Николай Клюев - Сочинения. В 2-х томах

• Название: Сочинения. В 2-х томах
• Автор: Николай Клюев
• Жанр: Поэзия

Собрание сочинений русского советского поэта Николая Клюева. Николай Клюев — русский поэт, представитель так называемого новокрестьянского направления в русской поэзии XX века.

---

«Известная парадоксальность литературной судьбы Клюева заключалась в том, что при всей своей ненависти к дворянско-буржуазной интеллигенции и книжной культуре как поэт он учился именно у самых рафинированных интеллигентов — у символистов», пишет Вл. Орлов («Николай Клюев». — «Литературная Россия», № 48, 25 ноября 1966, стр. 16).

№ 74. ПАШНИ БУРЫ, МЕЖИ ЗЕЛЕНЫ. Впервые — «Северные Записки», 1914, № 5, в составе цикла «Из северных лесов» (наши №№ 74, 188, 187). У нас — по тексту «Избы и поля». В «Песнослове» разночтение:

Стих 16. Теплят листья огоньки.

№ 75. СТАРУХА. Впервые — «Русская Мысль», 1912, №Ю.

№ 76. ОСИНУШКА. Впервые — «Заветы», 1913, № 8.

№ 77. Я ЛЮБЛЮ ЦЫГАНСКИЕ КОЧЕВЬЯ. Впервые — «Ежемесячный Журнал», 1914, № 2, стр. 6, с мелкими разночтениями в пунктуации.

№ 78. ПОВОЛЖСКИЙ СКАЗ. Впервые — «Заветы», 1913, № 2. Разночтение:

Стих 17. В есаулову кольчугу

№ 79. В ПРОСИНЬ ВОД ЗАГЛЯДЕЛИСЯ ИВЫ. Впервые — «Заветы», 1912, № 4. У нас по тексту «Избы и поля». В «Песнослове» разночтение:

Стих 6. Бродит сон, волокнится дымок;

№ 80. ЛЕС. Перенесено из «Братских песен».

№ 81. ПРОХОЖУ НОЧНОЙ ДЕРЕВНЕЙ. Впервые — «Заветы», 1912, № 2.

В «Лесных былях» под названием «А. Городецкой» и еще с одной строфой, исключенной в «Песнослове»: после строки 28-й («Бирюза и канифас») следует:

Обвила руками шею,
Косы-тучи, темный бор…
Изумрудно розовея,
Прояснился кругозор:

Поруделые избенки,
Речка в утреннем дыму… —

№ 82. ПЕВУЧЕЙ ДУМОЙ ОБУЯН. Впервые — «Нива», 1912, № 45, стр. 891, под названием по первой строке. Разночтение:

Стих 4. В пути за Ладою-подругой.

№ 85. НОЧЕНЬКА ТЕМНАЯ, ЖИЗНЬ ПОДНЕВОЛЬНАЯ. Впервые — «Ежемесячный Журнал», 1914, № 4, стр. 5.

№ 86. ИЗБА-БОГАТЫРИЦА. Впервые — «Ежемесячный Журнал», 1914, № 7, стр. 5.

№ 88. Я ПРИШЕЛ К ТЕБЕ, СЫР-ДРЕМУЧИЙ БОР. Впервые — «Гиперборей», №, 1912, стр. 15–16, и, одновременно, «Заветы», 1912,

№ 1; и в журнальн. публикациях, и в «Лесных былях» под названием «Лесная».

№ 91. РОЖЕСТВО ИЗБЫ. Название дано в «Избе и поле».

№ 92. ПОСМОТРИ, КАКИЕ ТЕНИ. Впервые — «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 27 сентября 1915, под названием «Речная сказка».

№ 95. НЕВЕСЕЛА НЫНЧЕ ВЕСНА. Впервые — «Современный Мир», 1913, № 4.

№ 97. ВЕТХАЯ СТАВНЕЙ РЕЗЬБА. Впервые — «Современник», 1912, № 12.

Несколько иная первая строфа:

Ветхая ставен резьба,
Кровли узорной конек.
Тебе, голубка, судьба
Войти в теремок.

В журнале под названием «Сказка», в «Лесных былях» под названием «Сказке».

№ 98. МНЕ СКАЗАЛИ, ЧТО ТЫ УМЕРЛА. Впервые — «Ежемесячные Литературные и Популярно-Научные Приложения к "Ниве"», 1913, № 2, столб. 357. Разночтение (оно же и в «Лесных былях»): Стих 11. Разве ветер — не ласка твоя,

№ 99. КОСОГОРЫ, НИЗИНЫ, БОЛОТА. Впервые — «Северная Звезда», 1915, № 14, декабрь, стр. 26, без разделения на строфы.

№ 101. БОЛЕСТЬ ДА ЗАСУХА. Впервые — «Огонек», 1915, № 47.

№ 104. НАБУХ, ОТТАЯЛ ЛЕД НА РЕЧКЕ. Впервые — «Русская Мысль», 1912, № 10.

№ 106. ВРАЖЬЯ СИЛА. Название дано в «Избе и поле».

№ 108. ОТ ДРЕМЫ, ОТ ТЕМИ-ВИНА. Впервые — «Ежемесячный Журнал», 1914, № 1, стр. 2.

№ 109. РАДОСТЬ ВИДЕТЬ ПЕРВЫЙ СТОГ. Впервые — «Ежемесячный Журнал», 1914, № 1, стр. 2, с посвящением Надежде Яковлевне Брюсовой.

№ 112. В ОВРАГЕ СНЕЖНЫЕ ШИРИНКИ. Впервые — «Голос Жизни», № 20, 13 мая 1915; перепечатано, под названием «В овраге», — «Биржевые Ведомости», 25 декабря 1916 (утренний выпуск).

№ 113. ЧЕРНЫ ПРОТАЛИНЫ. НАВОЗОМ. Впервые — «Заветы», 1914, № 1. Последняя строфа в журнале:

Изба руда (чепец старуший —
Облез сурмленый шеломок).
И на припеке лен кукуший
Янтарный треплет огонек.

№ 114. ОБЛИНЯЛА БУРЕНКА. Впервые — «Северные Записки», 1915, № 4, в составе диптиха (наши №№ 114 и 121) под названием «Перед ликом лесов», с подзаголовком «Памяти матери». Разночтение:

Стих 11. И узывнее пташек

№ 115. ОСИННИК ГУЛЧЕ, ЕЛЬНИК ГЛУШЕ. Впервые — «Заветы», 1914,

№ 1. У нас — по тексту «Избы и поля». Разночтения:

Стих 12. Соловый хохлится дымок.

«13. В избе потемки, смачный ужин,

«14. Медвежья пряжа, сказка, мать…

«16. Глядится пень и кочек рать. («Песнослов»).

№ 116. Я ДОМА. ХМАРОЙ ТИШИНОЙ. Впервые — «Заветы», 1914, № 1. Разночтение:

Стих 10. На жердке хохлится куделей,

№ 117. НЕ В СМЕРТЬ, А В ЖИЗНЬ ВВЕДИ МЕНЯ. Впервые — «Голос Жизни», № 20, 13 мая 1915, под названием «Памяти матери»; перепечатана — «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 13 ноября 1916, с разночтением:

Стих 15. О пуща-матерь, тучка-прядь,

№ 118. РАСТРЕПАЛО СОЛНЦЕ ВОЛОСЫ. Впервые (без разделения на строфы) — «Ежемесячный Журнал», 1915, № 11, стр. 7.

№ 119. НА ТЕМНОМ ЕЛЬНИКЕ СТВОЛЫ БЕРЕЗ. Впервые — «Голос Жизни», № 20, 13 мая 1915.

№ 120. ПОД НИЗКОЙ ТУЧЕЙ ВОРОНИЙ ГРАЙ. Впервые — «Ежемесячный Журнал», 1916, № 9-10, стр. 10, под названием «Смерть деда», без разделения на строфы. Разночтение:

Стих 11. Земля погоста притин от бурь, –

№ 121. ЛЕСНЫЕ СУМЕРКИ — МОНАХ. Впервые — «Северные Записки», 1915, № 4, в составе диптиха: «Перед ликом лесов. Памяти матери» (наши №№ 114 и 121).

№ 123. ЛЬНЯНОКУДРЫХ ТУЧЕК БЕГ. Впервые — «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 3 апреля 1916, Разночтения:

Стих 11. Кто родился, аль погиб

«13. И кому, клонясь, козу

«14. Кажет зорька-повитуха?

№ 124. ТЕПЛЯТСЯ ЗВЕЗДЫ-ЛУЧИНКИ. Впервые — «Заветы», 1914, № 1.

№ 125. СЕГОДНЯ В ЛЕСУ ИМЕНИНЫ. Впервые — «Биржевые Ведомости», утренний выпуск, 25 декабря 1915, под названием «Сегодня в лесу», с разделением не на четырехстрочия, а восьмистрочиями, с четырьмя строками (после стиха «Спит лето в затишьи болот»), исключенными в «Песнослове»:

Ему нипочем именины
Без зорь, без русалок-подруг;
Пусть мгла, словно пух из перины
Ложится на речку и луг.
Пусть осень густой варенухой… —

№ 126. УЖЕ ХОРОНИТСЯ ОТ СЛЕЖКИ. Впервые — «Голос Жизни», № 20, 13 мая 1915.

№ 127. СМЕРТНЫЙ СОН. Впервые, под названием «Смерть ручья», сохраненном и в «Песнослове», — «Ежемесячный Журнал», 1915, № 8, стр. 4. В журнале — разночтение в последней строке:

Отрок-ручей опочил!

Мирские думы

Четвертая книга стихов Клюева вышла через три года после выхода третьей — в 1916 г. Разделена была на два раздела: в первом — «Мирские думы» — с авторским посвящением: «Памяти храбрых», — 12 стихотворений (наши №№ 129–130, 132–134, 136–139, 141–142, 145); во втором — «Песни из Заонежья» — 13 стихотворений (наши №№ 146, 149, 166,154, 156, 159, 162, 164, 172, 167, 173, 170, 140). Всего в книге 25 стихотворений. Цикл «Песни из Заонежья» выделен в «Песнослове» (и у нас) в особый раздел (за исключением № 140, оставленного в «Мирских думах»), а в четвертый раздел «Песнослова» (и наш) введены из других книг поэта 4 стихотворения: 2 из «Сосен перезвона» (№№ 135, 143) и 2 из «Лесных былей» (№№ 131, 144). Таким образом, в разделе «Мирские думы» у нас всего 17 стихотворений, но большинство из них — небольшие поэмы.

После выхода «Мирских дум» П. Сакулин в «Вестнике Европы» (1916, № 5) поместил статью «Народный златоцвет», посвященную Клюеву и Есенину и доказывающую что «это — голос из народа»… «родник народного творчества не иссяк». Подчеркивая самобытность «Мирских дум» и огромный рост клюевского дарования, Натан Венгров цитирует отрывок из стихотворения «Что ты, нивушка, чернешенька» и говорит: «"Мирские думы" посвящены "памяти храбрых". И из большой любви, которой любит Клюев Русь и ее деревню — поэт создает долго незабывающиеся образы, воистину трогающие, как настоящее доподлинное чувство…У Клюева намечается тяготение к эпосу. И такая вещь, как "Наигрыш", кстати сказать, несколько растянутый — имеет, кроме художественного, еще и этнографический интерес. Такое устремление уже намечалось и в "Лесных былях", но в последней книге Клюева — куда тверже, как в лирике, так и в опытах эпического творчества» («Современный Мир», 1916, № 2). На эпос, как основную дорогу для клюевского творчества, указывали и указывают многие. «Несмотря на прелесть многих ранних лирических стихотворений Клюева, Гумилев сразу почувствовал, что не лирика подлинный путь этого поэта. Гумилев указал Клюеву другую дорогу: эпос. Но развернуться этой силе Клюева помешали "всероссийские обстоятельства"» (Р. Гуль. Ник. Клюев. Полн. собр. соч. — рецензия — «Новый Журнал», Нью-Йорк, № 38, 1954, стр. 293). Другие, с неменьшей убедительностью, пишут, что «был он поэт настоящий, и, конечно, лирический. Ведь вся его пестрая "эпика" неубедительна. А песенная лирика — очень даже хороша…» (Ю. Иваск. Ник. Клюев. Пол. собр. соч. — рецензия — «Опыты», Нью-Йорк, № 4, 1955, стр. 104). Думается, что подходить к Клюеву с мерилом чистого эпоса или чистой лирики не совсем основательно: ведь и большие его поэмы пронизаны лиризмом, являются, по большей части, развернутым лирическим стихотворением.