгляда". Альфред Метро отмечает, что "пиктографическая система письма индейцев куна из Панамы содержит целый ряд знаков, сходных со знаками острова Пасхи", однако мы еще никогда не проводили серьезных исследований в этой области. На острове Пасхи свидетельства этого сходства можно встретить повсюду, и среди черепов брахицефалов мы обнаружили черепа долихоцефалов. Еще одну удивительную легенду записал в 1912 году Эжен Кайо. Ее источники я стал искать после того, как обнаружил в словаре Мангаревы, составленном в 1860 году первыми миссионерами, следующую запись: "Ануа Мотуа - отец Теангианги, прибыл с Гавайских островов. Он отправился на остров Пасхи [Матакитеранги] лишь после того, как оставил на Мангареве много детей, родившихся от его жены Каутиа. Он умер на острове Пасхи. Его сыновья Пунинга и Марокура, а потом и Теангианги поселились на острове, оставленном им отцом..."