Жаклин Рединг - Белый рыцарь

• Название: Белый рыцарь
• Автор: Жаклин Рединг
• Жанр: Исторические любовные романы

Этот роман посвящен тысячам шотландских Горцев, лишившихся родного крова, векового наследия предков, а зачастую и самой жизни в печально известные времена, вошедшие в историю под названием «The Highland Clearances»(«Зачистка Шотландского Высокогорья[1]» или «Изгнание шотландцев»).

Действие романа происходит в 1820 г., в эпоху Регентства и входит в серию «Белый Квартет» («Белая Магия», «Белый Вереск», «Белый Туман»).

Провинциальная и совсем неискушенная в делах любви леди Грейс Ледис заключает брак по расчету с Кристианом Виклиффом, умопомрачительным красавцем-аристократом, за которым в высшем свете идёт настоящая охота в надежде окрутить наследника герцога Уэстоверского. Однако Грейс хватило и одного взгляда на будущего супруга, чтобы понять, насколько тот высокомерен, холоден, неучтив и явно скрывает ото всех свое тёмное прошлое.

Грейс — сирота, которую воспитывала души не чаявшая в ней бабушка — никак не может освоиться в лондонском высшем обществе, да еще странное поведение жениха, день ото дня становящееся все более и более гнетущим не прибавляет радости. Поворот сюжета, когда Грейс решает сбежать в шотландское Нагорье, чтобы обрести душевный покой в романтичном «Скайнигэл-Касл» — родовом владении своей бабушки, позволяет автору познакомить читателей с полными драматизма страницами истории Шотландии получивших название «Изгнание шотландцев».

Следует отметить, что, несмотря на несомненный литературный талант и прекрасный слог Жаклин Рединг, даже самые восторженные поклонники ее романов могут счесть данное произведение несколько мрачным и депрессивным. Жесткая психологическая травля Виклиффа по отношению к Грейс весьма неприятна, так как и взрывы его буйного темперамента и резкие перепады настроения возникают буквально на пустом месте. Так что читателям стоит заранее смириться с тем, что этот герой совершенно точно не является галантным рыцарем в сияющих доспехах, столь характерным для романов описывающих блистательную эпоху Регентства.

---

Дождь, однако, позволил им заняться одним делом — подсчитать точное количество дыр в крыше главной башни. Их оказалось семнадцать.

Сидя в главном зале, закутавшись в тёплую толстую шерстяную шаль, Грейс размышляла над огромным списком, за составлением которого она со своими помощниками провела последние часы — ремонтные работы, в которых нуждается дом, и материалы, которые необходимо доставить из Аллапула, ближайшего города, в одном дне пути отсюда по морю. Всякий раз, открывая дверь в очередную давным-давно заброшенную комнату, они обнаруживали новое дополнение к списку работ — изгнать из каминов поселившихся там мышей, заделать веками неиспользующиеся бойницы. Становилось ясно, что работы здесь непочатый край, но, подумала Грейс упрямо, нет ничего невозможного. Она сосредоточилась на первой записи в перечне, прочной крыше, и обратилась к Аластеру, который стоял у очага и снова ставил чайник на огонь:

— Я тут подумала… нет ли в округе местных умельцев — каменщиков и плотников — которых мы могли бы нанять, чтобы начать ремонт в замке, вместо того, чтобы посылать за рабочими в Эдинбург? Это решение представляется более благоразумным не только с экономической точки зрения, в этом случае мы к тому же сможем приступить к работам немедленно. Если дождь не прекратится, к тому времени, как они приедут, мы будем жить под водой, учитывая, как протекает крыша.

— О да, миледи, поблизости — всего полдня пути отсюда — найдутся мастера. Благодаря «улучшениям», имеющим место на севере и востоке, доброй части горцев пришлось переехать из центральной части страны к берегу, для них наступили тяжелые времена.

Грейс озадаченно на него посмотрела:

— Но почему улучшения поместий заставляют арендаторов покидать насиженные места?

— Улучшения в этой части Шотландии, миледи, необязательно означают что-то хорошее. Здесь это слово стало обозначать вытеснение многих арендаторов Высокогорья из их домов. Им не продлевают аренду, и тогда они вынуждены забирать всё, что могут с собой унести, и уходить, оставляя свои засеянные поля, свои дома, все средства к существованию. Многие из таких изгоев, у кого получается, покидают Высокогорье и уезжают в Новую Шотландию[40] и Америку.

— Но если аренду арендаторам не продлевают, то что же происходит с их бывшими земельными владениями?

— Их отдают овцам.

Грейс устремила на шотландца недоверчивый взгляд:

— Людей выгоняют из домов, чтобы расчистить место для овец?

— Aye. Многие землевладельцы получат больше выгоды при таком использовании своих угодий.

Грейс была потрясена. Она помнила чувство общности, которое всегда преобладало в Ледисторпе.

— Но неужели землевладельцы не чувствуют никакой привязанности, никакой ответственности за жизни их людей?

Аластер скорбно покачал головой.

— Многие шотландские лэрды были отправлены в ссылку после неудавшегося якобитского восстания[41], а их люди остались здесь в зависимости от пришлых, которые вступили во владение их землями. Новые арендодатели — значительная часть которых, прошу прощения, миледи, англичане — рассматривают своих арендаторов скорее как неудобство, чем что-либо ещё.

Грейс поднялась, прошлась по комнате и остановилась у камина. Она смотрела на языки пламени, лижущие торф, а внутри её снедало беспокойство. В молчаливой задумчивости она опустилась на колени, чтобы налить себе ещё чашку чая, и отхлебнула успокаивающий напиток. Грейс думала о людях, изгнанных из своих домов, вынужденных оставить всё, что они знали и любили. Её глубоко задела жестокая несправедливость и аккордом чувств отозвалось невыразимое горе. То, что она ощутила, было сродни тому чувству горькой потери, которое её охватило, когда её заставили покинуть Ледисторп ради лондонского дома дяди, а затем снова, когда она вышла замуж за Кристиана и переехала в Найтон-хаус. Единственная разница состояла в том, что её не оставили без средств к существованию. У неё была крыша над головой и еда на столе. А эти несчастные остались, в сущности, безо всего.

Грейс снова повернулась к Аластеру:

— Мне бы хотелось, чтобы вы передали всем по соседству, кто заинтересован в работе по восстановлению замка, приглашение приехать в Скайнигэл. Нужны плотники, каменщики, штукатуры, столяры, все. Всех, кто не умеет, научим.

Аластер вытаращил глаза (впрочем, как это часто бывало):

— Миледи, но их придёт очень много!

— И мы найдём работу для всех. Здесь много дел, не только крышу залатать. Моя бабушка хотела, чтобы я восстановила Скайнигэл, вернув ему былое величие. Однако мне понадобится ваша помощь при расчёте достойной оплаты за работу. Когда мы подготовим предварительный список, я напишу мистеру Дженнеру в Лондон с указанием направить необходимые средства.

На какое-то время Аластер замер с застывшим выражением лица. Он уставился на Грейс, просто остолбенев. Но вот наконец его лицо дрогнуло в улыбке, и он прикрыл глаза.

— Аластер, вам нехорошо?

Шотландец покачал головой, а улыбка на его лице расползалась всё шире. Грейс заметила слёзы, блеснувшие в его глазах.

— О, миледи, прошлой ночью я не мог уснуть из страха, что ваш внезапный интерес к Скайнигэлу был вызван теми же причинами, о которых я тут говорил. Скайнигел расположился на плодородных землях, среди дубрав и сосновых лесов, горных долин, обильно покрытых зеленью. Это поместье не принесёт большого дохода от сдачи в аренду, но могло бы и принести, если его превратить в овечьи пастбища. Управляющие соседних поместий уже обращались с предложениями о покупке части здешних земель, чтобы увеличить свои собственные владения как раз для этой цели. Но ввиду того, что поместье управлялось по доверенности, мы не могли даже рассматривать их предложения, по крайней мере, до тех пор, пока оно не перейдёт к новому владельцу. И теперь это случилось, и я благодарю Бога, миледи, что Скайнигел достался вам.

Чем долее Грейс находилась в Скайнигэле, тем всё более ясно начинала осознавать своё предназначение — быть нужной здесь.

— Моя благодарность вам, Аластер, за добрые слова. Но боюсь, я не настолько, насколько необходимо, сведуща в управлении поместьем. Мне во многом придётся положиться на вас и ваши советы. Единственное, в чём я уверена, так это что я не потерплю того, что по вашим рассказам произошло с арендаторами прочих поместий. Моя бабушка всегда говорила, что жизненной силой любого большого поместья являются его люди. Я клянусь, что никогда корысти ради не позволю себе перешагнуть через моральные принципы.

Грейс поставила чашку и прошла к окну. Снаружи, во дворе, монотонными струями всё ещё лил дождь.

— Когда погода прояснится, я хотела бы обойти поместье и нанести визит арендаторам Скайнигэла. Так как вы знакомы с людьми, я попросила бы вас сопровождать меня. Догадываюсь, что из-за моего приезда их одолевают примерно те же мысли, что беспокоили и вас и не давали уснуть всю ночь. Люди боятся, что я собираюсь их выгнать. И не станут мне доверять. Я хочу успокоить их, что пока я здесь хозяйка, ничего подобного в Скайнигэле не произойдёт.

Аластер кивнул, а Грейс завершила свою речь:

— А теперь, если вы будете так любезны послать объявить о том, что здесь требуются рабочие руки, сама я воспользуюсь сегодняшней недружелюбной погодой и ознакомлюсь с замком изнутри.

— Разумеется, миледи. Я буду счастлив провести вас по нему и показать…

Грейс подняла руку:

— Я искренне ценю вашу любезность, Аластер, но всё же предпочитаю открывать для себя замок в одиночестве. Скайнигэл был наследием моей семьи в течение многих поколений, и всё же мне никогда не рассказывали о нём. Он был домом для людей, которых я никогда не знала, местом действия событий, о которых мне никто не поведал. Я хотела бы потратить немного времени, чтобы познакомиться со своей историей с глазу на глаз.

Аластер склонил голову, выказывая полнейшее понимание.

— Однако, — добавила Грейс с улыбкой, — если я не вернусь к ночи, вы можете отправиться на мои поиски.

Грейс отложила в сторону последнюю стопку книг, найденных ею в деревянном резном сундуке, одном из нескольких, обнаруженных в комнатах и кладовках замка. Большинство из них содержали документы по поместью, небольшие памятные реликвии давно ушедших дней и даже старую одежду, давно забытую и истлевшую от сырости.

Грейс прислонилась спиной к сундуку и закрыла глаза, потирая напряжённые мышцы шеи. Она отложила несколько книг, чтобы заняться ими позже: руководства по управлению поместьем и выращиванию урожая, которые могут оказаться полезными в ближайшие месяцы. Похоже, она провела в этой комнате несколько часов, юбки, собравшиеся складками вокруг неё, запачкались в пыли, оседавшей здесь в течение сотни, а то и больше, лет. Маленькие часики свисали с ленты, повязанной вокруг шеи Грейс, и она подняла их, снова изучая, как делала уже много раз в течение нынешнего дня.