Томас Мэлори - Смерть Артура

• Название: Смерть Артура
• Автор: Томас Мэлори
• Жанр: Европейская старинная литература
• Год: 1991

Читая книгу Мэлори, необходимо принять как литературную условность некоторые ее особенности, присущие многим средневековым произведениям. К таким особенностям относятся, например, сюжетные, временные и смысловые неувязки, связанные с характером работы автора над его романом. Мэлори использовал в качестве источников объемные циклы рыцарских романов и легенд, которые содержат разные версии одного сюжета. Компонуя свою версию, Мэлори нередко переставляет местами отдельные эпизоды, сдвигает их во времени, отчего иногда возникают несоответствия и повторы. В примечаниях оговариваются только некоторые, наиболее очевидные, случаи таких неувязок.

Исторические сюжеты Мэлори в основном почерпнул из хроник и легенд, многое он заимствовал из полулегендарной «Истории бриттов» Гальфрида Монмутского (см. издание этого произведения в серии «Литературные памятники». М., Наука, 1984). Обращаясь к событиям артуровской эпохи, Мэлори нередко объединяет их с событиями своего времени: описания битв, в которых участвуют рыцари Артура, обогащаются деталями сражений эпохи войн Алой и Белой розы, в которых участвовал сам Мэлори или о которых он был наслышан. Отсюда – неизбежные анахронизмы в тексте романа.

Пытаясь везде, где возможно, связать легендарные события с исторической действительностью, Мэлори стремится к точной локализации происходящего. Соответствия легендарным названиям городов, замков, рек, гор и островов он находит в географической реальности своего времени, перенося действие из сказочной земли в знакомое ему окружение. В отношении некоторых наиболее прославленных легендами географических названий, упоминаемых в артуровских циклах, существуют научные гипотезы, подкрепляемые данными раскопок или исследованиями сохранившихся памятников культуры. В примечаниях такие гипотезы кратко излагаются (см., например: Тинтагиль, Камелот, Гластонбери и др.). В тех случаях, когда о названии ничего не известно или сведения не имеют достаточных оснований, комментарии не предлагаются. Даты христианских праздников указаны по юлианскому календарю.

Мэлори не всегда удается в его объемном произведении точно идентифицировать – «установить личность» – того или иного героя. Это связано с тем, что в источниках, которыми он пользовался, упоминается большое количество персонажей, многие герои носят одно и то же или сходно звучащие имена. Нет необходимости оговаривать все случаи проистекающих отсюда неувязок, комментируются только некоторые из них.

Мэлори нередко далеко отходит от своих источников в толковании событий и в оценке характеров и поведения героев. Соответствия или расхождения версии Мэлори с более ранними произведениями комментируются только в случаях, существенных для понимания сюжета, а также там, где особенно ярко проявилась авторская индивидуальность Мэлори.

/О. А. Казнина/

---

– Ибо головой могу поручиться: он еще покажет себя мужем славным и доблестным.

– Увидим, – отвечал сэр Кэй, – да только едва ли, ведь каков он сам, такова и просьба его была.

– Смотрите, – сказал ему сэр Ланселот, – вот вы дали славному рыцарю Брюнору, Динаданову брату, прозвище Худая Одежка – и сами же за то потом поплатились.

– Ну, что до него, – отвечал сэр Кэй, – то этим вашу правоту не докажешь. Ведь сэр Брюнор всегда мечтал о чести и славе, а этот – лишь о хлебе, да о питье, да о жирной похлебке. Готов жизнью поручиться, он вырос при каком-нибудь монастыре, где не видели вдоволь ни еды, ни питья, вот он и явился сюда на прокормление.

И велел ему сэр Кэй отыскать себе место за столом и садиться есть. И Бомейн Прекрасные Руки пошел к дверям залы, сел среди мальчиков и прислуги и ел свой обед в печали. Сэр Ланселот после обеда звал его в свой покой, дабы там накормить и напоить его вдоволь, приглашал его и сэр Гавейн. Но он ни за что не соглашался, ибо желал поступать только так, как приказывал ему сэр Кэй.

Что до сэра Гавейна, то он не зря предлагал ему гостеприимство, а по велению крови, ибо юноша приходился ему близким родичем, хоть он того и не знал. Сэром же Ланселотом руководила лишь любезность его и великое благородство.

И был юноша отправлен на кухню и спал по ночам с кухонными мужиками. Так прожил он целый год и ни разу не обидел ни взрослого, ни ребенка, ко всем являя кротость и покорство. Но всякий раз, как устраивали рыцари поединок, если только мог, непременно шел он смотреть. А сэр Ланселот предлагал ему золото на расходы и дарил платье, и сэр Гавейн тоже. И когда бывали там игрища и состязания, он на них являлся неизменно и кидал бревна и камни на два ярда далее самых искусных своих соперников. Сэр же Кэй тогда приговаривал:

– Ну, каков мой кухонный мужик? Так шло все до самой Троицы, а в тот день король устроил праздник в Карлионе, и такого богатого праздника нигде не бывало, только у Артура раз в году. Но снова король не садился за пиршественный стол, покуда не услышит о каком-нибудь приключении.

Вот прибежал к королю паж и говорит:

– Сэр, вы можете садиться за стол, ибо сюда едет какая-то девица, уж она-то, наверно, поведает о чудесных вещах.

Король обрадовался и сел за стол.

И тут вошла в залу девица, поклонилась королю и просит у него заступничества.

– За кого же мне заступиться? – спрашивает король. – Поведайте нам об этом приключении.

– Сэр, – сказала она, – есть у меня сестра, благороднейшая дама, и ее утесняет тиран, так что она не осмеливается выйти из замка. И как у вас тут собралось, говорят, все славнейшее в свете рыцарство, я сюда и явилась за заступничеством.

– А как имя этой дамы? И где живет она? И кто ее утеснитель, обложивший ее замок?

– Сэр, – отвечала она, – имени этой дамы я пока еще вам не открою, знайте только, что она – благороднейшая дама и владелица многих земель. Что же до того тирана, обложившего ее замок и разоряющего ее владения, то он зовется Красный Рыцарь Красного Поля.

– Не знаю такого, – сказал король.

– Сэр, – сказал сэр Гавейн, – мне он хорошо знаком, ибо он один из самых грозных рыцарей на свете. Говорят, в нем сила семи мужей, и я сам однажды едва не погиб от его руки.

– Добрая девица, – сказал тогда король, – здесь многие рыцари готовы сделать все, что в их силах, дабы помочь госпоже вашей сестре. Но раз вы отказываетесь открыть ее имя и где она живет, то ни один из моих рыцарей, здесь находящихся, не поедет с вами по моей воле.

– Что ж, придется мне, видно, искать в другом месте.

3

Но не успела еще девица уехать, как явился к королю Бомейн Прекрасные Руки и сказал так:

– О король, благодарю вас от души, я полных двенадцать месяцев состоял у вас на кухне и щедро там кормился. А теперь я испрошу у вас две другие милости, которые остались за вами.

– Спрашивайте не откладывая, клянусь душой!

– Сэр, первое мое желание таково: соизвольте поручить мне подвиг, о каком хлопочет эта девица, ибо у меня есть на него право.

– Даю тебе на то мое соизволение.

– А теперь, сэр, второе желание, что осталось за вами: пусть меня посвятит в рыцари сэр Ланселот Озерный, ибо если не от него, то более ни от кого не приму я посвящения. И когда я отъеду от вашего двора с этой девицей, прошу вас, пошлите его вслед за мной, и пусть он произведет меня в рыцари, когда я его о том попрошу.

– Будет исполнено и это, – отвечал король.

– Тьфу на тебя! – вскричала тут девица. – Неужели никого, кроме одного кухонного мужика, ты со мной не отправишь?

Она сильно рассердилась, села на лошадь и уехала. Но в это время подходит к Бомейну Прекрасные Руки человек и говорит, что конь его и доспехи прибыли и карлик привез ему все потребное снаряжение, богатое и роскошное. Весь двор дивился, откуда взялось такое. Когда же предстал он пред ними в полном облачении, то мало кто из мужей был столь блистателен и хорош собою.

А он прошел, не медля, в залу, простился с королем, сэром Гавейном и сэром Ланселотом и просил того, чтобы он вслед за ним поспешил. Сам же сел на коня и пустился вдогонку за девицей, и многие высыпали во двор смотреть, как он отъезжал: конь под ним добрый, на плечах – плащ из золотой парчи, но не копья, ни щита при нем не было.

4

И сказал громко сэр Кэй:

– Пожалуй, поеду я за моим кухонным мужиком, посмотрю, признает ли он меня, своего господина.

– Не надобно того, – говорят сэр Ланселот и сэр Гавейн, – оставайтесь лучше дома.

Но сэр Кэй снарядился в путь, сел на коня, взял копье и поскакал. И как раз, как нагнал Прекрасные Руки девицу, тут и сэр Кэй подъехал и кричит:

– Эй, Прекрасные Руки! Или ты, сэр, меня не признаешь?

Поворотил тот коня, признал сразу сэра Кэя, что чинил ему насмешки и обиды, как вы о том слыхали. И сказал он:

– Да нет, я вас отлично знаю: вы – низкий царедворец и недостойный рыцарь, а потому берегитесь!

Тут упер сэр Кэй свое копье в седельный упор и бросился прямо на него, а Прекрасные Руки против него с мечом, выбил у него мечом копье из рук, быстрым выпадом нанес ему рану в бок, так что повалился сэр Кэй наземь замертво. А Прекрасные Руки спешился, подобрал у сэра Кэя щит и копье, снова сел на коня и хочет ехать дальше своей дорогой.

Все это видел сэр Ланселот, и девица тоже. А он еще карлику велит сесть на Кэева коня, и карлик садится и вслед за ним скачет. Но тут нагнал его сэр Ланселот, и он предлагает Ланселоту с ним сразиться. Вот изготовились они и сшиблись друг с другом с такой силой, что оба рухнули наземь и жестоко разбились. Потом поднялся сэр Ланселот и помог ему выпростать ноги из стремени, и тогда Бомейн Прекрасные Руки отбросил свой щит и предлагает сэру Ланселоту пеший бой.

Ринулись они один на другого, словно два диких вепря, рубили, разили, отступали, наступали, изворачивались, наседали в продолжение целого часа. Видит сэр Ланселот, какая в том сила, и только диву дается, ибо тот сражался, как великан, а не простой рыцарь, так стоек он был в бою и так грозен. Нелегко приходилось сэру Ланселоту с ним в поединке, и, боясь позора, заговорил он так:

– Прекрасные Руки, не дерись так яростно! У нас с тобой нет причины ссориться, на том можно и кончить наш бой.

– Воистину это правда, – отвечал тот, – мне просто приятно ощутить вашу мощь. Но ведь и я, господин мой, бился еще не изо всех сил.

5

– Во имя Господа, – сказал сэр Ланселот, – я клянусь тебе телом и душой: мне пришлось немало постараться, чтобы не потерпеть от тебя позора. А потому знай, что ни один рыцарь на земле тебе не страшен.

– Значит, вы думаете, я могу надеяться, что стану когда-нибудь настоящим рыцарем?

– Всегда дерись так, как сейчас со мной, – сказал сэр Ланселот, – и я буду твоим поручителем.

– Тогда заклинаю вас, сэр, посвятите меня в Рыцарский Орден.

– Сэр, в этом случае вы должны назвать мне свое истинное имя и открыть, какого вы роду.

– Сэр, если только вы не выдадите мою тайну, я скажу вам мое имя.

– Клянусь, сэр, – сказал сэр Ланселот, – своей жизнью, что сохраню тайну, покуда вы сами ее всем не откроете.

И тогда он сказал:

– Мое имя – Гарет, я брат сэру Гавейну с отцовской стороны и с материнской стороны.

– А, сэр, вы мне теперь еще больше по душе, чем прежде, мне ведь все время казалось, что, наверно, вы благородной крови и что не за пищей и питьем явились вы во дворец.

И посвятил его сэр Ланселот в Рыцарский Орден. А после того сэр Гарет попросил его уехать, чтобы он один мог следовать за девицей.

Сэр Ланселот повернул назад, прискакал к тому месту, где оставался сэр Кэй, и позаботился, чтобы его на щите доставили домой, где его едва выходили и вылечили от смертельной раны. И все над ним насмехались, более же прочих сэр Гавейн. Да и Ланселот говорил, что не дело ему утеснять и обижать заезжих молодцов.

– Ведь нам невдомек, какого они роду и за каким делом прибыли ко двору.