Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

• Название: Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Политика
• Год: 2008

Происхождение Юрия Андропова и сведения о его родителях принадлежали к числу высших секретом государства. Что же такое было в биографии председателя КГБ и руководителя Советского государства, что его карьера да и, пожалуй, сама жизнь ви­сели на волоске? Это лишь одна из загадок Ю.В. Андропова, о которой рассказывается и книге. Человека, которого боялась вся страна, одолевали собственные страхи. В био­графии Андропова рано ставить точку.

---

Мать Андропова с 17-ти летнего возраста работала учительни­цей. Воспитывалась в семье (куда была подкинута грудным ребенком) Флекенштейн, финляндского гражданина, временного купца 2-й гиль­дии, который умер в 1915 г. Бабка после его смерти жила своим тру­дом, сейчас получает пенсию.

По словам приемной бабки Андропова Флекенштейн, у Андропова живет не его тетка, а его няня, что никаких сведений о родной баб­ке Андропова они не имели и не тают, кто она.

Из этого становится ясным, что тов. Андропов дал неправильные сведения о социальном происхождении своей матери. Я считаю необходимым потребовать у тов. Андропова объяснение причин, побу­дивших его дать эти неверные сведения».

По тем временам обвинения были убийственные. За обман партии и попытку скрыть свое происхождение могли не только карьеру сло­мать и выбросить с руководящей работы, но и посадить. Тем более что в биографии Андропова было предостаточно темных пятен. Будущий председатель КГБ, сам заполняя анкету или составляя автобиографию, путался в именах, датах, степени родства. Могло показаться, что он что-то скрывает.

Самое потрясающее в личном деле Андропова, которое теперь доступно исследователям, — лист бумаги, на котором от руки написа­но: «Данные архивные материалы были доложены тов. Горбачеву М.С. 23 июля 1986 г.»

Подпись: А. Лукьянов.

Анатолий Иванович Лукьянов заведовал тогда общим отделом ЦК и был хранителем всех партийных секретов. Михаил Сергеевич Горбачев к тому времени уже больше года руководил огромной страной, начал перестройку, которая изменила судьбу страны. И занятый такими важ­ными проблемами человек находит время, чтобы поинтересоваться де­талями происхождения своего предшественника и покровителя, что в нашей практике обыкновенно сводится к выяснению всего одного во­проса: а не еврей ли Андропов? Как много это говорит не только о Михаиле Сергеевиче Горбачеве, но и о том, чем вообще были заняты начальственные головы в советские времена...

Юрию Владимировичу пришлось самому пробиваться в жизни. Но его дочь Евгения Юрьевна рассказывала в интервью («Коммерсант-власть», 26 июня 2001 года), что семья не бедствовала:

— Дед со стороны матери имел определенный достаток, и семья Андроповых жила у него. Поэтому они могли позволить себе иметь няню для ребенка. А когда отец в раннем возрасте потерял роди­телей, оказалось, что эта няня для него — самый близкий человек.

В своих первых анкетах Юрий Владимирович Андропов писал, что происходит из донских казаков. Но окружающие считали его скрытым евреем, имея в виду неарийское происхождение его матери Евгении Карловны, преподававшей музыку.

Встречавшиеся с Юрием Владимировичем Андроповым находили в его внешности семитские черты. Возможно, они хотели их увидеть...

«Еврейский тип лица был у Андропова, — уверенно писал литера­туровед Вадим Кожинов. — В 1993 году я беседовал с бывшим замести­телем председателя КГБ Ф.Д. Бобковым, и он сообщил мне, что, как в конце концов выяснилось, мать Андропова родилась в еврейской се­мье, но еще в раннем детстве осиротела и была удочерена русской семьей, по всем документам являлась русской и, возможно, даже не знала о своем этническом происхождении.

В бытность председателем КГБ Андропов, по существу, «разгро­мил» движение «правозащитников», в котором господствующую роль иг­рали евреи, стремившиеся выехать из СССР. Наконец, даже если счи­тать, что он тайно проводил какую-то «еврейскую» линию, ему дове­лось править страной немногим более года и к тому же в крайне бо­лезненном состоянии, и он едва ли мог существенно повлиять на ход событий».

Валерия Легостаева, бывшего помощника члена политбюро ЦК КПСС Егора Кузьмича Лигачева, осенило в момент прощания с Андроповым:

«В мозгу вспыхнула удивительная догадка, что человек, чье лицо в круге яркого света лежало сейчас перед мной на гробовой подушке, при жизни, вне всяких сомнений, был евреем. Это показа­лось мне тогда настолько неправдоподобным, что я невольно замедлил перед гробом шаг, стараясь получше рассмотреть открывшуюся взору картину...»

Бывший помощник Горбачева Валерий Болдин пишет, что Михаила Сергеевича раздражала популярность Андронова. Однажды он в сердцах сказал Болдину:

— Да что Андропов особенного сделал для страны? Думаешь, по­чему бывшего председателя КГБ, пересажавшего в тюрьмы и психушки диссидентов, изгнавшего многих из страны, средства массовой инфор­мации у нас и за рубежом не сожрали с потрохами? Да он полукровка, а они своих в обиду не дают.

Дремучие представления Горбачева о всемирной еврейской соли­дарности (если этот разговор действительно имел место) сходны с подозрениями активных русских националистов, которые вроде бы даже посылали на родину Андропова гонцов изучать его генеалогическое древо. Сотрудники КГБ, желая пресечь недозволенный интерес к лич­ности их начальника, обнаружили в Ростове-на-Дону человека, кото­рый занимался изучением сомнительного происхождения Андропова, но поделать ничего не могли. Председатель комитета госбезопасности, легко отправлявший в лагеря либералов-диссидентов, перед патологи­ческими антисемитами пасовал.

Зная, что товарищи считают его анкету не совсем чистой, Юрий Владимирович всем своим поведением пытался доказать им, что они ошибаются. Андропов был председателем КГБ, вел активную борьбу с «сионизмом», что на практике означало запрет на выезд евреев за границу, всяческое подавление интереса к изучению еврейского язы­ка, культуры и истории народа и строгий контроль за тем, чтобы «лица некоренной национальности* не занимали слишком видные посты. В пятом управлении КГБ был образован отдел по борьбе с враждебной сионистской деятельностью...

Что же говорят о происхождении Андропова рассекреченные доку­менты из его личного архива?

«По Вашему требованию, — писал в свое оправдание Андропов, — присылаю автобиографию и объяснение к ней.

Мать моя младенцем была взята в семью Флекенштейн. Об этой семье мне известно следующее: сам Флекенштейн был часовой мастер. Имел часовую мастерскую. В 1915 году во время еврейского погрома мастерская его была разгромлена, а сам он умер. Жена Флекенштейна жила и работала в Москве, Прав избирательных не лишалась.

Родная мать моей матери была горничной в Москве, Происходила из Рязани. О ней мне сообщила гражданка Журжалина, проживающая у меня. Журжалина знает мать с 1910 года, живет у нас с 1915 года. Прежде она была прислугой в номерах (Марьина роща, 1-й Вышеславцев переулок, дом № 6). Моя мать — родственница Журжалиной по ее мужу.

Все это записано мною со слов Журжалиной.

Тетка или не тетка мне Журжалина?

Не тетка. В анкете Журжалина указана мною как тетка потому, что я просто затрудняюсь определить степень родства (как и она сама). В этом я ничего плохого и предвзятого не видел и не вижу.

Как случилось, что я не знал, что дед мой — купец 2-й гиль­дии?

Я и сейчас об этом не знаю, а попытки, чтобы узнать, делал:

Я перед вступлением в ВКП(б) просил отчима как можно подроб­нее рассказать мне о родителях, так как о последних я знаю очень мало. Он ответил мне письмом (оно у тов. Ларионова), в котором ни слова не говорит о том, что Флекенштейн был купец.

Сама Флекенштейн в 1937 году, когда я брал у нее документ (справку о нелишении прав), ничего мне о «купцах» не говорила».

На карту было поставлено все. Андропов поехал в Москву. Чело­век еще молодой, но уже опытный аппаратчик, он пошел в Моссовет. Попросил справку о том, что Флекенштейн избирательных прав не ли­шалась. В те годы избирательных прав лишали так называемые эксплуататорские классы, под эту категорию подпадали и бывшие куп­цы. Они назывались забытым уже словом «лишенцы». Принадлежность к лишенцам была крайне опасна. По этим же спискам составлялись другие — на арест и высылку.

Справку, доложил Андропов, ему не дали, но сообщили, что в списке лишенных избирательных прав Флекенштейны не значатся.

«При вступлении в ВКП(б), — писал Андропов, — завком верфи запрашивал на мою родину и в Беслан, и в Моздок. Парткому подтвердили, что дед мой (то есть Флекенштейн) торговал, но что был купцом, да еще 1-й или 2-ой гильдии, не говорили. Исходя из этого при вступлении в ВКП(б) и на пленумах я также говорил о тор­говле, а не о купечестве.

Свою биографию я знаю со слов Журжалиной и Федорова, с кото­рыми жил и сталкивался, с их слов и рассказывал ее.

Вот все, что мог я сообщить. Прошу только как можно скорее решать обо мне вопрос. Я чувствую ответственность за организацию и вижу гору дел. Решаю эти дела. Но эта проклятая биография прямо мешает мне работать. Все остальное из моей биографии сомнению не подвергалось, и поэтому я о нем не рассказываю».

Андропов совершенно прав: «проклятая биография мешает рабо­тать» Дурацкое выяснение обстоятельств его появления на свет, со­циальное положение его деда и бабки — какое все это имело значение для его жизни и работы?!