Надежда Попова - Natura bestiarum.

• Название: Natura bestiarum.
• Автор: Надежда Попова
• Жанр: Альтернативная история

Европа XIV века. История пошла другим путем. Одиозный "Молот ведьм" был создан на полтора века раньше, чем в реальной истории; Инквизиция появилась на сотню лет раньше, чем соответствующая организация в нашем мире. Раньше появились и ее противники, возмущенные методами и действиями насквозь коррумпированной и безжалостной системы. Однако существование людей, обладающих сверхъестественными способностями, является не вымыслом, а злободневным фактом, и наличие организации, препятствующей им использовать свои умения во зло, все-таки необходимо.

Германия, зима 1394 a.D. Следователь Конгрегации Курт Гессе и его помощник Бруно Хоффмайер, направленные к очередному месту прохождения службы, застигнуты метелью. Они вынуждены остановиться на ночлег в придорожном трактире. Разыгравшаяся метель делает дальнейший путь невозможным, и уже следующей же ночью становится ясно, что скука — еще не самая большая неприятность, свалившаяся на их головы.

Страница автора на СИ: http://samlib.ru/p/popowa_nadezhda_aleksandrowna/

Файл размещен в библиотеках Флибуста и Либрусек c согласия автора

---

— Я могу до него дотронуться, — возразила та, и он нахмурился:

— Не искушай судьбу. Не хочешь же ты, чтобы первым человеком, кого он таки сожрет, была ты. Если он тебя хоть поцарапает, хоть бы и ненамеренно — нанесешь парню душевную рану на всю жизнь… Давай назад, Амалия, без глупостей.

Она помедлила, глядя на зверя у своих ног с сомнением, и нехотя отступила в сторону. Взгляд горящих глаз сместился следом за ней, но рычания не последовало.

— Он провел подле тебя два года, — продолжил Курт, стараясь не повышать голоса. — Даже если человечьи и звериные инстинкты и пытались спорить меж собою — он уже попросту привык к тебе. Думаю, в будущем вас не следует разлучать какое-то время. Это может помочь — и нам, и ему.

— Какое-то время? — переспросила та растерянно, и он вздохнул:

— В одном Ян был неоспоримо прав: пора бы уже понемногу сбавлять свою опеку. Когда мы сумеем отсюда выбраться, и Максом займутся те, кто сможет помочь ему освоиться — тебе уже не надо будет прятаться, скрываться вместе с ним, трястись за него; он будет в безопасности, под присмотром, а главное при деле… Дети взрослеют, Амалия. Это непреложный закон природы. Взрослеют и уходят в свою жизнь; ведь ты не думала, что будешь при нем до старости.

— Я… — выговорила та с усилием, запнувшись. — Я ни о чем больше не думала, кроме него. Ничего больше в моей жизни не было, и я просто не могла себе вообразить, как это — когда его не будет рядом со мною… И не знаю, что делать, когда вы его заберете у меня…

— Заняться собственной судьбой. Ты, Бог дал, еще не древняя старуха, и впереди у тебя еще полжизни. И, к слову, разлучать на веки вечные вас никто не намеревается: будете видеться, когда вам будет угодно, попросту в прочее время ему лучше быть наедине с его будущими наставниками. Неотлучная мать при парне в таком возрасте — согласись, нездорово.

— Как скажете, майстер инквизитор, — кивнула та с готовностью. — Я сделаю так, как для него лучше.

— Однако все это дело дальнее, — заметил Курт недовольно, косясь на притихшего волка на полу. — Для того, чтобы все это стало реальным, надо выбраться из этого трактира, а мы не можем этого сделать — за стенами метель и, как это ни невероятно, еще один оборотень.

— Как такое может быть? — с сомнением качнул головой Бруно. — Совершенно случайно в трактире у дороги собрались два конгрегата и охотник — это можно допустить. Но чтобы столь же случайно в том же самом месте обнаружились разом два ликантропа… Что-то тут нечисто. Голова, часом, не побаливает?

— Нет. Пухнет — это да, но не болит. Слишком незнакомая ситуация, слишком чуждая тема.

— Вы нездоровы, майстер инквизитор? — робко поинтересовалась Амалия, и он снова вздохнул:

— Причуды моего организма. Если где-то там, в глубине рассудка, я отметил какую-то нестыковку или факт, который не могу сам себе объяснить, если отметил, но не смог пока осмыслить явно — у меня начинает болеть голова. Сейчас на подсказки подспудных решений моего разума полагаться не приходится. Я слишком мало знаю о том, что связано с подобными существами, о том, что логично и само собой разумеется, а что ненормально применительно к обстоятельствам, посему вряд ли смогу сделать четкие выводы — сознательно или нет. Слишком большой недостаток информации, а вытянуть что-то из Яна довольно сложно. От внятных ответов его постоянно сносит в сторону… Но — да, даже при всем том ясно, как Божий день, что положение сложилось странное. Две уличных кошки в одном переулке — и то увидишь нечасто, а такие, как Макс, я так мыслю, тем паче не бродят по Германии стаями.

— Бродят, если верить Яну, — возразил помощник. — «Они собрались в стаю» — помнишь? Что-то происходит в их среде.

— Однако же, здесь не стая. Здесь один — снаружи, и второй — внутри, и к их стае он никакого отношения не имеет.

— И что же — впрямь совпадение?

— Пока не знаю. Есть пара мыслей, но… сейчас остерегусь делать выводы. Больше же всего меня смущает другой вопрос: если все эти ночи Макс бродил за стенами, за которыми в это же время разгуливал и наш сосед, почему парень все еще здесь? Почему не загрызен конкурентом по территории или, если в них существует некая видовая общность, почему его не сманили уйти от людей? Не может же быть так, что они там не повстречались.

— Держит мать? — нерешительно предположил Бруно. — Ты сам сказал — он еще детеныш. Сманивали, да не пошел.

— Как вариант, — столь же неуверенно согласился он, снова бросив взгляд на связанного зверя.

Тот примолк, уже не рыча и не пытаясь высвободиться, устроившись, как есть, и положив голову на связанные под мордой лапы — судя по всему, к такому положению он и впрямь уже привык за долгие два года, и сегодня только присутствие лишних людей рядом растравило в нем ожесточение. Привыкает ведь, как известно, и собака к палке… Или же в Максе Хагнере мало-помалу начало уже проступать то самое устроение двух сущностей по соседству друг с другом, естественное, как утверждал охотник, с возрастом и усиленное срединной ночью полнолуния? Как знать, возможно, завтра поутру он даже вспомнит кое-что из происходящего в этой тесной комнатушке…

— Это его обыкновенное поведение? — уточнил Курт, обернувшись к Амалии. — Такое спокойствие, я разумею.

— В последнее время да, — подтвердила та тихо. — Наверное, просто уже привык. Поначалу он рвался из веревок на всем протяжении ночи, а однажды даже порвал. Тогда мы купили эту — подороже, покрепче… Но теперь он стал спокойнее. Как думаете, майстер инквизитор, — спросила она с надеждой, — быть может, это означает, что он начинает входить в разум? Ведь тот охотник сказал, что это случится рано или поздно.

— Будем надеяться, — неопределенно отозвался Курт.

Задать вопроса о том, как давно Хагнер стал столь терпимо относиться к своему положению, он не успел — сквозь уже привычный шорох сухого снега о стены и ставни откуда-то издалека, приглушенный воем метели, донесся перекатистый грохот, точно бы где-то там, за задней стеной, обвалился невысокий бревенчатый дом. Мгновение в комнате висела тишина; волк на полу приподнял голову со связанных лап, выставив торчком острые уши и напрягшись.

— Что это было? — шепотом спросила Амалия, и Курт, встряхнувшись, отмахнулся:

— Неважно, но что бы ни было — это явно не в порядке вещей, а стало быть, сейчас Ян помчится в нашу комнату, чтобы нас разбудить. А нас там нет… Бруно, живо вниз. Отвлеки, задержи, заболтай, сделай что угодно, только не пускай его на второй этаж. Амалия, — продолжил он, когда помощник, коротко кивнув, выскользнул за дверь, — теперь ты. Я могу оставить тебя с ним наедине в запертой комнате?

— Не в первый раз, ведь я говорила… Что происходит, майстер инквизитор? — сама себя оборвала она, нервно обернувшись на окно. — Что это было?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил он честно, отступая к двери. — Я вернусь, когда все разрешится, что бы там ни началось… Сидите здесь, ни движения, ни звука. И надеюсь, что Максу не придет в голову взвыть — вот тогда начнется подлинное светопреставление.

Глава 10

Ван Аллен и Бруно, когда он спустился, стояли у окон, на ночь забранных ставнями, и вслушивались в метель. На Курта охотник обернулся мельком, вновь отвернувшись и склонившись к окну.

— Вы оба вовсе не ложились, что ли? — без особенного интереса осведомился он.

— Бессонница, — коротко отозвался Курт, остановясь подле него, и вопросительно кивнул в сторону задней стены: — Что это было? Откуда грохот?

— Если не ошибаюсь, от дровяного сарая.

— Бревна, — сопоставив слова Ван Аллена с раскатистым громыханием, уверенно предположил он. — Обрушилась кладка бревен. Зачем ему понадобилось лезть туда?

— А если допустить обыкновенную бытовую невезуху? — нерешительно предположил помощник. — Что-то треснуло от мороза, одно бревнышко покосилось, и поехали остальные… Ну, к чему волку дрова?

— Может, он решил покойничка сперва прожарить? Мороженое мясо не всякому по вкусу… Надо поднять нашего благочестивого трактирщика — вдруг он нам скажет, что у него там бревен двадцать держала пара гнилых колышков, и он этого обрушения ожидал со дня на день. С другой стороны, если что-то и впрямь происходит, лишний человек не помешает.

— Бруно, — бросил Курт, и помощник, кивнув, метнулся по лестнице бегом.

— Тишина, — отметил охотник напряженно, отступив от окна. — А это как раз то, что мне не нравится больше всего. Прежде он выл, а последние две ночи — молчание. К чему б это. Почему воют волки — я знаю, а для чего это делать вервольфу в полном разумении? не развлечения же ради. Или для того, чтобы лишний раз припугнуть жертву, то бишь, нас, или… В любом случае, ничего хорошего.

Или же это были попытки договориться с тем щенком, что прежде бродил под стенами, а нынешней ночью отчего-то не появился, договорил Курт мысленно, пытаясь прислушаться к тому, что происходит там, в дальней комнате. На втором этаже, кажется, царила тишина, если не считать возбужденных голосов Бруно и трактирщика. Похоже, с обязанностями надзирателя Амалия Хагнер пока справлялась…