Адриан Конан Дойл - Неизвестные приключения Шерлока Холмса

• Название: Неизвестные приключения Шерлока Холмса
• Автор: Адриан Конан Дойл
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-40701-7, 978-5-4215-3051-0, 978-5-271-39584-0, 978-5-4215-3052-7

Случаи из практики величайшего сыщика всех времен и народов, о которых только упоминал в своих рассказах его друг и ассистент доктор Уотсон.

Чем так заинтересовало Холмса «дело о пропавшем кузене»?

В чем крылась загадка «безумия полковника Уорбертона»?

Что представлял собой таинственный «кошмар Дептфорда»?

И еще, еще — неизвестные дела Шерлока Холмса!

Самые необычные преступления и самые таинственные расследования, о которых собирался, но не успел поведать сам сэр Артур Конан Дойл и которые дописали его сын Адриан Конан Дойл и прославленный мастер классического детектива Джон Диксон Карр.

---

— Вы меня заинтриговали. Почему?

— Сам я скачками не увлекаюсь. Но помню, что на дерби в прошлом году сэр Джервейз выиграл целое состояние. Ходили упорные слухи, будто это удалось ему с помощью подкупа и получения секретной информации. Будьте добры, Уотсон, уберите куда-нибудь этот микроскоп.

Я повиновался. И на маленьком столике подле дивана остался лишь листок дорогой бумаги с гербом. Из кармана халата Холмс извлек старинную золотую табакерку с вмонтированным в крышку огромным аметистом, подарок короля Богемии.

— И теперь за каждым шагом сэра Джервейза Дарлингтона пристально следят, — добавил он. — Если он попытается связаться с каким-нибудь подозрительным человеком, на ипподром его больше не пустят. А возможно, дело вообще кончится тюрьмой. Никак не могу припомнить кличку лошади, на которую он тогда ставил…

— Бенгальская Леди лорда Хоува! — воскликнул я. — Происходит от Индийского Раджи и Графини. Финишировала, обойдя остальных на три головы. Хотя, конечно, — скромно добавил я, — в скачках я разбираюсь немногим лучше вас.

— Да неужели, Уотсон?

— Ваши подозрения, Холмс, в данном случае неуместны и даже оскорбительны! Я человек женатый, на счету в банке кот наплакал. Кроме того, скачки обычно проводятся в такую чудовищную погоду…

— А кстати, скоро ведь Большие национальные скачки в Эйнтри.

— О Господи, верно! И лорд Хоув собирается выставить на них двух лошадей. У его Громовержца очень хорошие шансы, а вот от кобылы по кличке Ширнесс ожидать особо нечего. Но полагаю, — добавил я, — скандал в этом поистине королевском виде спорта невозможен. К тому же лорд Хоув — человек безупречной репутации.

— Вот именно. Как человек безупречной репутации, он сэру Дарлингтону не товарищ.

— Но почему вы считаете, что сэр Джервейз не представляет для вас интереса?

— Будь вы знакомы с этим джентльменом, Уотсон, вы обнаружили бы в нем полное отсутствие интереса к чему бы то ни было. Кроме, пожалуй, боев тяжеловесов. — Тут Холмс присвистнул. — Черт! Как это я забыл? Сэр Джервейз был среди тех, кто сегодня утром наблюдал за моей малоинтересной схваткой с Забиякой.

Я рассмеялся:

— Налицо весьма типичный случай, мой дорогой Холмс. Каждый врач знает, что пациент с травмой, подобной вашей, и даже обладающий незаурядным чувством юмора, становится неразумен, как дитя.

Холмс защелкнул крышку табакерки и убрал ее в карман.

— Я безмерно благодарен вам за заботу и за то, что вы здесь, Уотсон. Но буду еще признательнее, если на протяжении ближайших шести часов вы не произнесете ни слова. Иначе я не выдержу и ляпну такое, о чем потом буду долго сожалеть.

Мы погрузились в молчание и не разговаривали даже за ужином, а после допоздна засиделись в уютном кабинете. Холмс сосредоточенно и мрачно проставлял индексы в своих записях о преступлениях, я погрузился в чтение «Британского медицинского журнала». В комнате не раздавалось ни звука, кроме тиканья часов да потрескивания дров в камине. А на улице и в каминной трубе завывал промозглый мартовский ветер, и крупные капли дождя барабанили в стекла.

— Нет, нет! — неожиданно воскликнул мой друг. — Оптимизм — это глупость. И уж определенно ничего интересного в этих газетах… Вы слышали? Что это? Уж не звон ли колокольчика?

— Да, мне тоже показалось. Слышал отчетливо, несмотря на ветер. Кто бы это мог быть?

— Если клиент, — Холмс едва не свернул свою длинную шею, чтобы взглянуть на часы, — то, должно быть, это что-то серьезное, раз он не поленился приехать в два часа ночи и в такую кошмарную погоду.

Последовала долгая пауза: ровно столько времени понадобилось миссис Хадсон, чтобы подняться с постели и открыть дверь. В дом вошли сразу два клиента. Мы услышали их голоса еще в коридоре, говорили они одновременно, перебивая друг друга.

— Не надо, дедушка, умоляю! — то был голос молодой женщины. — Последний раз прошу тебя, пожалуйста! Ты ведь не хочешь, чтоб мистер Шерлок Холмс, — тут она понизила голос почти до шепота, — счел тебя простаком.

— Никакой я не простак! — вскликнул ее спутник. — Прошу тебя, Нелли, перестань! Я видел то, что видел! Мне следовало все рассказать этому джентльмену еще вчера утром, но ты и слышать не хотела об этом.

— Но, дедушка, эта «Комната ужасов» — жуткое, пугающее место! Тебе просто пригрезилось, дорогой. Игра воображения.

— Да, мне семьдесят шесть. Но ничего мне не пригрезилось! И воображение у меня развито не больше, чем у этих восковых фигур! — запальчиво воскликнул старик. — Чтобы я вообразил такое? Я, работавший ночным сторожем еще до того, как музей переехал на новое место?..

Посетители умолкли и вошли в комнату. Старик простоватой, но приятной наружности, с упрямым лицом и красивыми седыми волосами, был крепко сложен. На нем были насквозь промокший от дождя плащ и клетчатые брюки. Внучка ничуть не походила на него. Это была стройная грациозная девушка, со светлыми волосами и большими серыми глазами, окаймленными длинными черными ресницами, в простом синем костюме, отороченном у шеи и на запястьях узкой белой каймой. В каждом ее жесте сквозили изящество и скромность.

Она заметно волновалась, ее изящные руки немного дрожали. Сразу же определив, где Холмс и где я, девушка извинилась за столь поздний визит.

— Я… Элеонор Бакстер, — представилась она. — А это, как вы, наверное, уже догадались, мой бедный дедушка. Он работает ночным сторожем в музее восковых фигур мадам Топин, на Мэрилибон-роуд. — Она вдруг умолкла. — О! Ваша бедная лодыжка!..

— Сущий пустяк, мисс Бакстер, — сказал Холмс. — Не стесняйтесь, будьте как дома. Уотсон, примите у наших гостей верхнюю одежду и зонтики, вот так. Садитесь вот здесь, напротив дивана. Где-то тут есть костыль, но, надеюсь, вы извините, что я лежу. Так что вы говорили?

Мисс Бакстер, разглядывавшая листок бумаги на столике, страшно смутилась, вздрогнула и покраснела, поймав на себе взгляд Холмса.

— Вы знакомы с восковыми фигурами мадам Топин, сэр?

— О, они очень знамениты.

— Простите! — Элеонор Бакстер еще гуще залилась краской. — Я не точно выразилась. Вы когда-нибудь посещали этот музей?

— Гм. Боюсь, в этом смысле я не отличаюсь от своих соотечественников. Стоит англичанину прослышать о каком-нибудь удаленном или недоступном месте, он готов жизнь положить, лишь бы увидеть его. Но когда достопримечательность буквально под боком, в ста ярдах ходьбы от его собственного дома… Вы были когда-нибудь в музее мадам Топин, Уотсон?

— К сожалению, нет, хотя немало наслышан о подземной «Комнате ужасов». Говорят, администрация музея предлагает кругленькую сумму тому, кто рискнет провести там ночь.

Упрямый старик, который, на взгляд опытного врача, явно страдал от боли, громко и насмешливо хмыкнул.

— Господь с вами, сэр! Все это сущая ерунда, не верьте ни единому слову.

— Так это неправда?

— Ни капли правды, сэр. На ночь они вас туда не впустят. Какой-нибудь джентльмен может еще, чего доброго, закурить там сигару, а они до смерти боятся пожара.

— Тогда правильно ли я понимаю, — спросил Холмс, — что беспокойство ваше вызвано вовсе не этой «Комнатой ужасов»?

— Нет, сэр. У них там есть даже статуя старого Чарли Писа. А рядом с ним Марвуд, палач, вздернувший этого самого Чарли на виселицу одиннадцать лет назад, но эти фигуры совсем не страшные, даже, напротив, симпатичные. — Старик немного повысил голос. — Но скажу честно, сэр. Мне совсем не нравится, когда эти восковые фигуры вдруг начинают играть в карты!

Дождь шумно барабанил в окно. Холмс всем телом подался вперед:

— Что?! Восковые фигуры играют в карты?

— Да, сэр. Даю слово. Слово Сэма Бакстера.

— И что же, в этой карточной игре принимают участие все фигуры или только некоторые?

— Только две, сэр.

— Откуда вы знаете, мистер Бакстер? Вы что, сами видели их за этим занятием?

— Не приведи Господи, сэр, нет, конечно! Но что прикажете думать, когда один сбрасывает карты или берет взятку, а потом, глядишь, все карты сброшены и валяются на столе? Но может, лучше объяснить все с самого начала?

— Да, прошу вас. — Холмс любезно улыбнулся.

— Видите ли, сэр, за время ночного дежурства я делаю только два обхода «Комнаты ужасов». Помещение довольно большое, освещено слабо. И причина того, что я не делаю больше обходов, — мой ревматизм. Тот, кто не страдал от ревматизма, никогда не поймет, что это за адские муки! Прямо выламывают и выкручивают тебя, всю душу вынимают.

— Боже правый! — сочувственно пробормотал Холмс и подтолкнул к старику табакерку.

— Вот так, сэр. Нелли моя — девушка хорошая, добрая, несмотря на то что получила образование, а потом и приличную работу. Но когда ревматизм особенно разыгрывается, а достает он меня, почитай, всю последнюю неделю, она каждое утро встает пораньше и идет меня встречать. В семь утра кончается дежурство, и Нелли помогает мне сесть в автобус. И вот сегодня, беспокоясь обо мне, и, кстати, совершенно напрасно… Нет, Нелли, не спорь… Так вот, моя внучка пришла домой час назад и привела молодого Боба Парснипа. Тот вызвался подежурить за меня. И тогда я сказал себе: «Я столько читал об этом мистере Шерлоке Холмсе, да и живет-то он всего в двух шагах, так почему бы не пойти и не рассказать ему?» И вот мы здесь.