Олег Борисов - Фермер

• Название: Фермер
• Автор: Олег Борисов
• Жанр: Юмористическая фантастика

[роман-карикатура] Данный текст содержит ненормативную лексику, неполиткорректную расистскую пропаганду величия человеческой расы и множество наглых (я бы даже сказал — по-хамски акцентированных) ярлыков и штампов, заимствованных и спертых без указания авторских прав, копирайтов и прочего барахла. Если ваша хрупкая душевная организация не приемлет ничего подобного — настоятельно рекомендую закрыть этот текст и вернуться в тот пансион благородных девиц, откуда вас по недогляду выпустили…

---

— Ноу, ноу! Он не знает о боеголовке! Зато он знает человека, который даст адрес! Это единственный человек, которого я смог найти! Йес, ван онли! И господин Исаак не обманывает, ему от нас ничего не надо! Наоборот, он будет рад, если мы уберем эту штуку подальше, чтобы…

— Шадап, умник… А ты, дитя Моисея, открывай рот. Только медленно и внятно, чтобы я тебя услышал и понял. Потому как завтра утром я хотел свое барахло уже пощупать и домой отвезти, а не нырять в засраный канал, в надежде найти там товар. Итак, что за херню ты мне можешь рассказать, гандон обрезанный?

Бывший специалист по делопроизводству перестал стучать от страха зубами и тихо прошептал, косясь в черноту прохода:

— Я сам не видел эту штуку. И никто из наших не видел. Говорят, ее прибрали к рукам садовнические, но точно не известно… Зато от них сбежал молодой человек, который может рассказать подробнее. Очень хороший молодой человек.

— Кто он?

— Японец, турист. Был здесь, когда все началось, потом никак выбраться не мог. Спокойный, вежливый, но почти не говорит по-русски.

— Что?! Турист ебанутый? И он, не умея связать два слова, может нам рассказать… Бля, Мойша, я скорее поверю в то, что Моисей сорок лет искал единственное место в пустыне, где нет нефти, чем в умника-камикадзе…

Фермер отпустил информатора и направился к выходу. Настроение у него было испорчено напрочь, и даже Змей предпочел не открывать рот, чтобы не попасть под тяжелую руку. Но обидевшийся на "Мойшу" долговязый Исаак все же пересилил себя и добавил в уходящую спину:

— Господин Хироси у себя дома был программистом. Поэтому его и взяли в рабство. Хотели, чтобы он разобрался с устройством и сумел его выключить. Или наоборот, как-нибудь обошел защиту инопланетян от взрыва. Его хозяева тоже мечтают шантажировать власть за Периметром. И господин Хироси не только видел эту проклятую боеголовку, он пытался подключиться к ее управляющим цепям и считать информацию.

Шаги стихли, почти растворившийся во мраке мужчина постоял на месте и медленно вернулся назад.

— Значит, у тебя есть студент-недоучка, который лично откручивал гайки на нужном мне товаре. И ты готов за это жизнью рискнуть. Я правильно тебя понял, фантазер?

— Господин Хироси сумел сбежать, и мы прячем его теперь у себя в анклаве. У нас там несколько семей, можно сказать родственников, пытаемся помочь друг другу. Сами понимаете, как к нам здесь относятся. Нам прихо…

— Я спросил тебя, Моисеевич: ты готов сдохнуть за японца? Ведь если окажется, что он место не знает, или если товар перевезли после побега — я вас обоих отдам костоломам. В назидание другим… Мамбу просто здесь брошу, пусть выживает, как хочет, а тебя и яппа пущу под нож… Итак?

Информатор помолчал. Его худой кадык прыгал вверх-вниз, пока мужчина пытался сглотнуть. Наконец он прокашлялся, и забормотал, выставив перед собой грязные ладони, в тщетной попытке защитится от страшного собеседника:

— Я все понимаю, это очень серьезно. И вы шутить не будете. Вы никогда не шутите, про вас так говорят. О вас много чего говорят, люди вас боятся. Я имею в виду местных, "политических". Но должен признать, что никто не слышал, чтобы вы не сдержали данное слово. Уголовники обманывают постоянно, а вы — никогда… Понимаете, у меня жена болеет. И дочка… Доктор у нас есть, мы нашли, но нужны хотя бы простейшие антибиотики. Хоть немного… Если бы не семья, я бы не стал к вам обращаться… И японца жалко, его найдут у нас. Не сейчас, так позже… Я прошу… Я вынужден поставить условие… Вы дадите нам лекарства и заберете с собой Хироси. Чтобы его не убили местные… А я вас провожу к нему прямо сейчас, если договоримся… Кроме вас никто не сможет достать лекарства. Только вы бываете везде в городе и можете найти нужное…

— Так… Значит — переговоры… И если не договоримся?

— Тогда я ничего не скажу. И вы не найдете свою бомбу, — информатор гордо выпрямился. Но как только Фермер начал говорить, тыкая его жестким пальцем в грудь, снова ссутулился, испуганно хлопая глазами. Казалось, что он съеживается и уменьшается в размерах при каждом новом слове.

— Слушай меня, глиста-переросток. Чтобы торговаться, надо иметь за спиной что-нибудь побольше, чем жену и детей. Надо иметь клыки, надо уметь пускать их в ход. Надо иметь силу за спиной, если сам слабак. А у тебя?.. Ты что, думаешь, под пытками будешь молчать, как партизан? Думаешь, ты ничего не скажешь?.. Ебанный идиот… Ну полный долбоеб… Я тебя даже колоть не стану, морду твою покажу местной братве, они на вашу еврейскую кодлу выйдут за пять минут. А там начнут детей на кишках по ближайшим столбам вешать, и твои же родственнички сдадут японца в момент… Ты понимаешь, что полез не в те игры, не на ту кочку взобрался? Тебя раскатают в лепешку быстрее, чем пернуть "мама!" успеешь… Бля, как вы только тут еще в живых остались… Нельзя быть такими придурками, слышишь меня? Можно быть профессором, можно быть полным уродом, оторванным от жизни. Но подставлять своих близких — это полная херня. А из-за твоих условий их жизни не стоят уже ничего. Ни-че-го…

Сложив руки на груди, мужчина постоял, качаясь с пятки на носок и обратно, потом посмотрел на мрачного Змея, застывшего бугристой грудой рядом, и подвел итог:

— Но ты умный, сука. Умный, Моисеевич. Ты пришел не к Стилету, ни к кому-то еще. Ты пришел ко мне. Потому что у меня есть имя. И я действительно не разбрасываюсь им… Если твой яппа даст нам точный адрес, и ребята Чохи до рассвета добудут товар, я с тобой расплачусь по-честному. Потому как твой студент сэкономит мне кучу времени и сил… У меня в машине есть вторая аптечка. Там ампиокс, еще что-то. Отдашь доктору лекарства. И пять банок тушняка еще от себя выделю… Если утром моя бомба будет здесь… Заодно лапы садовническим укоротим, чтобы не думали район взорвать к ебеням. Мне похер на местных удодов, не способных язык за зубами держать у себя дома. Но свою теплицу жалко. После такого хуй у меня там что вырастет… — Проверив, насколько удобно можно достать обрез из-за пояса, Фермер легонько хлопнул еврея по плечу, сдвинув того в сторону черноты подворотни: — Веди, Сусанин. И молись, чтобы твой Тамагочи узкоглазый не спиздел. Потому как второй раз я прощать не буду…

* * *

— Исаак… Ты сказал, что приведешь серьезного человека, который поможет Сарочке. А я вижу перед собой оборванца с Привоза. Или того хуже… Ты что, решил пошутить? Можно сказать, нашел время для шуток. Мо…

— Обожаю еврейских мам! — жизнерадостно вмешался в монолог почтенной матроны Фермер. Он нахально протиснулся сквозь завешанную драными куртками прихожую и с интересом разглядывал высыпавших в коридор обитателей: помятых жизнью мужчин, женщин и детей. — Слышишь, Змей, какой голос, какой апломб? Учись… Хотя, тебя сколько не учи, так зеленой нехристью и загнешься… Все страхи мира в этом голосе, вся мудрость и вера в собственный миропорядок. Правда, это наебнется, когда любимый сынок сдохнет на работе, но такова селяви.

— Молодой человек! Я бы попросила в моем доме придержать язык, у нас дети, как вы можете видеть!

— Милая дама! К сожалению, не имею чести быть представленным, но все равно хочу вас поправить: это не ваш дом. Это даже не ваш город, судя по акценту. До любимой Одессы вам пыхтеть сто верст раком, а здесь и сейчас зоной правят другие люди. Которые срать хотели на нежные чувства горбоносых детишек. Ясно излагаю?

Чуть смутившись, чопорная леди все же попыталась оставить последнее слово за собой:

— Мой дом там, где моя семья. И в моем доме…

— Слышал, спасибо. Повторять не надо. Предлагаю нам быстро решить мелкую проблему, ради которой мы переступил порог столь уважаемого борделя. И сразу после этого я лишу вас счастья лицезреть мою рожу…

Отодвинув Фермера в сторону, вперед выбрался Исаак, близоруко щурясь на ярко горевшую керосиновую лампу на стене.

— Мама, это серьезный человек. Это человек, о котором я говорил. И он дал слово, что поможет.

— Слову гоя можно верить? — проворчала женщина, загоняя любопытных детей обратно в комнату. — Чего стоит его слово в наши дни?

— Фантастика! — пихнул Роджера в бок торговец. — Их резали еще тогда, когда твоя родня хвостами бананы на пальмах сшибала, а ведь ничуть не изменились. Та же вера в богоизбранность и готовность умереть на кресте. Или рядом с крестом, подавая губку с водой бедолаге, распятому наверху.

— Что вы знаете о настоящем горе, молодой человек! — вскинулась, было, мама Исаака, замордованная окружающей действительностью, но Фермеру уже стало скучно спорить, и он жестко оборвал ее:

— Знаю. Потому как сам сжигал деревни и пускал в расход условно мирное население. Поэтому ближе к делу. О политике и геноциде поговорим позже, если останемся живы… Где ваш хитрожопый хакер? Где этот вычислительный клоп?