Евгений Шепельский - Имею топор – готов путешествовать!

• Название: Имею топор – готов путешествовать!
• Автор: Евгений Шепельский
• Жанр: Фэнтези

Что? Представиться? Ну, можно и представиться. Фатик Джарси, варвар с гор Джарси, герой. Героические дела? Идите вы! Давно не занимаюсь этой ерундой, и даже за большой гонорар вы не сдвинете меня с места. Я мирный торговец в одном приморском городе: продаю дешево, покупаю дорого, нажил кучу долгов и ворох проблем. Но прошлое не отпускает. Все началось с того, что хитрож… хитроумные эльфы, скупившие долговые расписки моей конторы, оставили меня буквально без штанов… Целью их интриги было принудить меня отправиться вместе с ними в поход, от которого зависела судьба порабощенной империи.

А теперь… Э-э, простите, надо бежать: под мышкой у меня эльфийка, а на ободранном хвосте – гильдии убийц, магов, охотников за головами и имперский смертоносец – головорез и чародей в одном флаконе. Если кто-нибудь из них заговорит с вами – я побежал во-он туда!

Ах да, еще я пропил фамильный топор!

Текст романа целиком.

За долготерпение, моральную поддержку и (вредные)верные советы огромное спасибо Олесе Дмитриевой, Игорю Ключереву, Вис*у, Дубровному Анатолию.

---

Рядом пыхтел Олник, тащивший мои мечи и клинок эльфийки. От напряжения он даже забыл про свою аллергию. Принц и Джабар поотстали: владетельный эльф, одержимый запахом покойника, решил проверить, что же он съел на ужин. Морган его урезонивал:

– Не время забавляться, о ненаглядный! Враги рядом! Вставай, и пошли! Да ты как дитя малое, эй! Вставай, говорю, чудозвон!

Кровь эльфийки обожгла мою руку и часто закапала с пальцев. Меня начал колотить озноб.

Гритт, Олник прав: наконечник задел артерию…С такой раной человек живет недолго, может, пол часа. Вытащи стрелу, и он умрет за считанные минуты.

А эльф?

Проклятие…

Я подумал так: если она умрет, я вернусь и вырежу всех Охотников, убью всех причастных к этой конторе, стариков, женщин, детей. Найду и убью Сколдинга Фрея, будь он хоть трижды лучший смертоносец Внешнего Круга. Никакой пощады. Никакого амока. Только холодный злобный расчет.

Ее губы дрогнули. Она что-то сказала – неслышно, будто про себя. Все еще осмысленный взгляд – теплый и печальный. Гритт! Не смотри на меня так, слышишь? Не надо, я не хочу, чтобы до конца моих дней перед глазами стояла эта картина. Я убью их, нет, не проси за этих скотов на пороге смерти! Ты читаешь мои мысли? Я знаю, ты читаешь… Тебе придется жить, иначе я вернусь и перережу пол города, прикончу всех, кого считаю ублюдками, недостойными жизни. Ты слышишь меня, добрая фея? Не умирай, иначе я вернусь и буду убивать. Ты меня слышишь?

Услышала.

– Фа… – вымолвила она, – …тик…

"Слон купается". Небо! Даже на пороге смерти – моей или чужой! – я никому не расскажу, что означает мое варварское имя.

– Молчи… добрая фея.

– Мы… вас…

– Молчи! Тебе нельзя говорить!

– Об… – Она задышала хрипло. – Об… ма… ны…

– Да, я знаю, брехали. Плевал я на контору, Виджи. Забудь. Не разговаривай. Дыши!

– Н-не… Н-нет… Наша ложь… – Глаза ее затуманивались. – Сейчас… Я… прощения… прощения…

– Молчи!

– А… аллин тир аммен…

Вот и пирс. Желтый огонек приветливо сиял на заостренном носу бота. С двух сторон, почти строго посередине корпуса, бот украшали высокие гребные колеса, будто снятые с водяной мельницы. По слухам, вращались они при помощи загадочного устройства, объекта гордости коротышек и плода смертной зависти гномов. Ни одной мачты, маленькая надстройка на корме. Палуба завалена тюками с грузом – да, от морской блокады работы у коротышек прибавилось.

– Батюшки! – ахнул Олник. – Карликов самоход!

– Не… называй их… карликами на борту. Они коротышки.

– Гномья курва!.. Я помню.

Сходни были опущены. Возле них копошились три маленькие тени. Еще одна, неподалеку, отвязывала канат от причальной тумбы.

– Свои, от Джабара, – крикнул я, пробегая по сходням.

– И я свой! – добавил гном. – За все уплачено, так-то!

Тебе бы следовало добавить – эльфийским золотом, Олник.

Навстречу нам шагнули двое коротышек. Один спешно зажег свечной фонарь, второй поправил кепку с длинным козырьком.

– Я шкипер Мокли, – представился он. В его голосе звучала плохо подавленная гордость. Да уж, единственный капитан-коротышка в Хараште, а может, и на всем белом свете. Помощник осветил его лицо фонарем. Мокли (черт знает, как его звали по-настоящему) был пожилым и грузным, чувство собственного достоинства распирало его и синюю форму Посыльной Гильдии в равной степени. – Я осведомлен, что с вами едет чрезвычайно опасный гном. Пожалуйста, скажите вашему гному…

– После! – Кровь Виджи капала с моих пальцев. – У нас раненый! Нужна каюта, лекарства, спирт! Великая торба, быстрее, умоляю!

Сзади раздались тяжелые шаги. Джабар, отдуваясь, нес на плечах эльфийского принца.

– Сомлел. – Он сгрузил эльфа на палубу, рядом положил его меч. – Эй, друг, ты жив? – Совсем не по-дружески он отвесил принцу две плюхи. Тот застонал, слабо пошевелился, потом ошеломленно уселся на палубе. Джабар вскочил и подошел ко мне. – Что с ней? О-о-о, демоны!

Глаза Виджи были широко открыты, я слышал, как слабеют удары ее сердца.

Держись, ну пожалуйста, держись!

Мокли оказался расторопен. Он бросил короткий взгляд на девушку, и что-то скомандовал на своем языке. Тени карликов зашмыгали туда-сюда, производя шума не больше, чем на пару медяков.

– За мной.

Он взял у помощника фонарь и, петляя между огромными тюками, свел нас в грузовой трюм, где среди туго набитых почтовых мешков, опечатанных ящиков и корзин уже стелили парусину.

– Вот тут, и скажите опасному гному…

Я зарычал на него. Мне показалось, что тело Виджи стало невесомым от вытекшей крови. Я уложил ее на парусину, сделал скатку под голову дрожащими руками. Она не отрывала взгляда от моего лица. Короткие поверхностные вдохи… Гритт! Я видел такое, видел много раз… у умирающих врагов и у тех, кого не смог уберечь от вражеских ударов. Почему-то людям непричастным кажется, что меч или стрела в большинстве случаев убивают мгновенно. Чик, щелк, и добро пожаловать на небо. Увы, это не так.

Коротышки принесли еще несколько фонарей. Под руку мне ткнули какай-то ящичек и склянку с прозрачной жидкостью. Очевидно, спирт.

Мокли кашлянул над ухом:

– Отплытие через три минуты.

Я похороню ее в море…

Гритт, нет!

Так, выдернуть стрелу… проталкивать нельзя, это стократ опаснее. Обтереть спиртом рану, или залить… Несколько капель в рот: это продлит… агонию. Не обманывай сам себя: разорванная артерия – смерть. Только искусные лекари, настоящие гении, способны сшить магистральные сосуды, глубоко вскрыв рану, чтобы добраться до артерии. Или маги. Но я не маг и не лекарь, я простой варвар. Я попробую. Я должен сделать хоть что-то… Холодно, рассудочно, без паники.

Только не смотри на меня так, пожалуйста!

Чья-то рука опустилась на мое плечо. Хватка пальцев показалась мне железной.

– Тион отваэ! Ор талло варон!

Принц очнулся удивительно быстро.

– Что?

– Вон изыди! Тион, тион! Хочешь вкусить плоды ее жизни? Изыди. Я поддержу ее рану. Арат ил, – он махнул рукой на коротышек, оставленных мне в помощь. – Идите на хрен!

Взгляд у него был твердым, как скала. Брюзгливость, казалось, навсегда отпечатавшаяся на лице, сошла; вокруг носа и рта залегли складки.

Я вспомнил утро в доме Бренка и поверил ему. Эльфийская магия, или что-то иное, но это сработало тогда, вдруг да сработает сейчас? Нельзя видеть? Хорошо, ладно. Только спаси ее, иначе я выкину тебя за борт.

Я придал коротышкам верное направление пинками, и сам ретировался, пятясь по ступенькам, и не отрывал взгляда от ее лица до тех пор, пока его не загородил бимс потолка.

На палубе, облокотившись о планшир, стоял будущий глава Гильдии Воров. Он молча посмотрел на меня, тронув ссадину большим пальцем. Я покачал головой:

– Эльф лечит эльфа. С обычной медициной шансов практически нет.

Он прицокнул языком:

– Девчонка заслонила тебя от стрелы. Никогда такого не видел, что там, и не слыхал о таком. Я, знаешь, теперь зауважал ненаглядных. Яханный фонарь, ты только подумай: она заслонила тебя от стрелы! Не поскользнувшись, не по пьянке, сознательно! О таком нужно книги писать!

Я кивнул. В моей голове был туман, сердце отчаянно колотилось. Я хотел быть там, рядом с Виджи. Если она умрет, я хотел быть последним, на ком остановится ее взгляд. Она словно пыталась мне что-то сказать глазами, и я почти услышал, почти понял ее.

Джабар смерил меня взглядом:

– Тебе бы переодеться, весь в крови.

– Черт с ней, с одеждой. Мокли сказал, отплываем через пару минут.

– Знаю. Все, мне пора. Ух, устроим мы сегодня резню втихаря! – Он вдруг начал выгребать из тайных карманов свои воровские игрушки и совать мне в руки. – Бери-бери. Один бодрячком покойник, моя любимая крапленая колода, хитрые кости, отмычки, тебе все сгодится, коли подпишешься на поход. Едрическая сила, надеюсь, твоя эльфийка оклемается!

Моя?..

Я начал рассовывать подарки по собственным карманам, с особой осторожностью спрятав запаянную стекляшку с покойником. И правда – неизвестно, что случится в пути. Может, и карты сгодятся. Хотя бы – скоротать вечерок у костра, обыграть гнома и насладиться его воплями.

Если только эльфы играют в карты.

И если…

Заталкивая в карман кожаный футляр с карточной колодой, я наткнулся на липкую от крови бумагу и выругался.

– Гритт, письмо дедушке!

Джабар, уже занесший ногу над сходнями, обернулся:

– Важное?

– Слезное! Прошу восстановить меня в профсоюзе. Приношу извинения.

– Называешь себя дурнем?

– Примерно. Набросал сегодня в твоей келье.

Он вздрогнул:

– Э-э, на моей бумаге? Моими чернилами?

Я оторопел. Какой странный переход от редкостной щедрости к скаредности и скопидомству!