Мария Барышева - Говорящие с...

• Название: Говорящие с...
• Автор: Мария Барышева
• Жанр: Ужасы и Мистика

Негласный глава города никак не мог пригласить молоденькую, никому не известную журналисточку для беседы о природе вещей.

---

   - Вы правы, - Эша скептически посмотрела на торшер, который выглядел точно так же, как миллионы других старых торшеров. Несомненно, в торшере есть неисправность, просто ее не нашли. Если вообще искали.

   - То же самое и с этим, - Олег Георгиевич потянулся и взял чашку, расписанную поблекшими васильками. - Я не могу доказать вам ее необычность, поскольку вы не блондинка.

   - А это здесь при чем? - Эша удивленно раскрыла глаза. Ейщаров усмехнулся.

   - Если в эту чашку налить жидкость - любую - сок, чай, вино - что угодно, и отпить из нее, то, - он приподнял чашку, демонстрируя ее, и Эша, сама не зная, почему, отклонила голову, словно из пустой чашки ей в лицо могла плеснуться кислота, - ничего не произойдет. Вы почувствуете именно тот вкус, который и должен быть. Но если вы - натуральная блондинка - обязательно натуральная, то жидкость в чашке окажется соленой.

   - Каким образом?

   - А я не знаю, - Ейщаров вернул чашку на стол. - Чашка была неоднократно проверена. Обычный фаянс - ничего больше, и любой другой человек может пить из нее совершенно спокойно. А вот блондинки - нет.

   - А если не жидкость туда, а еду какую-нибудь... ну, я не знаю, кашу. Или кусок мяса положить?

   - Ничего не произойдет. Но ведь кружка предназначена для того, чтобы из нее пить, не так ли?

   - А если после блондинки кто-нибудь попробует? - торопливо спросила Эша, мысленно умирая со смеху. Олег Георгиевич покачал головой.

   - Все, вкус уже не меняется. Совершенно соленый.

   - Какой-то налет на стенках. Фаянс что-то выделяет. Или...

   - Нет. Ничего.

   - Губы блондинок портят содержимое кружки?! - Эша, не сдержавшись, фыркнула. - Кружка, не любящая блондинок?! А может, у тех блондинок что-то во рту было?! На губах?! Да и вы не можете совершенно точно... вы же не блондинка, Олег Георгиевич! Это просто смешно!

   - Поэтому мы и не будем заострять внимание на этих двух вещах, - невозмутимо произнес Ейщаров. Эша покладисто кивнула.

   - Хорошо. А что же делает книга? - она протянула руку к столику и небрежно взяла книгу. - Кого она не любит? Брюнеток?

   - Ну, насколько мы выяснили, она никого не любит, - Ейщаров легко коснулся ее запястья. - Осторожней. Будете ее перелистывать - обязательно порежетесь.

   - Порезаться страницей - это уметь надо! - Эша покачала головой и, наклонив книгу, раскрыла ее, держа ее за обложки. Перевернула. Тонкие страницы с легким шелестом заколыхались из стороны в сторону, побежали слева направо, мелькая черным типографским шрифтом и черно-белыми рисунками, одно белое поле сменяло другое, и все они были испещрены мелкими бурыми пятнышками. Больше всего пятнышек было на нижних уголках, на одном из них Эша заметила смазанный бурый отпечаток чьего-то пальца и умирающим взглядом посмотрела на Ейщарова.

   - Вы серьезно?

   - Попробуйте, - он пожал плечами, - если вам не жаль ваших пальчиков.

   Страницы остановились, раскрывшись на английской сказке про осла, столик и дубинку, и у нее невольно вырвался еще один смешок. Опять предметы! Самонакрывающийся столик и дубинка, по первому велению избивающая обидчиков своего хозяина. Бесподобно! Затылком она ощущала внимательный взгляд Ейщарова, похожий на прикосновение нервно подрагивающих пальцев. Шутник или сумасшедший? Шутник или сумасшедший? Шталь с удивлением почувствовала, что ее собственные пальцы дрожат. Бедные пальчики, запугал вас безумный король Шаи?! Ничего, давайте полистаем, потому что все это глупости! Она перевернула одну страницу, другую, третью - тоненькие, потрепанные, они поддавались легко и послушно. Ехидно улыбаясь в адрес стоящего рядом, Эша подцепила пальцем четвертую, потом пятую и, зашипев, отдернула руку, недоверчиво уставившись на узкий разрез на подушечке указательного пальца. То ли страница как-то изогнулась, или соскользнула, то ли она слишком ее дернула... так или иначе, дело было исключительно в этом. Эша подула на палец и машинально сунула его в рот. Она никогда в жизни не резалась бумагой.

   - Я вас предупреждал, - Ейщаров извлек из кармана платок и протянул ей. Шталь свирепо посмотрела на него и, положив раскрытую книгу на стол, стерла платком выступившую бусинку крови. На уголке странички осталось крошечное свежее пятнышко.

   - Это все потому, что вы мне под руку сказали! Вы - как одна моя знакомая! Если она кому-то говорит - ой, осторожно, не упади! - тот немедленно спотыкается и падает.

   - В смысле глазливый? - Ейщаров потер ладонью обритую голову. - Можете еще полистать, я молчать буду.

   - Теперь это уже не поможет! - огрызнулась она, разглядывая палец. - Я буду все время об этом думать и обязательно еще раз порежусь.

   - Не меньше трех раз, - подтвердил он. Эша, прикусив губу, подхватила книгу под переплет.

   - Ерунда! А если вы... - она протянула было книгу ему, но тут же отдернула, - нет, разумеется вы порежетесь специально! Из... нет, тут везде ваши люди! На улицу! Случайный прохожий!

   - Ради бога, - Олег Георгиевич приглашающе развел руками, и Эша внезапно осознала, что он действительно позволит ей вынести книгу на улицу. И дверь сам перед ней откроет. И постоит перед зданием и подождет, пока она не вернется. Пусть даже она отправится, для верности, искать случайного прохожего на другой конец города, Ейщаров вовсе не будет против. Только его глаза будут смотреть еще более насмешливо и самоуверенно.

   Потому что кого бы ты не нашла, он порежется. Нелепость - порезаться книжной страницей! Но он порежется. И не меньше трех раз.

   Книга, которая не хочет, чтобы ее читали. Чашка, которая не любит блондинок, либо считает, что им необходимы солевые добавки. Шталь, чему ты веришь?!

   Нет, я не верю! Я ведь не верю?!

   - Разумеется, нет! - вслух ответила она самой себе, бросив платок на столик, с размаху плюхнулась в одно из ближайших кресел и только сейчас почувствовала, как же она устала. Откинувшись на мягкую, много мягче, чем в кабинете, спинку кресла, Эша пробормотала, с трудом подавив едва не сорвавшийся зевок: - Это еще ни в чем не убеждает.

   - Тогда, может, продолжим? - голос Ейщарова долетел до нее словно откуда-то издалека, из-за плотной стены тумана, хотя вот он, совсем рядом - стоит, скрестив руки на груди, смотрит внимательно, и в глазах мерцает что-то странно недоброе... или это свет так падает? Эша качнула внезапно отяжелевшей головой, попыталась приподняться, но голову потянуло обратно, и она снова ткнулась затылком в мягкое. Кресло будто обволакивало тело - такое удобное, даже кабинетному с ним не сравниться. Хорошо, что у нее нет такого кресла, иначе бы она спала, спала... Почему так хочется спать - неужели она так устала? Ведь сейчас самое начало дня... и почему так странно смотрит Ейщаров?

   - Вы... - с трудом выговорила она и моргнула - ресницы неумолимо смыкались, лицо стоявшего перед ней человека расплывалось, покачиваясь в воздухе белым пятном, пробитым дырами холодных, выжидающих глаза. - Вы... что вы мне подсыпали?..

   Олег Георгиевич не ответил. Шталь закрыла глаза, все еще ощущая его взгляд, попыталась было встать, но вместо этого оползла, свернулась калачиком и склонила голову на подлокотник. Кресло под ней качнулось, полетело куда-то, и она была совсем не против, улетая вместе с ним - дальше, и дальше, и дальше...

   Обхватившие ее крепкие руки Эша почувствовала лишь тогда, когда они уже выдернули ее из кресла, и сразу же вспугнутой мягкой птицей упорхнул сон, исчез бесследно, словно и не было его, только в виске тонкой иглой засело что-то болезненное, ноющее. Шталь панически задергалась, ощутив, что больше не сидит в кресле, а лежит на чьих-то руках, повернув голову, увидела короткую темную бородку, и тотчас голос Олега Георгиевича успокаивающе произнес над ней:

   - Тихо, тихо, все в порядке.

   Он осторожно опустил ее, Эша вывернулась, стукнув каблуками о пол, и отскочила в сторону, яростно сверкая глазами.

   - Что это было?! Что вы мне дали?!

   - Как вы себя чувствуете? - спокойно спросил Ейщаров, и в его глазах мелькнуло что-то сожалеющее. Эша замерла, не сводя с него взгляда и прислушиваясь к ощущениям. Игла в виске исчезла, голова была свежей и ясной, а тело бодрым и отдохнувшим - все было точно так же, как и тогда, когда перед ней открылась тяжелая дверь кабинета.

   - Это была опасная демонстрация, - теперь его глаза смотрели на нее, как на что-то занимательное и даже нелепое. - Но вы уселись прежде, чем я успел вас предупредить.

   - Предупредить о чем?! - она метнула свирепый взгляд на кресло, потом вонзила его Ейщарову в переносицу. - О кратковременном действии снотворного?! Которое ваша секретарша подмешала мне в кофе? Чтобы убедить меня в существовании мгновенно усыпляющего кресла?!

   - Вы переоцениваете свою значительность, Эша. И у меня нет привычки создавать весомость своим доводам, травя женщин, даже если они журналистки, - Олег Георгиевич сделал в сторону кресла приглашающий жест. - Попробуйте еще раз. Только без истерик. Когда вы кричите, ваш голос становится удивительно неприятным.