Адриан Дойл - Неизвестные приключения Шерлока Холмса

• Название: Неизвестные приключения Шерлока Холмса
• Автор: Адриан Дойл
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40701-7, 978-5-4215-3051-0, 978-5-271-39584-0, 978-5-4215-3052-7

Случаи из практики величайшего сыщика всех времен и народов, о которых только упоминал в своих рассказах его друг и ассистент доктор Уотсон.

Чем так заинтересовало Холмса «дело о пропавшем кузене»?

В чем крылась загадка «безумия полковника Уорбертона»?

Что представлял собой таинственный «кошмар Дептфорда»?

И еще, еще — неизвестные дела Шерлока Холмса!

Самые необычные преступления и самые таинственные расследования, о которых собирался, но не успел поведать сам сэр Артур Конан Дойл и которые дописали его сын Адриан Конан Дойл и прославленный мастер классического детектива Джон Диксон Карр.

---

Не успел я и слова вымолвить, как он торопливо прошел мимо нас и жестом указал на лестницу, ведущую на второй этаж. Оказавшись на площадке, Лестрейд повел нас за собой, и мы вошли в спальню, обставленную громоздкой темной мебелью. В углу, на столике, горела лампа под абажуром, рядом с ней лежала толстая раскрытая Библия. И здесь, как и во всем доме, было душно и сыро и пахло принесенными усопшему цветами.

Холмс, сведя брови в две прямые черные линии, стоял на четвереньках под окном и дюйм за дюймом разглядывал пол через увеличительное стекло. Мой недоуменный возглас заставил его подняться.

— Нет, Уотсон. Три дня назад эти окна никто не открывал. Если б их открыли в такую сильную грозу, я бы непременно нашел следы. — Он принюхался к воздуху. — Да и не было необходимости открывать эти окна.

— Слышите? — воскликнул я. — Что за странный звук? — Я покосился на кровать под высоким темным балдахином. У изголовья стоял небольшой столик с мраморной столешницей, а на ней множество покрытых пылью пузырьков с какими-то лекарствами. — Послушайте, Холмс, это же золотые часы Трелони! Лежат здесь на маленьком столике и до сих пор идут, представляете?

— Почему это вас так удивляет?

— Да потому, что прошло уже целых три дня. Завод должен был кончиться.

— А они идут. Я завел их, Уотсон. Я сразу поднялся сюда, прежде чем начать осматривать тело. Вообще весь этот путь из деревни до имения я проделал только с одной целью: завести часы сквайра Трелони ровно в десять вечера!

— Нет, ей-богу, Холмс, вы не перестаете меня удивлять!

— Вы только посмотрите, — продолжил он и указал на мраморный столик, — какие тут у нас сокровища! Взгляните, Лестрейд! Смотрите!

— Но, Холмс, это всего лишь маленькая баночка вазелина, такую можно купить в любой аптеке.

— Ничего подобного, это веревка душителя. И однако, — задумчиво пробормотал он, — одна деталь приводит меня в недоумение. Скажите, а вы связывались с сэром Леопольдом Харпером? — Он быстро обернулся к Лестрейду. — Он здесь живет?

— Нет, он гостит у друзей в деревне по соседству. Когда решили делать вскрытие, местная полиция сочла, что им необычайно повезло. Еще бы, лучший в Англии эксперт по судебной медицине оказался поблизости, и они тут же послали за ним. Надо сказать, не самое удобное выбрали для этого время, — с усмешкой добавил он.

— Это почему?

— Да потому, что застали они его в постели, с грелкой под боком, стаканом горячего грога под рукой и холодным компрессом на лбу.

Холмс радостно всплеснул руками.

— Есть! Дело раскрыто! — воскликнул он.

Мы с Лестрейдом взирали на него с недоумением.

— Надо только отдать еще одно распоряжение, — сказал Холмс. — Ни один человек не должен сегодня покидать этот дом, Лестрейд. Проследите за этим. Целиком полагаюсь на вашу дипломатичность в этом вопросе. А мы с Уотсоном останемся в этой комнате до пяти утра.

Я знал: задавать вопросы моему другу сейчас бесполезно. Он уселся в единственное в комнате кресло-качалку, мне же осталось присесть только на кровать, где недавно лежал умерший. Я долго не решался. Но все же решился, а потом…

— Уотсон!

Громкий оклик вывел меня из дремоты. Я сел и не сразу понял, где нахожусь. В глаза било яркое утреннее солнце, на столике, в изголовье, громко тикали золотые часы.

Шерлок Холмс, как всегда аккуратный и собранный, стоял рядом и смотрел на меня сверху вниз.

— Десять минут шестого, — сказал он, — и я подумал, что лучше вас разбудить. А, вот и Лестрейд, — заметил Холмс, услышав стук в дверь. — Полагаю, что не один. Прошу вас, входите.

Я встал с постели. В комнату вошла мисс Дейл, за ней — доктор Гриффин, молодой Эйнсворт и, к немалому моему удивлению, викарий.

— Не ожидала от вас, мистер Холмс! — воскликнула Долорес Дейл, глаза ее гневно сверкали. — По вашей прихоти нам пришлось проторчать тут всю ночь. Всем, даже бедному мистеру Эппли!

— Поверьте, это не прихоть. Просто я хотел объяснить вам, каким именно образом был убит мистер Трелони. Убит жестоко и хладнокровно.

— Так все-таки убит! — воскликнул доктор Гриффин. — Но каким способом, позвольте узнать?

— Замысел дьявольски прост. Не зря доктор Уотсон обратил на это мое внимание. Нет, Уотсон, молчите, пока ни слова! Мистер Эппли дал нам ключ, упомянув о том, что если бы стал практикующим врачом, то по рассеянности мог бы удалить у человека, страдающего простудой, желчный пузырь. Но это еще не все. Он также добавил, что использовал бы при этом хлороформ. Сначала усыпил бы пациента. Ключевое слово здесь «хлороформ»!

— Хлороформ! — эхом откликнулся доктор Гриффин. Похоже, он был потрясен.

— Именно. К слову, хлороформ фигурировал в одном деле об убийстве, которое рассматривалось в Олд-Бейли[4] в прошлом году. Некую миссис Аделаиду Бартлет обвиняли в том, что она отравила своего мужа, влив ему в рот жидкий хлороформ, пока он спал.

— Но при чем тут это, черт побери? Трелони никакого хлороформа не глотал!

— Конечно, нет. Но скажите нам, доктор Гриффин, что бы произошло бы, если бы я, допустим, взял большой кусок ваты, обильно смочил ее хлороформом, затем прижал ко рту и ноздрям пожилого человека, причем крепко спящего, заметьте, и продержал бы так минут двадцать? Что сталось бы с этим человеком?

— Он умер бы. Однако сделать этого нельзя, не оставив следов.

— Отлично! Каких именно следов?

— Хлороформ сжег бы слизистую оболочку губ. Остались бы следы небольших ожогов.

Холмс взмахом руки указал на мраморный столик.

— А теперь допустим, доктор Гриффин, — с этими словами он взял со стола баночку вазелина, — я нанес на лицо жертвы тонкий слой мази, ну, скажем, вот такого вазелина. Остались бы после этого следы ожогов?

— Нет, не остались бы.

— Полагаю, ваши познания в медицине этим не ограничиваются. Хлороформ — вещество летучее, он быстро испаряется и столь же быстро выводится из крови. Стоит отложить посмертное вскрытие хотя бы на два дня, как было в данном случае, и от хлороформа не останется и следа.

— Не спешите, мистер Холмс! Тут есть еще…

— Знаю. Есть еще одна вероятность, совсем маленькая, что запах хлороформа обнаружат или в комнате, где совершено убийство, или же при вскрытии. Но его ведь можно заглушить запахом разных медикаментов и мазей. А при вскрытии можно и не обнаружить, если патологоанатом, в данном случае сэр Леопольд Харпер, страдал простудой и сильным насморком.

— Верно!

— А теперь спросим, как выразился бы викарий, cui bono? Кто выигрывает от этого подлого преступления?

Я заметил, как Лестрейд решительно шагнул к доктору Гриффину.

— Подите прочь! — злобно огрызнулся тот.

Холмс поставил баночку на место и взял со стола тяжелые золотые часы покойного. В наступившей тишине тиканье их показалось особенно громким.

— Обратите внимание на эти часы. Золотые часы с крышкой. Прошлым вечером, ровно в десять, я завел их до упора. Теперь, как видите, они показывают двадцать минут шестого.

— И что с того? — нервно воскликнула мисс Дейл.

— Если вы помните, именно в то же время, в десять вечера, викарий заводил эти часы, а наутро, в пять, вы нашли дядю мертвым. Понимаю, эта демонстрация может огорчить вас, однако прошу смотреть и слушать внимательно.

Холмс начал поворачивать головку завода, раздался противный скрипучий звук «кр-р-рэк». Головка поворачивалась, звук не стихал.

— Осторожнее! — воскликнул доктор Гриффин. — Там что-то не так.

— Отлично! А что именно не так?

— Разрази меня гром! Викарий крутанул головку всего два раза, и часы оказались заведенными полностью. Вы же повернули уже раз семь или восемь, а они…

— Совершенно верно, — перебил его Холмс. — Но я не утверждаю, что это часы именно мистера Трелони. Любые часы, если завести их в десять вечера, утром вряд ли заведутся до упора всего двумя поворотами головки.

— Бог ты мой… — пробормотал доктор, не сводя изумленного взгляда с Холмса.

— В тот вечер покойный мистер Трелони не лег, как обычно, в десять. Он разволновался из-за сильной грозы и, вероятнее всего, еще долго не спал, читал Библию, — по словам викария, такое порой с ним случалось. Хоть он и завел часы в обычное время, но раньше трех ночи не уснул. Убийца же застал его уже спящим.

— И что же? — вскричала Долорес.

— А поскольку один человек уверял, что сначала видел Трелони спящим в десять тридцать, затем ровно в полночь и в час ночи, означает это одно. Человек сей — отъявленный лжец!

— Наконец-то я понял, Холмс! — воскликнул я. — Все сходится, и преступник…

Джефри Эйнсворт бросился к двери.

— Вот ты и попался, голубчик! — Лестрейд навалился на молодого человека, и на запястьях его защелкнулись наручники.

Мисс Долорес, рыдая, сорвалась с места, но бросилась вовсе не к Эйнсворту, а упала прямо в объятия доктора Пола Гриффина.