Николай Молчанов - Жан Жорес

• Название: Жан Жорес
• Автор: Николай Молчанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Забастовка продлилась два с половиной месяца. Маленький городок оказался в центре внимания всей Франции. Власти немедленно направили в Кармо двенадцать бригад жандармов, две роты солдат и два эскадрона кавалерии. 1500 вооруженных люден против 2800 безоружных шахтеров. Красные штаны военных замелькали на улицах городка, но рабочие вели себя дисциплинированно и не давали повода для кровавых репрессий. Корреспонденты парижских газет, съехавшиеся в Кармо, были разочарованы. А дело приобретало все более скандальный оборот. Речь шла о всеобщем избирательном праве. Обнаружился тот бесспорный факт, что вопреки закону рабочий не может быть мэром, ибо если его даже и выберут, то ему предстоит либо голодная смерть, либо отказ от полученного мандата, поскольку он не имеет ренты. Ясно, что только буржуа могли практически пользоваться правом быть избранными на неоплачиваемый пост.

Забастовка в Кармо носила ясный политический характер и вызывала широкое сочувствие. Надежды хозяев на то, что голод быстро загонит рабочих обратно в шахты, не оправдались. Уже в конце августа бастующие кармозинцы получили 50 тысяч франков помощи. Деньги продолжали поступать не только от рабочих организаций Франции, но и из-за границы. Это помогало шахтерам переносить тяготы упорной борьбы за демократические права.

Правительство вынуждено было наняться делом Кармо. Премьер-министру Лубэ поручили посредничество между рабочими и маркизом Солажем. В борьбу включились радикалы, рассчитывая несколько обновить свою репутацию защитников демократических свобод. В Кармо явились депутаты Клемансо, Мильеран, Пельтан.

— Я прибыл сюда, чтобы защитить всеобщее избирательное право, — заявил Клемансо, выступая перед забастовщиками.

Правительство догадалось, что непримиримость маркиза Солажа может дорого ему обойтись; ведь вскоре предстояли парламентские выборы. В конце концов Кальвиньяка восстановили на работе, и 3 ноября победившие шахтеры вернулись в шахты. Маркиз Солаж, потерпевший полное моральное и политическое поражение, отказался от своего депутатского мандата.

В результате кармозинцы потеряли «своего» депутата. С тем большим энтузиазмом социалисты вступили в избирательную борьбу. 4 декабря конгресс социалистических групп обсудил вопрос о кандидате социалистов. Сначала предложили гэдиста Дюк-Керси. Во время забастовки он находился и Кармо и активно руководил действиями рабочих. Однако он отказался.

— Я прибыл в Кармо не для того, чтобы зарабатывать депутатский мандат, — заявил Дюк-Керси с принципиальностью, делавшей ему честь. И вот тогда вспомнили о профессоре Жоресе, заместителе мэра Тулузы.

Его хорошо помнили и знали в Кармо не только по статьям в «Депеш де Тулуз». Жорес не порывал связей с кармозинцами и после неудачного для него результата выборов 1889 года. Социалисты не раз просили его выступать на рабочих собраниях и митингах в Кармо. Талантливый оратор серьезно помогал местным социалистам в борьбе с кланом Солажей. Здесь он научился говорить с рабочими, вернее — они его научили. Однажды Жореса пригласили выступить на одном профсоюзном собрании.

— Месье, господа, — начал он профессорским тоном. В зале повеяло холодом, воцарилось смущенное молчание, нарушаемое перешептыванием и разговорами.

Вдруг раздался возглас:

— Здесь нет господ!

Смущение Жореса длилось лишь одно мгновенно; он сразу понял свою бестактность.

— Слово «месье» означает «мои сеньоры». И поскольку я говорю «месье», то это потому, что вы мои сеньоры, мои хозяева…

Атмосфера разрядилась, раздались хлопки. Филология несколько выручила Жореса, и теперь он всегда начинает свои речи перед рабочими обращением «граждане!». Жан интуитивно почувствовал, что в ожесточенных классовых схватках, ареной которых оказался Кармо, неуместны его профессорские замашки, лирические отступления, исторические экскурсы и злоупотребление эрудицией. Здесь надо было говорить прямо, резко, просто, решительно. Жорес сумел овладеть новым для него революционным языком классовой борьбы. Сам накал страстей в этой борьбе оказался для него большой и полезной школой. Рабочие заражали Жореса своей ненавистью к хозяевам. Он все теснее сближался с ними мыслями и чувствами. Он испытал и опасность борьбы, ибо митинги, которые он проводил, часто находились под угрозой репрессий. Он сам не раз был объектом охоты на социалистов, которую устраивали люди маркиза на улочках Кармо и на дорогах Кармозена.

Крепли его социалистические убеждения, носившие до этого очень книжный, отвлеченный характер. В Кармо он смог почувствовать, что означает в действительности борьба за социалистический идеал, насколько жизнь сложнее и суровее теоретического знакомства с социализмом. В Кармо Жорес как бы держал первый серьезный экзамен по предмету, ставшему смыслом его жизни. И здесь он успешно выдержал этот экзамен.

Шахтеры и рабочие стекольного завода уже почувствовали в этом человеке с его буржуазной внешностью своего представителя, научившегося так ярко и убедительно выражать их чувства и разъяснять им сложные вещи. А его бескорыстие, доброжелательность, обаяние довершали дело. Ему верили, его уже любили эти люди с лицами, потемневшими от угольной пыли, с грубыми руками, изуродованными тяжким трудом

Когда в Кармо началась забастовка, Жорес жил в Бессуле. Преподавательская работа в Тулузе давала ему и такое немаловажное благо, как длительный летний отпуск. В тени деревьев, у белых стен дома он играл со своей маленькой дочкой, встречал друзей, часто прогуливался с ними по живописным окрестностям. Постоянное присутствие в доме довольно нудной тещи несколько нарушало его ровное, спокойное настроение. Но кому не приходилось мириться с таким неизбежным злом? Словом, другой на месте Жореса только и наслаждался бы жизнью. Но он с тревогой следил за событиями в Кармо. Жорес искренне переживал все горести шахтеров, принимая близко к сердцу их победы и поражения. Осенью 1892 года к нему приезжал журналист Морис Сарро и подробно рассказывал о делах кармозинцев. А они знали, что Жорес горячо сочувствует им.

И все же кандидатура Жореса не вызвала сначала энтузиазма на предвыборном социалистическом конгрессе в Кармо. Социалисты Окутюрье и Бертон упрямо отвергали этого буржуа, сидевшего раньше в парламенте среди оппортунистов. Они не хотели верить в социалистическую искренность Жореса. Но Кальвиньяк настаивал на его кандидатуре. Он говорил о честности Жореса, о том, что его знают здесь, что он свой человек для жителей округа и хорошо говорит на местном наречии «патуа». Жорес, кроме того, был кандидатом, способным собрать голоса окрестных крестьян и буржуазных республиканцев. Ведь четыре кантона из пяти, входивших в избирательный округ, были сельскими, и кандидат-рабочий мог поэтому и не собрать их голосов. В конце концов большинство высказалось за Жореса, и ему послали телеграмму:

«Конгресс республиканцев-социалистов предлагает вам выставить кандидатуру на основе программы Французской рабочей партии, принятой на съезде в Марселе. Если вы согласны, то выезжайте в Кармо на заседание конгресса. Председатель конгресса Бутийе»,

Когда Жорес получил эту телеграмму, он, не раздумывая ни минуты, ответил: «Я согласен на выдвижение моей кандидатуры и во вторник буду в Кармо».

Жорес снова вступает в трудный бой. Правда, теперь рабочие уже не были прежним послушным стадом, подчинявшимся окрикам пастухов из замка маркиза де Солажа. Угольная компания обычно тратила на проведение выборов по 100 тысяч франков. Часть их расходовалась на плакаты, листовки, газеты, но в основном они шли на обработку избирателей, которым обязательно предлагали при этом выпить за здоровье маркиза. Если шахтер зарабатывал 3–4 франка в день, то ему нелегко было отказаться: стакан вина стоил 25 сантимов, а стакан анисовой — 40. Даровая выпилка служила сильнейшим предвыборным аргументом друзей маркиза. На этот раз после удара, нанесенного забастовкой, им особенно неприятно было бы потерпеть поражение. Тем более что речь шла о Жоресе, уже успевшем зарекомендовать себя непримиримым врагом барона Рея и маркиза Солажа. Поэтому кармозинская реакция бросала в бой все силы, чтобы поддержать противника Жореса, республиканца-консерватора Эраля.

Но после победы в упорной забастовке рабочие были уже не те. Они поняли, что компания не так уж всемогуща, что рабочая солидарность — великая сила. Орлеанистская газета «Солей», сообщая о том, как шахтеры Кармо с пением «Карманьолы» и с криками «Да здравствует социальная революция!» возвращались на работу, писала: «Это отнюдь не конец, это начало!»

Жорес победил. Во втором туре 22 января 1893 года он получил 5317 голосов против 4843 у его противника. Многие из коллег Жана в палате депутатов приветствовали его избрание. Жюль Гэд выразил радость в связи с победой Жореса.