Глеб Успенский - Том 8. Очерки переходного времени

• Название: Том 8. Очерки переходного времени
• Автор: Глеб Успенский
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1955

В настоящее издание включены все основные художественные и публицистические циклы произведений Г. И. Успенского, а также большинство отдельных очерков и рассказов писателя.

В восьмой том вошли очерки из цикла «Очерки переходного времени», «Поездки к переселенцам», «Невидимки», из цикла «Мельком» и другие.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Гамбетта (1838–1882)) — французский адвокат и политический деятель.

Примечания

1

«Забрить лоб» значило взять в солдаты.

2

Московско-Курской дороги еще не существовало.

3

Иона Отенский.

4

Это безобразие действительно было изображено в какой-то повести, доказывающей справедливость мирских порядков.

5

Шип — это незаконно рожденный потомок разных случайных родителей, почему и бывает — «шип» осетровый, шип белужий, севрюжий.

6

При слове Россия мне припомнился один разговор с извозчиком, который вез меня в Ленкорани с хутора одного местного землевладельца (немецкого происхождения). Вез меня извозчик-молоканин. Дорогой я разговаривал с ним кой о чем и кой о чем расспрашивал: «Какая птица? Как название речки? Что за дерево? Какая в речке рыба?» Между прочим, как-то мне пришлось спросить его: «Что здесь такое?», то есть я хотел спросить, что именно посеяно в поле, неподалеку от которого мы проезжали. Поле было вспахано, виднелись чуть-чуть какие-то ростки, но что такое, я не знал. Молоканин посмотрел на запашку и ответил: «Не видно… так, должно быть, какая-нибудь… рассея!» Первый раз в жизни слышал я, чтобы посевы носили такое название.

7

Французский городок.

8

«С<анкт-Петербургские> вед<омости>», <18>86 г., № 51.

9

Полное собрание сочинений, т. IX, стр. 174–175. (Изд. Глазунова, СПб., 1889. — Ред.)

10

Стр. 175.

11

Стр. 251–254.

12

Стр. 235–253.

13

Стр. 248–262.

14

Года два назад в газетах было сообщено как «слух», что в связи с преобразованием уездных управлений решено приступить к преобразованию и сельских. Перечислив дела, остающиеся в ведении сельского схода, корреспондент сообщает, что, за исключением этих дел, «все прочие дела будут изъяты из ведения сельских сходов и составят предмет заботы административных властей». Довольно своеобразное определение сущности преобразования, как «изъятие» из ведения обществ «всех прочих дел и забот», — привело мне на память, из виденного и читанного, несколько таких фактов из текущей действительности, в которых эти изъятия имели уже видимые последствия. Кое-что из виденного и читанного пересказано в настоящей заметке.

15

Пример деревенского «общественного» дела: «Из Покровского уезда Владимирской губернии пишут, что за недостатком школ здесь стали открываться временные, передвижные школы, только на зиму. В деревне Губинской обосновался захожий грамотей Иван Никитин (из Богородского уезда) и открыл временную школу грамотности. Крестьянин Гордей Епифанский, сочувствуя делу грамотности, предоставил в распоряжение заезжего педагога только что отстроенную им, после пожара, светлую, просторную избу, а сам живет в чужом углу. За две недели, как началось учение грамоте в избе Епифанского, сюда набралось уже до двух десятков детей. Значит, в школе есть надобность. Раньше в Губинской, года за два, также организовал школу заезжий педагог Карташев. Продолбив здесь зиму с детьми буквари и часослов, он на лето, „согласно божьей заповеди“, обрабатывал землю, а на следующую зиму перекочевал в соседнее селение Язвищи. И здесь Карташев со своею передвижною школою пробыл только зиму. Как ни упрашивали жители педагога остаться для дальнейшего обучения детей, он отказался: „Будет с вас и этого! — сказал он — теперь сами старайтесь, коли уразумели пользу учения“». («Нов<ое> вр<емя>»).

16

«Киевск<ое> слово».

17

Из Симферополя. «Моск<овские> вед<омости>».

18

Вот как широко пользуется этим правом ссылки наш мужик над своим братом-мужиком. В десятилетие 1867-76 годов сослано в Сибирь вообще 151 585 ч., причем в З. Сибирь по суду сослано семь тысяч, административным порядком и, главным образом, по приговорам обществ 78 500 чел. В течение 7 лет (70–77) сослано вообще 114 370. из них адм. пор. — 63 443. Наконец, в 1880–1886 г. выслано 120 065 — адм. пор. 64 513 и по суду 55 552 ч. («Сиб<ирская> газ<ета>»). Об этом же праве крепостных владельцев (а теперь исключительно мужиков) мы читаем следующую цитату из Палласа, приводимую H. M. Ядринцевым в его статье «Поездка по Западной Сибири и в Горном Алтайском округе в 1878 году». Описывая состав населения сибирских поселений, Паллас, между прочим, говорит: «Другое хуже обстоятельство, о котором нельзя умолчать, есть то, что в российских областях у дворян в зачет рекрутов для населения Сибири крестьяне безотчетным образом принимаемы бывают. Я слышал, что между ними есть больные, уроды, безумные, женатые, но кои уже долгое время в бесплодном супружестве жили, и много старых и сединами покрытых людей, кои размножению подобных себе людей вполне неспособны. Еще неизвинительнее есть сие, что многие состарившиеся отцы от их многолюдных семейств, даже и от их жен, бесчеловечными и корыстолюбивыми господами разлучены и в сии страны, исполненные печали и бедности, посланы. Многие сказывали со слезами свою печаль об их оставшихся детях, с коими бы они в Сибири были счастливейшими, нежели под иною какою властью, себя считали и благодарностью исполненным, сердцем благословлять бы стали того, который бы их избавил от рабства» (стр. 21. «Записки Западносиб<ирского> отд<еления> имп<ераторского> рус<ского> геогр<афического> общ<ества>», кн. 2, Омск, 1880 г.). На 19-й стр. той же статьи сказано: «Окончательное создание тракта на Барабе, на протяжении 600 верст, выпало на долю тобольского губернатора Чичерина, который в четыре года населил степь помещичьими крестьянами, сосланными за развратное поведение в зачет рекрут». Выше мы видели, из каких людей развратного поведения состояли эти выброшенные помещиками люди. Все, что не нужно, убого, что лишний рот, — все вон, в Сибирь. Слабые старики разлучаются с сильными семьями, выбрасываются семьи, от которых нет «приплода», а также старики и старухи; все же сильное, молодое остается во власти помещика «для хозяйства». Каким ужасом веет от этой крепостной старины! А вот та же, еще более возмутительная, ссылка крестьян крестьянами, практикующаяся в настоящее время, и не только не убавляющаяся, но возрастающая постоянно (все чаще и чаще), почему-то не воспрещена до сих пор.

19

«Курский листок».

20

Огромное большинство этих беглецов — всё те же сосланные по общественным приговорам. Если общества великорусские могут их изгнать, то и общества сибирские, куда их навязывают насильно, также не задумываются составлять подобные же приговоры. И вот по Сибири и по России снуют тысячи темного и бесприютного народа.

21

За проезд от Нижнего до Перми с переселенцев брали по 2 р. Кушанье переселенцы могли готовить на кухне матросов бесплатно.

22

50 коп. брали за пуд «багажа», а багаж этот главным образом сухари. Пуд муки стоит 60 к.; сосчитав все эти тарифы — во сколько обойдется пуд сухарей от Курска до Томска?

23

В настоящее время уже есть благотворительные общества и в Томске и в Иркутске. Последнее оказывает переселенцам небывало щедрую помощь. В три дня, с 23 по 26 июля, через Иркутск прошло 46 семей переселенцев, в количестве 276 душ, включая детей; в пособие им благотворит<ельное> общество выдало 2366 р.

24

Случай подобного рода рассказан ниже.

25

Много потерпевший от затруднений переселенческого дела, г. Чарушин пришел к мысли о необходимости учреждения «переселенческаго банка», который может превратить скитальчество, голодовку и попрошайничество Христовым именем в плодотворную и трудовую жизнь. Всех владельческих земель в Европейской России, из которых могут быть делаемы покупки при помощи крестьянского банка, г. Чарушин насчитывает до 90 миллионов десятин. В то же время в одной только Томской губернии насчитывается земли до 70 миллионов десятин, из которых 20 милл. могут считаться вполне свободными и вполне удобными для новоселов. Затратив в Европейской России сумму примерно в 150 тыс. рублей, крестьянский банк может устроить около 400 семей, тогда как на ту же сумму в пределах только Томской губернии, по расчету г. Чарушина, может быть устроено более 700. Уже из одного того, что учреждение переселенческого банка оказывается неизбежным для лица, близко знающего переселенческое дело, можно видеть и понять, что такое значит эта несчастная «пятирублевка», стремящаяся отделаться от широкого и важного общественного дела.