Николай Молчанов - Жан Жорес

• Название: Жан Жорес
• Автор: Николай Молчанов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

На другой день, 30 июля, последнее заседание бюро Интернационала, Оно прошло быстро; ведь надо лишь согласовать текст манифеста, который не отвечает на волнующий всех вопрос: что делать? У Жореса остается до отхода поезда час времени. Он заходит в Брюссельский музей посмотреть старых фламандцев. Потом французские делегаты едут в Париж. Настроение тоскливое. Гэд неожиданно спрашивает Жореса:

— Почему вы так боитесь войны, она же приблизит революцию?

— При условии, если мы будем бороться против войны, — быстро отвечает Жорес и замолкает.

Больше двадцати лет они знают друг друга, идут вместе и врозь, чаще сталкиваясь и реже, гораздо реже, объединяясь, люди одного идеала, столь резко отличающиеся друг от друга. И сейчас, когда мир на пороге войны, каждый из них мог бы подвести итоги. Ведь кончается эпоха. «Поговорим на конгрессе», — думает Жорес; все мысли его там. Впрочем, сама жизнь подведет черту. Оба они получат от буржуазии воздаяние за социалистическую деятельность. Один — пулю в голову, другой — пост министра в реакционнейшем правительстве. Каждому свое. Они едут в Париж, навстречу судьбе…

Несмотря на отпускное время, столица полна народу и суеты. Много военных. Полиция разгоняет демонстрации пацифистов и срывает социалистические плакаты. Начался штурм магазинов. Быстро расхватываются консервы. Вспоминают, что в 1870 году в Париже ели крыс.

На Восточном вокзале, развернув газету, Жорес узнает о мобилизации 23 русских дивизий. Он отправляется в «Юманите», беседует со своими сотрудниками, просит немедленно передавать ему все сообщения агентства Гавас. Особенно из Англии и Германии. Потом идет в Бурбонский дворец. В кулуарах полно депутатов. О войне говорят как об уже совершившемся факте. Жоресу передают слова Делькассе: «Победа обеспечена. Когда я был в России, они мне все показали. Я изучил все их стратегические железные дороги. Концентрация войск будет быстрой, через месяц или шесть недель русские будут в Берлине».

— Какое легкомыслие! — восклицает Жорес.

Только в восемь вечера делегация социалистов во главе с Жоресом попала к премьер-министру Вивиани. До этого у него был германский посол. Жорес говорит о своих опасениях в связи с военными мероприятиями французских властей; не могут ли они дать предлог Германии для нападения? Он требует объяснить, что делает правительство для предотвращения войны. Вивиани отвечает мягко, терпеливо. Он рассказывает о лихорадочной военной активности за Рейном, о том, что нельзя обойтись без некоторых предосторожностей. Чтобы Жорес убедился в миролюбии Франции, Вивиани конфиденциально информирует его о том, что французским войскам дан приказ не подходить к границам ближе чем на десять километров. В Париже делается все, чтобы избежать войны: он просит не затруднять положение правительства, и без того крайне сложное…

Потом Жорес отправляется в «Юманите» и перечитывает все газеты. Там, где мелькает его имя, он не останавливается: угрозы, оскорбления, угрозы…

Жорес откладывает газеты и на чистом листе пишет заголовок статьи: «Хладнокровие». Он все еще надеется. Возможность мирного урегулирования пока не исключена. Он указывает на необходимость посредничества Англии. Это отвечает глубочайшему стремлению народов. Главное сейчас — не терять голову, сохранять хладнокровие, ибо возбуждение и паника опаснее всего.

«Те, кто полагает, — пишет Жорес, — что дипломатический кризис может и должен разрешиться не сегодня завтра, глубоко ошибаются. Как в современной войне сражения, развиваясь на фронте огромной протяженности, длятся по семь и восемь дней подряд, так и дипломатические битвы, приводя в действие всю Европу, весь огромный и разветвленный аппарат могущественнейших держав, неизбежно растягиваются на несколько недель».

Он все еще надеется и советует подождать. Немедленные международные действия пролетариата, как он убедился в Брюсселе, Интернационал организовать не способен. Французские социалисты расколоты и парализованы сомнениями. На что же он все-таки надеется? В конце статьи Жорес отвечает на этот вопрос:

«Опасность велика, но она не непреодолима, если мы сохраним ясность мысли, твердость воли, если сумеем проявить и героическое терпение, и героизм в борьбе. Ясное сознание долга дает нам силы его выполнить.

Все социалисты, состоящие в федерации Сены, должны явиться в воскресенье 2 августа утром в зал «Ваграм» на собрание, посвященное международному положению и действиям, которых ждет от нас Интернационал. Такие собрания не позволят ни на минуту ослабнуть воле я мысли пролетариата и подготовят ту мощную — я уверен — демонстрацию, которая должна предшествовать открытию конгресса Интернационала, Самое главное — непрерывно действовать, настойчиво будить мысль и сознание рабочих масс, В этом наш истинный оплот. В этом и только в этом гарантия будущего».

Номер «Юманите» с этой статьей выходит 31 июля. Тревога в Париже все сильнее. В 11 часов утра Жорес отправляется в Бурбонский дворец. Депутаты-социалисты снова совещаются, обсуждая последние новости. Каждое сообщение пока содержит в себе загадку, полно страшной неизвестности.

Потом Жорес снова отправляется к Вивиани. Но премьер ведет переговоры с германским послом. Представитель Вильгельма II требует, чтобы в случае войны России с Германией Франция оставалась нейтральной. Вивиани дает уклончивый ответ. Немец заявляет, что французское правительство еще имеет в своем распоряжении 18 часов для размышлений.

А Жорес, сопровождаемый Кашеном, Самба, Браком, Лонге, Реноделем, Бедусом, Рапопортом, отправляется на Кэ д'Орсе, в министерство иностранных дел. Их принимает заместитель министра Абель Ферри, племянник Жюля Ферри, рядом с которым Жорес когда-то начинал свою политическую деятельность. Жорес резко требует подробных разъяснений позиции правительства. Он хочет знать все.

Ферри пространно рассказывает о противоречивой, крайне сложной обстановке, в которой так трудно сохранить мир, хотя правительство пытается сделать все.

— Ах, господин Жорес, — говорит Ферри, — как жаль, что вас нет среди нас, чтобы помочь нам советами. А что думаете делать вы, что будет делать социалистическая партия, если обстановка будет еще более грозной?

— Мы будем продолжать нашу кампанию против войны, — твердо заявляет Жорес.

— Но вас убьют на первом же углу. Вы хотите самого худшего…

— Худшее — это война! Мы разоблачим вас, легкомысленных министров, даже если бы нас за это расстреляли.

Выходя от Ферри, Жорес бросает своим спутникам:

— Все кончено!

Вместе с Реноделем и Лонге он берет такси и отправляется в «Юманите».

— Сегодня ночью я напишу статью, в которой разоблачу всех виновников готовящегося наступления. Я должен выступить, как некогда Золя. Это будет новое «Я обвиняю».

Кто-то напоминает, что пора бы пойти пообедать. Обычно Жорес и его сотрудники посещают скромное кафе «Круассан», рядом с редакцией. Но Лонге, обеспокоенный разговором с Ферри, предлагает пойти в другое место, например, в «Кок д'ор». Вокруг «Круассан» в последние дни бродят какие-то подозрительные молодчики из «Аксьон франсез».

— Нет, нет, — возражает Жорес, — в «Круассан» мы у себя, это наше место…

В кафе, как обычно, усаживаются у окна налево от входа. Здесь почти все сотрудники «Юманите». Жорес сидит между Ландрье и Реноделем на клеенчатом диване, спиной к открытому окну. Стоит июльская жара. Занавеска медленно колышется за самой спиной Жореса. Все едят, перебрасываясь короткими замечаниями. Часов в восемь в кафе появляется один из сотрудников редакции с последними телеграммами из Лондона. Он показывает их Жоресу…

Г-н Дюбуа, старый швейцар «Юманите», сидел, как обычно, у входа в редакцию и рассматривал прохожих. Вдруг какой-то молодой человек спросил его: в редакции ли г-н Жорес? Дюбуа ответил, что сейчас в редакции нет никого. Поблагодарив, молодой человек направился к кафе «Круассан». Он приехал в Париж 28 июля из Реймса и несколько дней бродил здесь. Его звали Рауль Вилен. Этот 29-летний неудачник не сумел ничему научиться и работать. Он жил на 150 франков, которые ему давал отец, мелкий служащий. Но в последние годы у него завелись деньги, и он даже смог совершить путешествие в Англию, Германию, Грецию и Турцию. Теперь у него были друзья, все пылкие патриоты. Он давно уже посещал их собрания, неизменно кончавшиеся криками: «Смерть Жоресу, да здравствует родина!» Виден с радостью узнал о надвигавшейся войне. Здесь-то он сможет отличиться. Не надо даже отправляться на фронт. Самого заклятого врага Франции, немецкого шпиона Жореса можно уничтожить в самом Париже. Ему дали револьвер, и вот уже несколько дней он выслеживал вождя социалистов. Это было легко, ибо Жореса знал каждый и он, не боясь ничего, ни от кого не скрывался, Вилен шел к «Круассан»; ведь именно здесь часто бывают Жорес и его помощники.