Юлия Белова - Этот прекрасный свободный мир...

• Название: Этот прекрасный свободный мир...
• Автор: Юлия Белова
• Жанр: Ужасы и Мистика

Роман-антиутопия о том, как воспользовавшись гениальным открытием,  США обрели новое пространство, где начали строить неорабовладельческое общество. И хотя автор утверждает, что данная история является авторским вымыслом и всякие совпадения с фактами и реальными людьми являются случайными, похоже у американцев всё получилось. В центре повествования судьба юноши ставшего рабом или, как "политкорректно" их именуют, "питомцем", сменившего нескольких хозяев и похоже вполне принявшего свою судьбу. Иллюстрации подобраны автором.

---

   Заплаканный тинэйджер в ошейнике угрюмо смотрел на Томаса Лонгвуда.

   -- Но я... свободный человек! -- наконец-то выпалил он.

   -- Неужели? -- удивился глава Службы адаптации. -- Ты можешь себя содержать, платить за жилье, еду, одежду, которой тебя снабдили, оплатить катер, который вытащил тебя из воды? Не можешь? Так я и знал. Ну, раз не можешь, значит, ты принадлежишь тем, кто все это тебе обеспечил, то есть -- государству. Завтра утром тебя отправят в школу "питомцев"... Пока что твоя работа будет заключаться в учебе...

   -- Учеба -- это для девчонок, -- буркнул мальчишка.

   -- Учеба -- это для свободных, -- ледяным тоном ответил Лонгвуд, и от его тона мальчишка против воли сжался. Глава Службы адаптации не собирался быть добрым. Пинок в живот и конфетка -- вот что было необходимо подростку. Именно в такой последовательности: сначала пинок, и пинок прибольный, и лишь потом ма-а-а-аленькая конфетка. -- Учти, для "питомцев" не существует оценок "В" или "С". Только "А".

   -- А если нет, вы что -- накажете меня? -- ощетинился мальчишка.

   -- Зачем? -- пожал плечами Лонгвуд. -- Если ты будешь плохо учиться, этот ошейник останется у тебя навсегда, а в восемнадцать лет тебя приставят к работе. Для того чтобы мыть полы или унитазы, не требуется ни ума, ни образования. Вот если ты будешь плохо их мыть, тогда да -- тебя накажут, вот так, -- стремительным движением Лонгвуд выхватил разрядник и коснулся кисти мальчишки. Раздался вопль. Шеф службы спрятал разрядник: -- Это был самый слабый разряд, все же ты -- неполнолетний. Но с восемнадцати лет тебя можно будет наказывать по-настоящему.

   -- А если... я буду учиться отлично? -- спросил подросток и всхлипнул.

   -- Тогда ты пойдешь учиться дальше. Если к двадцати одному году ты проявишь себя в науках или искусствах, то ошейник с тебя будет снят. Все зависит от тебя.

   Шеф службы усмехнулся.

   -- Когда-то я тоже носил ошейник -- когда я попал сюда, то был моложе тебя почти на полгода. В двадцать один я стал свободным и теперь возглавляю одну из самых влиятельных служб этого мира. Как видишь, ты полностью свободен в выборе -- успех или мытье унитазов.

   -- А если у меня не получится? -- прошептал "питомец".

   -- Значит, ты не достоин свободы, потому что глуп и ленив. Или ты полагаешь, что свободу надо раздавать направо и налево, любому, кто появится на свет? Свободу надо заслужить. Подумай об этом как следует...

 ***

   Один из лучших кардиохирургов США отнял ладони от лица и взглянул, наконец, на коллегу Милфорда:

   -- Неужели ничего нельзя сделать? Там осталась моя жена...

   -- Увы, -- врач развел руками. -- Кто его знает этот прокол... Люди появляются, исчезают, наверняка, у вас такое тоже случается... Мы пытаемся по мере возможностей помогать пришельцам устроиться на новом месте, но вернуть их домой мы не можем. Что поделать, мы всего лишь люди. Кстати, как вам понравились ваши апартаменты?

   -- Спасибо. Выше всяких похвал. Но я бы хотел встретиться со своими товарищами по несчастью... У нас общая беда... Что с ними?

   -- О них заботятся так же, как и о вас -- это наш долг. Но, поверьте моему опыту, вам не стоит видеться с ними. Чем скорее вы окунетесь в наш мир, тем быстрее и легче пройдет адаптация. Прошлое не вернуть. Потом, когда ваша жизнь наладится, вы сможете общаться со своими земляками, но сейчас это лишь усугубит чувство утраты и боль. Я понимаю ваши чувства, коллега, я сам шесть лет назад потерял семью -- автомобильная катастрофа, знаете ли... Тогда я понял, что лучший способ борьбы с горем -- это работа. Когда вы увидите наши операционные и аппаратуру, вы придете в такой восторг, что ваша боль станет меньше. Нет-нет, не возражайте, я ведь уже прошел через это. Не скажу, что боль исчезнет совсем, но переносить ее станет легче... а когда-нибудь от этой боли останется только легкая грусть... Вы не хотите посмотреть наш госпиталь?

   -- Да, пожалуй... Когда я смогу приступить к работе?

   -- Хоть завтра, -- сообщил врач. -- Хотя нет, сначала вам надо зарегистрироваться в сети, привыкнуть к нашим компьютерам -- ну, объясните мне, как вы можете работать на клавиатурах QWERTY? Они же медлительнее улиток! А еще у нас другая система измерений, кажется, у вас она называется СИ. И у нас нет телевидения -- вместо него мы пользуемся сетью. Футбола у нас тоже нет, но есть другие развлечения, не менее... нет, все же намного более захватывающие!.. Что бы еще рассказать?.. Ах да, чуть не забыл. Вот это ваше удостоверение личности, -- Милфорд смущенно улыбнулся и положил на стол раскрытый ошейник.

   -- Но это же...

   -- Ну что вы, прежде всего это прекрасное средство связи и знак, что вы находитесь под защитой государства. Вы не адаптировались в нашем обществе, вам необходима постоянная помощь и поддержка. Вот когда вы освоитесь, этот знак можно будет снять... Давайте, я вам помогу, сами вы не справитесь, -- с сухим щелчком ошейник закрылся на шее хирурга, и Милфорд удовлетворенно откинулся на спинку кресла. -- Ну вот, теперь я за вас спокоен. Так как, мы идем смотреть госпиталь?

   Беседа с инженером протекала так же, но легче. Этот попаданец не имел жены, а с отцом порвал еще десять лет назад.

   Два нумера вошли в свободный мир, этот мир заглотил их и не поперхнулся.

 ***

   Дождь давно закончился, но клетка никуда не исчезла, как никуда не исчез стыд людей, которых нагими выставили посреди людной толпы. Конечно, толпы не было -- были сотни окон огромного здания, чем-то напоминавшие любопытные и жадные глаза. Пат скорчилась, пытаясь прикрыться ладошками -- отчаянная и бесполезная попытка. И еще та девчонка из упавшего вертолета, единственная выжившая... Кажется, ее звали Джен. И другие... Слава Богу, хоть беременной женщины в клетке не было... А еще не было мальчишки и, вроде бы, двух мужчин, которых Шеннон не запомнил.

   Роберту хотелось закрыть глаза и взвыть от стыда и беспомощности, но вокруг и так было слишком много всхлипов, стонов и тихой, с оглядкой, ругани...

   -- Встать! -- резкий приказ заставил вздрогнуть. Солдаты, только не с автоматами, а со странными прутьями, чем-то напоминавшими стеки. Что это такое, Шеннон понял, когда один из солдат коснулся его плеча. Просто коснулся, но Роберт взвыл -- электрический разряд был силен, так что молодой человек пошатнулся.

   -- Строиться! Руки за головы! Ты, ты, ты и ты -- шевелись!

   Их вновь сортировали, быстро и грубо, подкрепляя слова электрическими разрядами. Роберт дернулся на крик Пат и сразу же получил еще один удар.

   -- В строй!

   Две шеренги. Длинная -- там, где Пат. И короткая -- менеджер "Локхида", Джек, Джен и Роберт.

   -- Бегом -- марш!

   Прочь из клетки... Бегом между решетками... все быстрей и быстрей... А потом две цепочки разделились. Пат и остальных гнали в здание, а Роберта и его спутников кругами по двору.

   -- Быстрей! Еще быстрей! Выше колени! Шевелись! -- и разрядами по спине.

   -- Стоять!

   Менеджер "Локхида" согнулся, постарался ухватиться за решетку... Его дыхание было хриплым, нет, даже не хриплым, а каким-то свистящим, почти мяукающим, как будто у него в легких поселился целый выводок кошек -- если бы Роберт столкнулся с подобным дома, он бы немедленно обратился к врачу.

   -- Встать прямо, идиот!..

   Струя краски ударила в грудь менеджеру, вырисовывая на теле неровное белое пятно.

   -- Повернись!

   И еще одно такое же пятно на спине.

   -- Тебя зовут Вайт! Понял?! Я спрашиваю, понял, кретин?!

   Джеку досталось два коричневых пятна. Джен -- желтые. Роберту -- зеленые. Вместе с новыми именами.

   А потом их опять загнали в клетку -- другую, меньшую, чем прежняя. И закрыли.

 ***

   Жизнь в клетке... нет, не жизнь -- существование, и даже существованием это назвать было нельзя. Со скотиной на ферме наверняка обращались лучше.

   Их кормили раз в день, просто швыряли металлические миски с безвкусной массой, почему-то называемой "овсянкой". Поймал -- повезло. Ну, а если не поймал -- миска летела на бетон, так что половина или даже большая часть серой массы вываливалась на покрытие. Есть хотелось постоянно... А еще очень хотелось пить... и спать... Иногда им удавалось забыться на пару минут, но тогда их поднимали прикосновениями разрядника или ударами мисок по прутьям решетки. Ночью же их сводило с ума журчание воды. Сначала они искали ее, а потом поняли, что это только звукозапись. Воду не давали, но раз в день их мыли из шлангов, и тогда можно было попить, если удавалось поймать ртом струю воды. А еще вода скапливалась в неровностях бетона, и тогда можно было пить из лужи... словно зверю.

   "Мы люди... не скотина..." -- твердил себе Роберт, глядя на такую желанную и недоступную влагу.

   Первый день они пытались закрывать глаза, но вскоре поняли, что это бесполезно. На второй день их вновь несколько часов гоняли по двору, подстегивая касаниями разрядников. На третий -- Джек, испуганно оглядываясь по сторонам, начал собирать с бетона холодную безвкусную массу и торопливо запихивать ее в рот. На четвертый день они перестали стесняться свой наготы и друг друга. На пятый -- бывший топ-менеджер "Локхида" опустился на колени и принялся пить из лужи и собирать еду с бетонного покрытия, а к вечеру это сделала Джен. На шестой -- их заставили до упаду приседать, "подбадривая" электрическими разрядами. На седьмой -- они перестали понимать, где они и кто они, и в этот день Роберт впервые пил из лужи и подбирал еду. А на восьмой день им швырнули циновки и дали поспать...