Эльмира Нетесова - Последняя охота

• Название: Последняя охота
• Автор: Эльмира Нетесова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Боевик
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-019180-4

Они встретились за колючей проволокой — БАНДИТ, СТУКАЧ и бывший МЕНТ. Трое заклятых врагов, издавна мечтавших убить друг друга, — и наконец получивших такую возможность! Но теперь, похоже, враги сумеют выжить ТОЛЬКО ВМЕСТЕ. Ведь только вместе эти трое не погибнут в аду колымских лагерей. Только вместе сумеют они совершить дерзкий побег из неволи! Говорят — от ненависти до любви один шаг. Но — СКОЛЬКО же шагов от ненависти до ВЕРНОЙ ДРУЖБЫ?

---

— А может, он сам был, без Шкворня?

— Видишь, вот фонарик обронили. Свет, понятное дело, не хотели включать. Спички зажигать не решились, а вот фонарик, посмотрите внимательно, он старого образца, обычный «жучок». В случае необходимости можно применить как свинчатку. Особый корпус. Именно такой я уже изымал у Шкворня. Другие имеют иное. Они искали фонарь, смотрите сколько следов! Даже ящики передвинули и загородили фонарь совсем. Уходили в темноте, спешно. Видно, сторож после ужина возвращался на дежурство. Второпях решетку так и оставили, не нацепили на гвозди. Непростительная беспечность! Стареть стали мои знакомые, забывчивостью страдают.

— А может, это не их фонарик?

— Смотрите сюда. Я еще не нажал его, но знаю, свет от него пойдет не пучком, а узким лучом, потому что внутри, в зеркале, имеются шторки-ограничители.

— Зачем им жужжащий фонарь?

— Да, современные — бесшумные, но на них нужны батарейки. Без них либо когда подсядут, фонарь откажет в любой момент, да и отбиться нынешними нельзя. Этим же любую голову раскроить можно.

— Ну а по следам… Они и у других могут быть стоптаны вот так же, и размеры совпадут. Не только Меченый сорок третий носит, — сомневались оперативники.

— Посмотрите на окно, в которое вылезали. Видишь, Влас головой задел, и там, в трещине, осталось несколько его рыжих волос.

— Он не один на свете рыжий! — не согласился оперативник, проведя пятерней по своему золотистому затылку.

— У тебя они не вьются. В том ваше отличие.

— Но кто их навел на этот склад? Сторож?

— Исключать ничего нельзя. Все нужно проверить, каждую версию, но, по-моему, охрана здесь ни при чем. Есть на складе тот, кто имеет отношение к Власу и Шкворню. Эти стыковки, к сожалению, очень часто встречаются в нашей практике.

Оперативники ушли в машину, оставив следователя с кладовщиком, и еще долго удивлялись:

— Может, и говно он как человек, но как следователь — мало ему равных. Все приметит, увидит, поймет. Я б те волосья и не заметил бы! Этот не упустил. Каждый след разглядел.

— А фонарь? Я сам офонарел. Не поверил бы, что воровской.

— По-моему, он этого Власа и Шкворня знает лучше своих родственников!

— Во всяком случае, когда дело закончит, насует газетчиков в дерьмо мордой. Я б на его месте заставил их публично извиниться!

— А за мальчишку?

— Ну, тут, знаешь, от проколов никто не застрахован. Ведь не умышленно получилось.

— Все понятно, но отрыгаться тот парнишка будет ему до конца жизни.

— Одно знаю, когда Меченого возьмем, многое в отношении Смирнова наладится.

— Меченого взять не просто. Ну а Шкворня и вовсе! Этот не дается сухим. Кого и сколько наших вырубит из жизни? Оно и Влас не легче. Я уже один раз брал Меченого — полгода в гипсе отвалялся. И зубы… Целых пять вставлять пришлось. А Сереге и того круче подвезло. Две операции ему делали. Кольку хирурги по частям кое-как собрали. Наших он уделывает шутя. Вот гад, хоть левой, хоть правой одинаково махается.

— И не он один, — грустно согласился сослуживец.

Михаил решил не медлить и брать Власа вместе со

Шкворнем в этот же день. Но, помня требование начальника горотдела, решил согласовать предстоящее задержание с Олегом.

Тот внимательно выслушал Михаила.

— Хочешь взять тайм-аут? Решил газетчиков на лопатки положить? Ну, дерзай! Только помни! У всякой победы — два лица! И одно из них тебе никогда не очистить от грязи!

— Уж лучше б ты убил меня! — вырвалось у Михаила в отчаянии. — Сколько я пережил, перенес и выстрадал! Чего только не слышал? Ты отравил всю мою жизнь! На работе и дома, во всем городе сплошные упреки. Ты не даешь даже секундной передышки и изводишь постоянно. Ты измучил меня! Я больше не могу! Ставь точку! Или-или! Я не железный. Ты довел до кипения! Неужели считаешь, что я намеренно отдал твоего сына под суд?

— Еще чего не хватало! Да если б хоть тень этой уверенности, давно пустил бы тебе пулю в лоб. Но ведь твоя ошибка отняла у меня сына! Ты не стал и уже никогда не будешь отцом, а потому не поймешь, что натворил! Я даже мертвый не прощу тебя. Иного от меня не жди! Я все вижу. И ты никогда не сможешь вернуть сына. Ты — его убийца! И не проси пощады! Убить тебя — это значит пожалеть, я на такое не способен. Ты в полной мере хлебнешь горя. Я только этого хочу! Ты мне нужен живым!

— Ты никогда не был мне другом. Я все годы ошибался в тебе!

— Заткнись! Ни слова больше! Не забывайся, что первым пустил в меня пулю, но к тому же заставил жить, чтобы отомстить за смерть сына! Я все понимаю, но не проси, не требуй невозможного. Я был твоим другом, чего несказанно стыжусь.

Смирнов вышел из кабинета Олега, шатаясь. На душе комом лежала тяжесть. «Как жить? Лучший друг стал врагом. С женой не клеится, мы с ней чужие. Она винит, что я обманул ее надежды, украл у нее молодость, но ведь не держал силой возле себя. Не умолял. Всегда говорил, что она свободна в своем решении и поступках. А ее родня? Тоже презирают. Стыдятся меня, мол, новая прослойка появилась в нашем обществе — городская деревенщина. И я все молчу, терплю! Ну, сколько? Не хватит ли с меня этих угроз, насмешек и унижений? — мелькнула впервые мысль о самоубийстве. — А что? Я все видел и познал. Была любимая работа. Теперь само существование здесь отравлено. Руки связаны. Как первачок, хожу за разрешением на задержание гадов к своему врагу. Он все сказал. Жена? Она не якорь в жизни. Скорее всего хоть раз спасибо скажет, что развязал ей руки».

Смирнов невольно потянулся к пистолету, лежавшему в сейфе. «Вот и все. Точку надо ставить самому. И не хрен просить о помощи!» — лег палец на курок. В это время пронзительно зазвонил телефон. «Хватит! Мне не с кем говорить!» Телефон орал взахлеб.

Михаил поднял трубку: «Сынок! Это я! Приехала утром, все никак не могу дозвониться к тебе! Спустись вниз, детка моя! Так хочу увидеть, а ноги подвели. Уж больно крутая лестница у вас. Чего? Спускаешься? Я жду!»

— Мишанька! Зайка моя! Как соскучилась по тебе, роднулька, кровинушка моя! Вот харчишек подвезла. Забери, возьмешь домой. Дай я на тебя нагляжусь!

Синие-синие глаза матери. В них столько тепла, столько любви и тревоги, в них боль и радость… «Как же я мог забыть о ней? Ведь именно я — вся ее жизнь. Ей всегда бесконечно дорог и нужен».

Михаил обнял мать, притянул к себе:

— Как вовремя ты приехала…

— Правда? Спасибо, сынок. А то думала, что неловко тебе за меня, деревенскую, потому постыдилась подняться в кабинет, — призналась, покраснев.

— Мамка! Мне так не хватает тебя!

— Вижу, Мишанька! Вот совсем недавно только виски были седыми, нынче вся голова сивая. Не с добра. Если б могла, как ранее, взять тебя на плечи и унести из этого проклятого города в наши деревенские поля и луга, на речку. Там ты избавился б от суеты и бед, стал бы прежним, как был. Да только не подниму тебя нынче, не хватит сил, а путь не близок.

— Мама! Я обязательно приеду к тебе на выходные. Не поесть, согреть душу. Мне так одиноко здесь. Спасибо, что ты есть у меня вот такая, самая лучшая на земле!

— Мишик! А ты впрямь вырвешься ко мне?

— Конечно.

— Я вареников налеплю. С творогом, твоих любимых. И борщ со свеклой. Хочешь, встречу тебя?

— Сам прибегу.

Смирнов вернулся в кабинет совсем иным. Спрятал подальше в сейф пистолет, закрыл его на все замки.

«А ведь мать меня любого любит, и я обязан жить хотя бы ради нее». Вспомнился Ванюшка, который всегда помнил о своей матери и не хотел рисковать собой, ради нее одной берег и себя.

«Неужели глупее мальчишки? Нет! Не порадуетесь моей смерти!» — представил Олега, Ольгу с родней. Решил побывать в деревне.

Он недолго погостил у матери. Михаил даже не мог предположить, что эта его поездка в деревню — последняя, и нелепая, нежданная беда уже встала за плечами черной тенью.

На следующей неделе, когда Смирнов вернулся на работу, оперативники взяли Власа.

Шкворня искали по всему городу, но он не появлялся нигде. Ни в кабаках, ни в притонах его не было. Дамир тоже не видел соседа, а Меченый категорически отрицал причастность Шкворня к ограблению склада.

— Не возникали мы там!

— Допустим, но как фонарик Шкворня оказался на складе? — показал Смирнов находку, ставшую вещественным доказательством.

— Не его! Не наш! Никогда не видел!

— На самом фонарике и впрямь нет отпечатков пальцев. Ничьих. А вот на шторке и зеркале «жучка» остались. Дактилоскопическая экспертиза подтвердила, что фонарик принадлежал Шкворню!

— Подстава! Кто-то подкинул, чтоб от себя отвести ментов!

— Положим, и здесь прав. А волосы? Ваши волосы взяты с места происшествия! Тут уж не подкинешь! Лаборатория исследовала…

— Где и кто там меня сумел ощипать?

— Когда в окно вылезали.

— Не были мы там!